Юлия Власова - Покровитель

— Ты думала обо мне. До недавней поры я был обделен вниманием, и если бы не явился к тебе, то окончательно бы погиб! Но довольно разговоров, еще немного — и нас заметят. Давай куда-нибудь улетим!

И тут монашка обернулась.

— С кем это вы шепчетесь, сударыня? — подозрительно спросила она.

— Я? Я пытаюсь вспомнить строки из «Гамлета», — нашлась девушка.

— А мне уж было подумалось, — проворчала монахиня и на всякий случай посмотрела по сторонам.

Когда она наконец отвернулась, Лючия перевела дух.

— Где ты, где? — она поискала глазами призрак, но того точно след простыл.

— Тсс, ни звука! — прошелестел ветерок над самым ее ухом. Что-то теплое легко-легко коснулось ее кожи, и внезапно по всему телу разлилась такая нега, такое волшебное чувство безграничной любви, что она буквально растаяла в призрачных руках Арсена. — Летим сейчас! — сказал он, и тут произошла удивительная вещь: ноги Лючии оторвались от земли, с уст слетело короткое «Ах!», а через секунду монахиня-сопроводительница на ее глазах превратилась в черную бусинку, нанизанную на светло-желтую нить тропы, что вела к лесу.

В правдивость происходящего верилось с трудом. Вероятнее всего, это был сон. Да, конечно, сон! Разве согласилась бы на такое Лючия в реальной жизни?! Носиться по небу с каким-то призраком! Первым делом она обратилась бы к психиатру, стала бы принимать успокоительные таблетки… А во сне можно и голову потерять.

Сколько неземной радости заключено в полетах, сколько невыразимого блаженства!

Они перепробовали множество разных способов передвижения в воздухе: и волчком, и зигзагами, и на спине. Несколько раз Арсен отпускал Лючию в свободное падение, а она совсем не боялась, будучи уверенной, что грезит. Тем более он всегда успевал подхватывать ее у самой земли. По временам он делал такие виражи, что захватывало дух. Потом они летели, пристроившись за стаей диких гусей, а напоследок призрак без предупреждения начал резко снижаться и ворвался в притихшую чащу, вспугнув с десяток пернатых.

О своей попечительнице, аббатисе, девушка даже не вспоминала. Также мало ее заботило и то, что скажет в свое оправдание монашка-надзирательница, вернувшись в аббатство без подопечной. Белые известняковые стены Фонтевро вскоре растаяли в ее памяти, как прошлогодний снег.

Петлять по лесу было не очень-то удобно. Всякий раз казалось, что еще немного, и они врежутся в дерево, однако Арсену чудом удавалось избежать серьезных столкновений. Ему всё нипочем, ведь он призрак, а вот Лючии приходилось несладко: ветки то и дело хлестали ее по лицу, натянутая между стволами паутина прилипала к платью, да мошкара не давала покоя. Наконец они вырвались из лесного чертога — впереди простиралась зеленая равнина с раскиданными тут и там домиками и мельницами. При виде этого живописного поселения Лючия пришла в восторг: редко когда случится наблюдать французскую провинцию с высоты птичьего полета.

— Понравилось тебе наше приключение? — спросил Арсен.

— Угу, — лучась улыбкой, кивнула девушка.

— Ну, а теперь куда? Где ты живешь? Надеюсь, не в монастыре?

И она без колебаний назвала ему свой адрес в Италии.

— Фью! — присвистнул Арсен. — Какое совпадение! Ведь бежал-то я именно из Тосканы. Что ж, встречусь со старыми знакомыми, вот будет потеха!

Из его слов Лючия вынесла совсем немногое, но решила отложить расспросы до более подходящего момента. Сейчас у обоих в ушах свистел ветер, потому что разогнались они до немыслимой скорости.

— Вперед, в Италию! — крикнул Арсен, но даже этих слов было не разобрать.

Они поднялись в зону кучевых облаков, которые заслонили небо вплоть до Умбрии, и летели так до самого вечера. Когда же зашло солнце, Арсен остановился на верхушке ветвистой пинии, чтобы его спутница могла передохнуть. Лючия чувствовала себя так, словно состояла не из плоти и крови, но словно ее наполняло пушистое белое облачко. И усталость практически не ощущалась.

— Там, за холмами, мой дом, — сказала девушка, и ее глаза сомкнулись сами собой. — Слишком долгий сон, тебе не кажется? — пробормотала она, прежде чем задремать.

На росистой траве искрились нерукотворные алмазы, драгоценности, каким Лючия не привыкла удивляться. Она с недоумением взирала на своего нового знакомого, который со смехом носился по утреннему лугу, кружил рядом с сосной, сбивая с иголок блестящие капельки, — в общем, ребячился, как мог.

— Сегодня день, когда случаются чудеса! — весело воскликнул он, подлетев к Лючии. Та скривила губы, чтобы показать свое презрение к подобным речам и субъектам, их произносящим. Теперь она осознавала, как заблуждалась, полагая, будто видит сон. Увы, всё это приключилось с ней наяву. Стены, из плена которых она мечтала вырваться, крыша над головой — как можно было добровольно отказаться от таких удобств и отдаться воле взбалмошного призрака?! Даже людям нельзя доверять, что уж говорить о привидениях! Кто такой этот Арсен, чего от него ожидать? Голова раскалывалась от множества теснившихся в ней вопросов. Потом Лючия вдруг вспомнила, что сегодня у ее младшей сестренки день рождения, и сильно затосковала по дому.

— Отчего грустишь? — поинтересовался Арсен, заглядывая ей в лицо. — Разве утро не великолепно?

— Ты не поймешь, — ответила она. — Ведь тебе чужды людские печали.

— Не так уж и чужды, — проронил Арсен. — Я должен был сразу тебе рассказать…

Лючия его не слушала.

— Отнеси меня домой, — попросила она.

— Будет исполнено, прекрасная синьорина, — полушутливо произнес призрак и вновь подхватил ее, увлекая в небо. Земные тяготы остались на земле — Лючию вновь объяло беспредельное чувство любви и воодушевление, какое невозможно описать словами.

«Он имеет власть надо мной, — лишь на мгновение подумалось ей, и от этой мысли она содрогнулась. — Как только мы взмываем в воздух, я теряю способность здраво рассуждать».

Прикрывшись туманной кисеей, на необычных путешественников снизу вверх глядели усеянные стогами луга. Глядели своими мутными глазами-озерцами и недоумевали: куда держат путь эти двое в столь ранний час? Равнина, точно заспанная барышня, хмурила свои брови-речушки, орошающие пашню, а небесные странники всё летели и летели — до самых холмов, за которыми, по словам Лючии, был родительский дом.

— Только, пожалуйста, не отпускай меня больше, — попросила она на всякий случай, окончательно уверившись в правдивости своего сна. Веселость Арсена вселяла в нее опасение за собственную жизнь. А Арсен растолковал ее просьбу по-своему: теперь он ни за что не оставит ее одну.

Вдалеке показался редкий дымок, а вслед за этим Лючия разглядела несколько высоких печных труб.