Ирина Ванка - Секториум

Маленький сверток сначала вырос до размера майонезной банки, потом до жестяной коробки из-под кофе. Потом я присмотрела в кладовке деревянный ящичек с гвоздями, решила применить в дело то и другое, но не смогла найти молоток. Вместо него я использовала сковородку и наделала столько шума, что Птицелов не усидел в саду.

— Что здесь? — спросил он.

Я подобрала с пола гвоздь, установила его вертикально и размахнулась сковородой. Из этого опять ничего хорошего не получилось.

— Здесь внутри подарок, — объяснила я. — Ты обязательно должен его забрать на Флио. Когда распакуешь, очень удивишься.

Птицелов поднял отлетевший гвоздь и вдавил в дерево по самую шляпу.

— Так ты хотела поставить?

У меня онемел язык. Он воткнул рядом второй гвоздь голой рукой и снова обратился ко мне:

— Так делают?

Я только одобрительно кивала, наблюдая, как гвозди один за другим со скрипом вонзаются в древесину. В тот день он покинул нас. Оставил меня в грустном одиночестве и чашку холодного кофе на бортике бассейна. Я хранила ее потом как единственную память о нем на Земле.

Злой как бармалей, шеф с раннего утра сидел в своем кабинете, уставившись в монитор, и не реагировал на телефонные звоны, сотрясавшие офис. Миша сидел в наушниках в холле напротив, тыкал пальцем в клавиатуру электромузыкального устройства, топал ногами, тряс головой, вероятно, подбирал мелодию.

— Ты музыкальную школу закончил? — обратилась я к нему с порога. Миша сдвинул наушник, не прекращая мотать головой. — Музыкалку, спрашиваю, кончал?

— Физматкласс, — напомнил Миша.

— Ни за что бы не подумала.

Миша поставил наушник обратно на ухо и стал крутить ручки музыкальной машины.

— «Аквариум» хочешь? — спросил он.

— Предпочитаю волнистых попугайчиков.

— Гребенщикова, я имел в виду…

— Это кто?

— Надо же! — удивился Миша. — По тебе не скажешь, что вообще в школу ходила. Полтора класса церковно-приходской богадельни. Ты, старуха, в приличном обществе таких вопросов не задавай.

— Что будет, если задам?

— Все! — Миша помахал мне рукой. — Между нами все кончено, деревенщина!

Я рискнула сесть на диван рядом с ним. Мне надо было рассказать ему, как я устала от жизни, от людей, гуманоидов и в особенности от самой себя, но Миша опять сдвинул наушник на затылок.

— Где ты так сохранилась, крошка? — спросил он и, не получив ответа, обернулся ко мне. — Что опять?

— Ничего.

— Мухи назад прилетели?

— Не похоже…

— Тогда расслабься. Сходи к Индеру, пусть выпишет тебе постельный режим, а я займусь твоим музыкальным ликбезом. Хотя в постели я мог бы тебя научить гораздо более важным вещам.

Стало ясно, что разговор не получится, но шеф заметил мое появление в офисе и появился на пороге раньше, чем я успела уйти.

— На подвиги тянет? — спросил он.

— А что, уже пора?

— Может быть, ты по Хартии соскучилась?

— Если надо ехать, так и скажите.

Шеф не сказал, только потоптался в дверях, огляделся по сторонам.

— Зайди… — он пошел в кабинет, а я заметила настороженный Мишин взгляд. — Сядь, — сказал шеф. — И дверь закрой.

Ничего хорошего такое приглашение не предполагало.

— У меня нет права выпускать тебя одну в цивилизации за пределы Галактики. Максимум, что мы можем себе позволить это коммутативные центры вроде Хартий. Договоримся так… — он вынул из компьютера пластину с записью, собрался отдать ее мне, но притормозил. — Я дам тебе легальный выезд в Хартию сроком на год. Как ты распорядишься этим временем, знать не хочу.

— Ясно.

— Что ясно? Думаешь, я рискую меньше, чем ты? Имей в виду, если в Сигирии узнают, какие вольности мы позволяем себе, проект будет похоронен вместе с конторой.

— А если мне не позволят вернуться?

Шеф занервничал еще больше.

— В этом случае я вряд ли смогу помочь, — признался он. — Но неприятности флионерам устрою. Они предупреждены! Только боюсь, никакой другой страховки у нас не будет.

— Что здесь записано? — поинтересовалась я, указывая на пластину, с которой мой замученный начальник никак не желал расстаться.

— Не все сразу!

— Я оказалась права насчет флионеров?

— Может, но дело не в них. То есть, в них, конечно… Меня интересует другое. Флионеры — «нисходящая» ветвь. Они не развиваются, а деградируют. Если у них были схожие проблемы, надо хотя бы иметь представление о том, что там происходит.

— Вам надо было расспросить Його.

— Його! — воскликнул шеф. — Он торговался со мной, как турок на базаре! За информацию, которая в принципе не продается и не имеет цены, он пожелал от нас невозможное, и даже не потрудился объяснить…

— Он пожелал меня?

— Если бы! Он захотел прикрыть проект и выдворить нас с планеты.

— Но вы торговались не хуже турка, если продали ему меня.

— Не продал! — возразил шеф. — Не продал, а сдал в аренду сроком на один год! Только имей в виду, я не на разведку тебя посылаю. Выброси из головы шпионские установки! Ты меньше чем кто-либо годишься для такой работы.

— Полкласса церковно-приходской богадельни, — вспомнила я.

— Вот именно, — согласился Вега. — Я рад, что ты, наконец, поняла: твое место там, где никто кроме тебя быть не сможет.

— Так что мне делать?

— Не знаю, — развел руками мой обескураженный начальник. — Смотри и думай. Флионеры — одна из самых закрытых для внешнего мира цивилизаций. Никто не знает, почему они закрылись, и что у них происходит. Если тебе выпал шанс это видеть, может быть, риск оправдан. Может быть, это нечистая игра. Но если мы не будем доверять, то и к нам доверия не будет.

— Я должна понять, что происходит на Флио?

— Ирина! — рассердился шеф. — Фроны должны были исчезнуть задолго до рождения твоей Галактики. Еще раз повторяю, они закрыты для наблюдателей. Тебе надо увидеть и вернуться. Ты поняла? Увидеть и вернуться. Сделай это, пожалуйста, ради всех нас. — Пластина с записью легла передо мной на полировку стола. — Это все, что достоверно известно о родине Його, — сказал он. — Прочее — мифы и домыслы.

Из кабинета я сразу отправилась к себе, но Миша напал на меня в лифте, отнял запись и переадресовал кабину в свой модуль.

— Цыц! — сказал он раньше, чем я раскрыла рот. — Все равно без меня не раскодируешь!

В его развороченных апартаментах еще воняло краской, ведро с засохшей штукатуркой стояло посреди коридора. Миша переступил через бытовые неурядицы, помчался прямо к компьютеру, поставил запись и прилип к монитору. Пока я искала себе табурет среди руин, перед ним уже нарисовалась звездная карта, которыми пользуются сигирийцы.

— Флионеры, — произнес он, считывая значки на бегущей строке, — «нисходящая» ветвь группы цивилизаций Фрона. Что? — он припал к экрану, словно затрудняясь с переводом языка, которым в жизни не владел. — Что-то я не воткнулся…