Пола Волски - Наваждение

- В высшей степени. Но, дядюшка...

- Мастер Кинц, - прервал ее Дреф, - как Глориэль управляет полетом воздушного шара? Это требует огромной механической энергии, куда большей, чем до сих пор удавалось высвободить - из-за ограниченных возможностей шара. Откуда она берет энергию?

- На этот вопрос, юноша, я не знаю ответа. Я ведь не ученый и не ремесленник. Могу лишь сказать - я попросил Глориэль, и она оказала любезность, перестроив саму себя таким образом, чтобы выполнить мою просьбу. Она была очень милой, очень сговорчивой.

- Но как ей это удалось, сударь? И как удалось вам?

- Дорогой мальчик, я не сумею вам объяснить. Мы заговорили об определенной способности, с которой я появился на свет и которую развил в себе упорным трудом. Теперь я умело пользуюсь ею, но как именно объяснить выше человеческих сил. Я не знаю ответа, о чем глубоко сожалею.

Дреф улыбнулся и покачал головой.

"Ну, я-то уверена, дядюшка, вы знаете гораздо больше, чем говорите, подумала Элистэ. - Дреф тоже это подозревает. Ну и ладно, держите про себя свои тайны. Может, оно и к лучшему". Вслух же она заметила:

- Неважно, как вы этого добиваетесь, главное - чтобы все сработало. Вы уверены, что сработает?

- Воздушный шар парит безупречно, дорогая моя. Я много раз наблюдал захватывающее зрелище.

- И не только наблюдали, дядюшка, но и сами летали?

- Нет, моя дорогая, ни разу. Нынче я впервые поднимусь в воздух. Жду не дождусь!

- А ваша Чувствительница, мастер Кинц? Она доказала свою надежность?

- Сегодня ей впервые представится такая возможность. Подумать только - первый полет! Но не тревожьтесь, мой мальчик. Уверяю вас, Глориэль сделает все, что от нес потребуется. По натуре она благожелательна, нужен только верный подход.

- Гм-м-м.

- А теперь, дети, - за дело! Нам надо многое успеть, если мы намерены подняться вовремя, - собраться, распределить груз в корзине и наполнить шар.

- Сколько времени занимает процесс наполнения, мастер Кинц?

- На удивление мало. Как только жаровня разгорится по-настоящему, шар будет готов к полету через час с небольшим. С этого, пожалуй, мы и начнем.

Взяв свечу, Кинц нырнул в отверстие в центре платформы и поджег топливо. Через миг он появился с довольным видом.

- Какое зрелище ожидает вас, дети мои!

Шелковая оболочка начала надуваться. Элистэ недоверчиво смотрела на нее:

- Неужели простой тряпичный мешок способен поднять всех нас в воздух?

- Безусловно, дорогая, моя. Ты глазам своим не поверишь. Вот погоди...

- Судя по размерам, шар вполне способен поднять груз, равный нашему общему весу, - перебил Дреф. - Однако проверять это не понадобятся. Вы не летите с нами, Элистэ. Вы останетесь здесь, в доме вашего дяди.

Это было так неожиданно, что Элистэ, забыв о своем статусе Возвышенной, всего лишь растерянно спросила:

- Что заставило вас так решить?

- Элементарная осторожность, - просто ответил Дреф, словно это само собой разумелось, однако поджал губы и принял неприступный вид, явно ожидая сцены с ее стороны. - Вы Возвышенная. Если вас опознают в Шеррине, то прямым ходом отправят в Кокотту. А так как столица кишмя кишит народогвардейцами, вероятность разоблачения велика. Вам улыбнулась редкостная удача - вы бежали из столицы и сейчас в относительной безопасности. Тут вам ничто не грозит. Грех пренебречь такой возможностью из-за пустого каприза.

Элистэ молчала. От удивления она вконец растерялась. Возвращение в Шеррин с Дрефом и дядюшкой Кинцем было для нее делом решенным, другого ей и в голову не приходило. Теперь же, когда Дреф предложил остаться, вернее приказал, - как он посмел ей приказывать?! - Элистэ пришлось крепко задуматься. Конечно, он сказал чистую правду, тут не о чем спорить. Трудно опровергнуть столь четкие, ясные и разумные доводы, однако она обязана это сделать. Она не позволит оставить ее в Дерривале, ни за что! Элистэ принялась лихорадочно подыскивать возражения, но не придумала ничего лучшего, как ответить:

- Не вам за меня решать, куда мне можно, а куда нельзя. Я предпочитаю вернуться в Шеррин, и я вернусь в Шеррин. И хватит об этом.

- Нет, погодите. Соблаговолите объяснить доводы вашего решения признаюсь, они выше моего разумения. Чего вы добьетесь, Возвышенная дева, с большим риском возвратившись в Шеррин? Что именно вы рассчитываете там делать? Просветите меня.

Он был несносен, и, как назло, в голову не приходило ни одной резкой и достойной отповеди. Правда, на его вопрос невозможно дать обоснованный ответ. Ее мучительно подмывало сказать: "Разве вы не хотите, чтобы я была рядом?" - но этого она не могла себе позволить, в этом не было никакой логики. Впрочем, главное - не дать загнать себя в угол. Элистэ выпрямилась, вздернула подбородок и бросила с напускным равнодушием:

- Я не обязана перед вами отчитываться. Я объявила о своих планах, и поставим точку. Мне не хочется пререкаться по этому поводу, это слишком утомительно.

- Элистэ, вы ведете себя как наивный ребенок.

- Всякий раз, когда вас что-то не устраивает в моих поступках или словах, вы называете меня "ребенком". Мне это надоело.

- Чего вы хотите, если ведете себя, словно вздорная маленькая капризница? Скажите спасибо, что другие готовы о вас позаботиться, раз уж сами вы неспособны. Вы не летите в Шеррин, и я не намерен с вами об этом спорить.

- Прекрасно, вот и не будем. А поскольку вы не в силах помешать мне отправиться туда, куда я хочу, то и говорить нечего.

- Если придется, я применю силу.

- Чепуха!

- Испытайте меня. Я не шучу. Вы не летите.

Элистэ не верила своим ушам. Он действительно не шутил. Она читала это у него на лице, которое вдруг сделалось каким-то чужим, жестким и неуступчивым. Он не позволит ей лететь. Два года назад она впала бы в бешенство, принялась кричать, топать ножкой и пообещала бы закатить ему оплеуху. Теперь же ей хотелось расплакаться. Гнев и то лучше этого жалкого, бессильного и позорного желания пустить слезу. К счастью, она сумела взять себя в руки и ответила довольно ровным голосом:

- Дреф, сие от вас не зависит. Воздушный шар принадлежит дядюшке Кинцу, вы не вправе решать, кому на нем лететь. Вам-то я нужна, дядюшка? уверенно обратилась она к Кинцу.

- Еще как, дорогая моя, - ответил тот с чувством, как она и надеялась. Что-то, однако, было не так - дядюшка мялся и слишком уж суетился. Элистэ собралась спросить, что случилось, но он опередил ее и добавил: - Мне очень не хочется с тобой разлучаться, но твой молодой человек говорит истину. До сих пор я как-то об этом не задумывался, по он сказал сущую правду. Мне не следует потакать своим капризам, ставя тебя под удар.

"Твой молодой человек?"

- Но, дядюшка...

- Дитя мое, в столице тебя подстерегают опасности, зачем же рисковать? Так ты ничего не выиграешь и ничего не добьешься.