Ирина Ванка - Секториум

— Мы тут… тащились мимо, — начала я, — решили тебя навестить…

Имо улыбнулся. Вблизи стало видно, что он плетет окантовку чистого медальона, на котором едва размечен будущий узор.

Птицелов поднялся, словно вспомнил о чем-то важном, снял с себя Айру и вышел из-под навеса.

— Ты домой собираешься или нет? — спросила я Имо. Имо кивнул. — Когда? — ответа не прозвучало. — Совесть у тебя есть? Я же волнуюсь! — Айра положила мне голову на плечо. — Сидите здесь, пока я не поговорю с отцом, — сказала я и пошла догонять Птицелова.

Його спускался со скалы по узкому серпантину, в сторону, где с гнезда свисали в пропасть плетеные лестницы. Вид мятой поляны открылся с высоты. Местность изменилась до неузнаваемости, скалы раздвинулись, выросли, преобразив рельеф ущелья.

— Тебе понравился Имо? — спросила я Птицелова-отца, когда тот заметил мое преследование.

Птицелов остановился, чтобы еще раз меня осмотреть. Теперь, когда мы остались одни, его взгляд стал более внимательным и откровенным.

— Да, — ответил он. — Имо понравился мне сразу. Больше других сыновей. Поэтому я дал его на Землю. Моей защиты ты не приняла.

— Спасибо, — ответила я.

— А тебе понравилась Айра?

— Хорошая девочка. Только невоспитанная.

Його не нашел в моих словах должного восхищения и продолжил спуск. Само собой понятно, что он и не думал ее воспитывать. Она росла, как росла. И выросла. Я не вполне поняла, для какой цели, но заподозрила, что Айра — это именно то, ради чего Птицелов завлек меня сюда много лет назад. А Имо — так… презент в знак благодарности. Видимо, после изготовления Айры, у Птицелова остался лишний генетический материал. То есть, картина сложилась следующим образом: пока я, выбиваясь из сил, воспитывала на земле флионера, он держал на Флио человеческое существо, как обезьянку, для развлечения.

— Главное, чтобы ты был доволен своей Айрой, — добавила я. — Хотя, если бы она росла на Земле, она действительно была бы на меня похожа. Сходство, чтобы ты знал, определяется не только генетикой, но и воспитанием. Я, например, Имо воспитывала.

— Зря, — сказал Птицелов. — Не надо было.

— Может быть, для Флио не надо, но ты, если помнишь, дал его на Землю.

— Не надо было воспитывать. Это лишнее.

— Зачем ты отдал ему корабль? Чтобы он вернулся? Вот, он вернулся, и что дальше?

Птицелов-отец прибавил шаг, потому что почуял скандал. Я пустилась за ним, рискуя улететь в пропасть. «Нашла подходящее место качать права, — думала я. — Что теперь делать? Драться с ним? Чем мне насолить флионерской расе? Еще раз испортить ее человеческой генетикой? Я даже не имею возможности задобрить Птицелова мухой, потому что этот тип уже изучил мух, а природа Земли с тех пор не придумала ничего нового в технике воздухоплавания».

— Ты позволишь Имо вернуться с нами? — спросила я. — Или у тебя другие планы?

— Имо принадлежит тебе, — ответил Птицелов.

Из его ответа мне ровным счетом ничего не стало ясно. Похоже, за месяц общения с сыном, отец не потрудился вникнуть в его натуру. В противном случае, он должен был объяснить, каким образом я должна реализовать свои права на младшего Птицелова? Тащить его на себе или вырубать из скалы вместе с камнем, за который он схватится, чтобы не возвращаться в Галактику? Что-то я не заметила в нем стремления покинуть отцовское гнездо.

С выключенной связью я слышала Мишину ругань, камни летели у меня из-под ног. К тому же на меня была возложена миссия, устроить переговоры с Сиром, о которых вообще не хотелось думать. Это была сущая блажь на фоне моих собственных проблем. Следом за мной бесшумно пробиралась Айра. Я не заметила ее, пока она не повисла у меня на шее.

— Не ходи за ним, — сказала Айра. — Ходи за мной. Я соскучилась.

Проблемы Айры были от меня еще дальше. Птицелов продолжал путь, я продолжала его преследовать, Айра продолжала висеть у меня на шее.

— Как тебе удалось ее так разбаловать? — спросил я. — Объясни ей хотя бы элементарные правила приличия.

— Айра! — сердито сказал Птицелов и обернулся.

Айра оставила в покое мою шею и пошла сзади.

— Она кому принадлежит? Тебе? Или я в доле?

Птицелов остановился, грозно поглядел и моргнул белым веком.

— Ясно, — сказала я. — Вопрос снят. Тогда, пожалуйста, сам поучи ее манерам.

— Она — как ты, — заявил Птицелов.

— Нет, она совершенно не как я. Если не сказать больше, она моя абсолютная противоположность во всем.

— Она — как ты.

— Тогда почему она ко мне липнет, как отрицательный заряд к положительному? Я бы на ее месте постеснялась.

— Айра, поди… — сказал Птицелов девочке.

Айра надулась и пошла обратно. То есть, поступила именно так, как я не поступила бы ни за что. Я бы, по крайней мере, постаралась понять, действительно ли мой поступок достаточно ужасен для изгнания?

Мы продолжили спуск по тропе, пока лестницы не преградили путь. Його начал сматывать их, укладывая кольцами, колючку к колючке. Вероятно, решил, что ночью на скалу могут влезть злоумышленники в образе Миши Галкина. Или, чего доброго, я сбегу со скалы и снова угоню алгоплан. Молодые поросли лианы со времени моего прошлого посещения претерпели метаморфозу, стали завиваться колечками, чтобы избавить флионеров от необходимости плести ступени. В лаборатории они добились такого эффекта или природа сама сжалилась над мозолями ремесленников? Його складывал толстые кольца и сбрасывал в грот, а я делала вывод:

— Боишься, что сбегу вместе с Айрой? Зря. Я не знаю, как направить твой корабль обратно.

— Имо знает, — ответил Птицелов, и у меня с души отлегло.

Он вытягивал лестницы, укладывал их, а я смотрела и собиралась с мыслями. Надо было начать разговор. Надо было настроиться, сосредоточиться, чтобы вспомнить, ради чего земляне оказались на Флио?

— Його, — начала я, — с нами на корабле человек, который хочет говорить с тобой.

— Нет, — отрезал Його.

— Ты ведь не знаешь, о чем я собираюсь просить! Надо, чтобы кто-то вроде тебя этому человеку раз и навсегда объяснил…

— Нет, — повторил он. — То не человек. Его надо бросить за борт.

Поразительно, как могут совпасть убеждения двух совершенно разных существ. Мишино тайное желание прозвучало бы точно так же. Но, к сожалению, с таким результатом переговоров мне стыдно было вернуться на борт.

— Может быть, если ты скажешь ему, он поверит, что фронов искать бесполезно. Ужас в том, что кроме тебя он не поверит никому.

— Фронов глупо искать, потому что их нет. Говорить о них тоже глупо, потому что флионеры не могут знать. Флионеры ушли из космоса.

— Тогда кто похитил меня из Хартии? — спросила я. — Кто, если не флионеры?

— Такого не было, — ничуть не смутившись, ответил Птицелов.