Пола Волски - Наваждение

- Он человек необыкновенных способностей.

- Не сомневаюсь, особенно по части привлечения верных сторонников. Что-то, однако, следует предпринять, это ясно. Вероятно, я слишком долго пребывал в одиночестве, предаваясь своим занятиям. Это было прекрасно, но, кажется, пришло время защищать все, что мне дорого, а это во что-то обойдется. Значит, мне предстоит вновь окунуться в суету мирскую. Как странно! Этот ваш Нирьен, как вы говорили, томится в застенке?

- Томился десять дней назад. Кто знает, где он теперь. Когда процесс над ним кончится, его, понятно, отвезут из Дворца Правосудия назад в "Гробницу". Там, на выходе, его разденут донага и свяжут запястья; затем в тюремный двор, на Бирсову повозку - и прямиком на площадь Равенства, в пасть Кокотты...

Дядюшка Кинц содрогнулся.

- У них не принято тянуть время, - сухо заметил Дреф. - Тут многое зависит от распорядка процесса - когда он начнется и сколько продлится. Экспры, несомненно, постараются выжать из него все что можно, поэтому процедура затянется. Может быть, суд отложат на несколько дней, чтобы подогреть общественный интерес к нему брошюрами, памфлетами и выступлениями в газетах. Да и сам процесс может затянуться не в пример всем прочим. Я видел, как Народный Трибунал за какой-нибудь час отправлял на смерть добрую дюжину человек, но Шорни Нирьен - особая статья. Пойдут опросы свидетелей, предъявление улик, разумеется подтасованных, ритуальные обличения...

- Как я рад, что столько времени прожил вдали от всего этого, пробормотал Кинц.

- Скорее всего, он еще жив и содержится в "Гробнице". Но долго ли? спросил Дреф, словно обращаясь к себе самому.

- Мальчик мой, я сделаю все, что в моих силах. Но вызволить вашего мастера Нирьена из "Гробницы" - задача труднейшая, я не уверен, что моих скромных способностей достанет на...

- Мастер Кинц, у нас будет время обсудить это на обратном пути. А сейчас я бы хотел попросить вас собраться в дорогу. Завтра чуть свет нам нужно ждать на тракте - а то не поспеем к дилижансу на Шеррин. Нельзя терять ни минуты. В Фабеке отвратительные дороги, путешествие займет дней восемь, если не больше. - Дреф, казалось, вернулся к тому, что не давало ему покоя: - И если достигнем столицы, то не затем ли, чтобы узнать, что Нирьен погиб?

- Вот тут-то я безусловно смогу вам помочь, - оживился дядюшка Кинц. - Нам не придется путешествовать дилижансом. Глориэль доставит нас в Шеррин.

- Глориэль?

- Это... она... то есть... Проще вам ее показать, чем объяснять. Идемте, друг мой. И ты тоже, моя дорогая.

Дядюшка Кинц поднялся, взял горящую свечу и поспешил к черному ходу. Элистэ и Дреф, растерянно переглянувшись, пошли следом.

Ночь уже вступила в свои права. Свеча Кинца по Дерриваля, пробивающийся из окон свет и сияние почти полной луны позволили им разглядеть какое-то непонятное и необычное устройство. На маленькой поляне в нескольких ярдах от дома возвышалась платформа с круглым отверстием посередине. С обеих сторон от платформы поднималось по высокой деревянной мачте, оснащенной блоком. Между мачтами свисал огромный бесформенный опавший тряпичный мешок; его удерживали канаты, пропущенные сквозь кольцо в верхней части, - они проходили через блоки и были закреплены специальными зажимами. К нижней части мешка с помощью многочисленных веревочек, притороченных к ткани, крепилось нечто вроде огромной плетеной корзины с перильцами. В корзине же находилось некое сложное механическое устройство из стекла и металла, напоминающее приплюснутую полусферу.

- Что это, дядюшка? - спросила заинтригованная Элистэ.

- Минутку, дорогая моя, все увидишь сама. Свет. Нам нужно больше света. - Кинц поднес свечу к двум фонарям на мачтах у помоста. - Ну вот. Позвольте представить - Глориэль.

- Но что это?

- Воздушный шар, - вполголоса заметил Дреф, и Элистэ удивленно взглянула на него. Дреф как зачарованный уставился на причудливое устройство. - Я не ошибся, сударь?

- Отнюдь. Не многие бы узнали его в спущенном виде, но вы всегда отличались сообразительностью.

- Давно он у вас, дядюшка Кинц?

- Пожалуй, больше года. И только благодаря тебе, моя милая. Если б не твоя подсказка, я бы не догадался, что на свете есть подобные чудеса.

- И он взаправдашний? Он в самом деле летает?

- Как птица.

- И отнесет нас в Шеррин поверх этих грязных дорог?

- Нынче же ночью, дорогая моя. Правда, дух захватывает?

- Да! О да! И еще как! Я об этом и мечтать не могла - Дреф, вы только подумайте!

- Этим я и занимаюсь, - ответил Дреф, не сводя глаз с огромного тряпичного кокона. - Я думаю, мы отдадимся на милость любого случайного ветерка. Если верить прочитанному, воздушный шар легко поднять в небо, был бы он правильно сделан и наполнен разогретым воздухом, а еще лучше горючим газом. Но в полете им невозможно управлять. Глориэль может, конечно, поплыть по воздушному океану в Шеррин, но с равным успехом ветер понесет шар и в обратную сторону.

- Вы блестяще осведомлены, юноша, - кивнул дядюшка Кинц, - и сразу определили самое уязвимое место этого чудесного изобретения. Я бился над этой проблемой много недель. В конце концов я нашел выход и за несколько месяцев сотворил Глориэль.

- То есть, сударь, вы изменили конструкцию шара?

- О нет, мой мальчик. Простите, я плохо объяснил. Глориэль - это не шар, который сам по себе всего лишь огромный мешок из пропитанного раствором шелка. Нет, Глориэль - Чувствительница, я создал ее, чтобы она управляла полетом шара. Видите? - Кинц забрался на платформу и любовно погладил сферу из стекла и металла, притороченную к корзине. От его прикосновения на сфере вспыхнули стеклянные рожки. - Вот она - наконец завершенная, пробужденная и бодрая, готовая к полету.

- Чувствительница. Вы и в самом деле сотворили Чувствительницу? Элистэ подумала о Кокотте, Буметте и Нану с ее летучими гнидами. Пожалуйста, дядюшка, не нужно ее касаться, умоляю, отойдите от этой твари.

- Дорогая моя, я позволю себе одернуть тебя и указать на то, что ты недостаточно вежлива. Не следует называть мою маленькую подругу "этой тварью". У нее есть имя, по-моему, очень красивое - Глориэль. Нужно щадить чужие чувства, дитя мое.

- Неужели у механического устройства могут... Ладно, дядюшка Кинц, пусть будет, как вы говорите. Но вы уверены, что... Глориэль... не представляет опасности? Не пускает пламени? Или ядовитого пара? Не поглощает плоти?

- Насколько я понимаю, нет. До сих пор она не выказывала столь варварских поползновений. Правда, - высокий лоб Кинца прорезала задумчивая морщина, - должен признаться, я не совсем ясно представляю, на что она способна, если ее прогневить. Мы общались совсем недолго, я не успел изучить все причуды ее характера. Кто знает, какие нас ждут неожиданности? До чего увлекательна жизнь!