Жюль Верн - Том 3. Дети капитана Гранта

3 сентября Паганель начал укладывать свои вещи, готовясь к высадке на берег. «Дункан» уже лавировал между островами Зеленого Мыса. Яхта прошла мимо острова Сель, бесплодного и унылого, словно песчаная могила, прошла вдоль обширных коралловых рифов, оставила в стороне остров Сен—Жак, перерезанный с севера на юг цепью базальтовых гор, оканчивающейся двумя унылыми вершинами, вошла в бухту Вила—Прая и стала на якорь в виду города. Погода была ужасная, бушевал прибой, несмотря на то, что бухта защищена от морских ветров. Дождь лил как из ведра, и сквозь его потоки едва можно было различить город, который расположен на обширной равнине, род террасы, напоминавшей по своей форме земляную приподнятую площадку, упиравшуюся в отроги горного кряжа вулканического происхождения, вышиной в триста футов. Вид острова сквозь частую завесу дождя был удручающе унылый.

Леди Гленарван не удалось осуществить свое намерение побывать в городе. Погрузка угля протекала с большими затруднениями. Таким образом, пассажиры «Дункана» оказались словно под домашним арестом. В то время как море и небо в необозримом хаосе смешивали воды свои, пассажирам не оставалось ничего иного, как сидеть в кают–компании. Естественно, что больше всего говорили о погоде. Каждый высказывал свое мнение, кроме майора, который с подобным же равнодушием взирал бы и на всемирный потоп.

Паганель ходил взад и вперед, покачивая головой.

— Словно нарочно такая погода, — повторял он.

— Да, стихия вооружилась против нас, — соглашался с ним Гленарван.

— А я все же восторжествую над ней.

— Не можете же вы пренебречь таким ливнем, — заметила леди Элен.

— Я, лично, сударыня, никакого ливня не боюсь, но опасаюсь только за свой багаж и инструменты: ведь все погибнет.

— Опасен лишь момент высадки, — заметил Гленарван, — но как только вы попадете в Вила—Прая, то там вы устроитесь неплохо. Правда, несколько грязновато, по соседству с обезьянами, свиньями, что вряд ли приятно, но путешественник не должен быть слишком взыскателен. К тому же можно надеяться, что месяцев через семь–восемь вам удастся отплыть в Европу.

— Через семь–восемь месяцев! — воскликнул Паганель.

— Да, не ранее, ведь в период дождей суда редко заходят на острова Зеленого Мыса. Но вы можете с пользой провести время. Этот архипелаг еще мало изучен как в области топографии местности, так и климатологии, и этнографии, и гипсометрии [18] Гипсометрия — измерение рельефа местности. . Здесь есть над чем поработать.

— Вы сможете заняться обследованием рек, — заметила леди Элен.

— Здесь нет рек, сударыня, — ответил Паганель.

— Ну, займитесь речками.

— Их также нет.

— Тогда какими–нибудь потоками, ручьями…

— Их тоже не существует.

— В таком случае, вам придется обратить внимание на леса, — промолвил майор.

— Для того чтобы был лес, необходимы деревья, а деревьев тут нет.

— Приятный край, нечего сказать! — отозвался майор.

— Утешьтесь, дорогой Паганель, — сказал Гленарван: — вам все же остаются горы.

— О сэр! Горы здесь невысоки и неинтересны. К тому же они давно исследованы.

— Исследованы? — удивился Гленарван.

— Да. Мне, как всегда, не везет. Если на Канарских островах меня опередил Гумбольдт, то здесь меня опередил геолог Шарль Сен—Клер-Девиль.

— Неужели?

— Увы, это так! — жалобно ответил Паганель. — Этот ученый находился на борту французского корвета «Решительный», когда тот стоял у островов Зеленого Мыса. Он поднялся на самую интересную вершину архипелага — на вулкан острова Фогу. Так что же мне остается делать?

— Действительно это прискорбно, — промолвила Элен. — Что же вы, господин Паганель, думаете предпринять?

Паганель несколько минут молчал.

— Право, вам надо было высадиться на Мадейре, хоть там уже нет вина, — заметил Гленарван.

Ученый секретарь Парижского географического общества продолжал молчать.

— Я подождал бы с высадкой, — заявил майор таким же тоном, каким сказал бы: «А я не стал бы ждать».

— Дорогой Гленарван, — прервал, наконец, молчание Паганель, — где вы намереваетесь сделать следующую остановку?

— О, не раньше, чем в Консепсьоне.

— Черт возьми! Это меня чрезвычайно отдаляет от Индии!

— Нисколько: как только вы обогнете мыс Горн, «Дункан» начнет приближаться к Индии.

— Сомневаюсь.

— К тому же, — продолжал Гленарван серьезным тоном, — не все ли равно, попадете вы в Ост- или Вест—Индию?

— Как все равно?

— Если только не считать, что обитатели пампы в Патагонии такие же индейцы, как туземцы Пенджаба.

— А знаете, сэр, — воскликнул Паганель, — вот довод, который никогда не пришел бы мне в голову!

— А золотую медаль, дорогой Паганель, — продолжал Гленарван, — можно заслужить в любой стране. Всюду можно работать, производить изыскания, делать открытия: и в Кордильерах и в горах Тибета.

— Но мои исследования реки Яру—Дзангбо-Чу?

— Вздор, вы замените ее Рио—Колорадо. Эта большая река еще мало известна, и, судя по картам, географы довольно произвольно обозначили ее.

— Знаю, мой дорогой лорд. Бывают всевозможные ошибки. Я нисколько не сомневаюсь, что Географическое общество столь же охотно командировало бы меня в Патагонию, как и в Индию. Но эта мысль не пришла мне в голову.

— В результате вашей обычной рассеянности…

— А не отправиться ли вам вместе с нами, господин Паганель? — предложила ученому самым любезным тоном леди Элен.

— Сударыня! А моя командировка?

— Предупреждаю вас, что мы пройдем Магеллановым проливом, — объявил Гленарван.

— Сэр, вы искуситель!

— Добавлю, что мы побываем в порте Голода.

— Порт «Голод»! — воскликнул атакованный со всех сторон француз. — Порт, известный во всех географических летописях!

— Примите во внимание, господин Паганель, — продолжала Элен, — что ваше участие в экспедиции прославит Францию наравне с Шотландией.

— Конечно!

— Географ принесет пользу нашей экспедиции, а что может быть прекраснее, чем поставить науку на службу человечеству!

— Вот это хорошо сказано, сударыня.

— Поверьте мне: повинуйтесь, как это сделали мы, воле случая, или, вернее, воле провидения. Оно послало нам этот документ, мы двинулись в путь. Провидение привело вас на борт «Дункана», не покидайте же яхту.

— Сказать вам, друзья мои, что я думаю? — спросил Паганель. — Мне кажется, что всем вам очень хочется, чтобы я остался.

— Вам самому, Паганель, смертельно хочется остаться, — заявил Гленарван.

— Верно! — воскликнул ученый–географ. — Но я боялся быть навязчивым.

Все на яхте обрадовались, узнав о решении Паганеля. Юный Роберт с такой пылкостью бросился ему на шею, что почтенный секретарь Географического общества едва удержался на ногах.