Кейт Лаумер - Берег динозавров [Империум. Берег динозавров. Всемирный пройдоха]

— Лэйф! А я уже совсем подумала, что ты ушел без меня.

Мускулистые руки с удивительно мягкой кожей обвили его шею. Подвижные губы быстро нашли его рот.

— М-ммм, — попытался пробормотать О’Лири, потом обнаружил, что ощущение от поцелуя Свайхильды было совсем даже не неприятным — и, кроме того, чувства бедной девушки были бы просто оскорблены, если бы он отклонил дружескую благодарность, — напомнил он сам себе.

И следующие 30 секунд его внимание было поглощено этим важным делом..

— Ну, Лэйф, сейчас не до этого, — сказала Свайхильда, отрывая губы, чтобы перевести дыхание. — Давай-ка сначала сматываться отсюда поскорее, а то эта камера слишком напоминает мне мой дом. На, держи свой завтрак. Он натер мне всю грудь.

Лафайет сунул промасленный пакет в боковой карман, взял ее за руку и повел на цыпочках по ведущему наверх коридору.

Внезапно впереди раздались взволнованные резкие голоса: грубый окрик стражника, выкрик, похожий на голос Лоренцо, женский визг.

— Скорее!

Лафайет побежал вперед.

Звуки борьбы, тяжелого дыхания, ударов слышались все сильнее.

Он завернул за последний поворот и увидел двух высоких стражников, боровшихся с его бывшим товарищем по камере, в то время как третий надежно держал леди Андрагору рукой за талию.

В ту самую минуту один из солдат подставил Лоренцо ножку и швырнул его на пол лицом вниз, поставив на спину ногу, чтобы не дать подняться.

Солдат, державший девушку, увидел О’Лири, поперхнулся, открыл рот…

Лафайет запахнулся в плащ, сделал два быстрых шага вперед, нанес сильнейший удар в солнечное сплетение солдату, от всего сердца ударил носком сапога по бедру второго. Увернувшись от обоих стражников, нелепо размахивавших руками в воздухе, он подскочил к тому, который держал леди Андрагору за нежную талию, ударил его костяшками пальцев в левую почку и, когда стражник взвыл от боли, схватил девушку за руку.

— Нe бойся! Я на твоей стороне! — прошипел он ей в ухо и быстро потащил между двумя кричащими и ругающимися солдатами.

Один из них попытался схватить его и получил сильный удар в челюсть, после которого отлетел к стенке. Глаза у него стали остекленевшими. Появилась Свайхильда и широко открытыми глазами уставилась на леди Андрагору, мимо О’Лири на что-то позади него.

— Лэйф! — выдохнула она. — Откуда ты взял эту шляпу?

— Быстро! Посади леди Андрагору на ковер на следующей лестничной площадке внизу! — рявкнул Лафайет и рванул девушку вперед.

— О, Лэйф, я и не знала, что ты чревовещатель, — восхищенно произнесла Свайхильда, в то время как он повернулся к Лоренцо, уже поднявшемуся на четвереньки, с подбитым глазом, кровью из носа и окончательно помятой шляпой с остатками плюмажа.

Лафайет рывком поднял почти ничего не соображающего Лоренцо и подтолкнул его вслед за женщинами.

— Я задержу этих клоунов, пока вы не сядете на ковер, — крикнул он. — Поторопитесь!

Он сделал шаг вперед, преграждая дорогу одной из красных курток, бросившейся за Лоренцо. Он подставил ножку, ударил ребром ладони по шее второму, потом повернулся и побежал по коридору вслед за остальными.

Впереди за окном виднелось лицо Свайхильды, которая все еще тянула за руку полуоглушенного Лоренцо.

— Ты кто такая? — невнятно пробормотал он. — Аспира Хонделл, королева мюзик-холла? Все равно я не люблю тебя, и точка. Люблю Бев… я имею в виду леди Андрагору… или я имею в виду Беверли?

— Все в порядке, она уже на борту, — выкрикнула Свайхильда. — Вперед!

Она откинулась назад, и Лоренцо, описав дугу, исчез за окном. Из темноты донеслись приглушенные крика.

Когда Лафайет подбежал к окну, в шести футах от него ковер Марк IV провисал в воздухе, медленно опускаясь под тяжестью копошащихся на нем фигур.

— Он перегружен!

Голосок Свайхильды казался тоненьким и далеким.

— Видно, здесь уже на одного больше, и… эх, Лэйф, наверное, мы уж не увидимся больше. Прощай, и спасибо тебе за все…

И перед глазами ужаснувшегося Лафайета она соскользнула с ковра и упала в темноту вниз, а Марк IV, быстро выровнявшись, скользнул в ночь.

— Ох, нет! — взмолился Лафайет. — Она не умрет — она опустится на балкон, который находится прямо под ней внизу!

Он быстро высунул голову из окна. В глубоких сумерках он с трудом разглядел изящную фигурку, уцепившуюся за развесистый куст, выросший из голой скалы в пятнадцати футах внизу.

— Свайхильда! Держись!

Он перебросил ногу через подоконник, быстро слез вниз, цепляясь за неровности скалы, добрался до девушки, схватил ее за руку, дернул вверх, к узкому уступу рядом с собой.

— Дурочка! — хрипло дыша, выдавил он. — За каким чертом ты это сделала?

— Лэйф… ты…. ты вернулся за мной, — сказала она дрожащим голосом, улыбаясь заплаканным лицом. — Но… но тогда Ее Светлость осталась совсем одна…

— С ней Лоренцо, черт бы его побрал, — разуверил ее Лафайет, внезапно осознавая, в каком опасном положении они находятся.

— Лоренцо? Кто это?

— Тот самый клоун в мятой шляпе. Он вбил себе в голову, что леди Андрагора — это его девушка, какое-то создание по имени Беверли. Наверное, он направился в то самое любовное гнездышко, в которое собирался, когда люди Крупкина схватили его.

— Послушай, Лэйф, я чего-то немного запуталась. Слишком уже для меня все это быстро происходит. Наверное, не приспособлена я для такой светской жизни.

— И я тоже, — сказал Лафайет, глядя вверх на стеклянную стену, потом вниз, в глубокую темную пропасть.

Он покрепче уцепился за небольшие выступы и крепко зажмурил глаза.

— Так нам куда, Лэйф? — спросила Свайхильда. — Вверх или вниз?

Он попытался сделать осторожное движение, поскользнулся, уцепился за выступ что было сил и прильнул к стене, стараясь дышать как можно незаметнее, чтобы не потревожить булыжников, которые могли держаться не совсем прочно.

Ледяной ветер дул угрожающими порывами, раздувал длинную юбку Свайхильды вокруг ее ног.

— Единственное, что нам сейчас нужно, — сказал он придушенным голосом, с лицом, прижатым к каменной стене, — это любая дверь в этой стороне скалы.

— Вот эта по подойдет? — спросила Свайхильда, и от ее голоса скала под О’Лири завибрировала.

— Какая?

Он осторожно повернул голову, увидел набольшую дубовую дверь на тяжелых железных петлях в небольшой нише на голой поверхности скалы в десяти футах слева от него.

— Попробуем, — изумленно выдохнул он. — Это наш единственный шанс.

Он разжал онемевшие от холода пальцы, осторожно нащупал небольшой выступ в стороне, продвинулся на 6 дюймов.

Через 5 минут, показавшихся ему вечностью, он ухватился за пучок травы, растущий прямо рядом с дверью.

С бесконечной осторожностью он протянул руку и взялся за ручку двери.