Жюль Верн - Том 12. Матиас Шандор. ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ

- Меня зовут Борик, - отвечал старик, - я слуга госпожи Батори; она послала меня к вам сказать, что хотела бы повидаться с вами.

- Госпожа Батори? - повторил доктор. - Неужели это вдова того венгра, который поплатился жизнью за любовь к отечеству?

- Она самая, - ответил старик. - И раз вы доктор Антекирт, вы не можете не знать ее, хотя никогда с ней не встречались!

Доктор внимательно слушал старого слугу, который попрежнему стоял понурившись. Антекирт, казалось, думал: а нет ли у старика какой-нибудь задней мысли?

- А что госпоже Батори угодно от меня? - спросил он, помолчав.

- По причинам, которые должны быть вам известны, господин доктор, ей хотелось бы переговорить с вами.

- Я к ней заеду.

- Она предпочла бы встретиться с вами у вас на яхте.

- Почему?

- Разговор ваш должен остаться в тайне.

- В тайне? От кого?

- От ее сына. Господин Петер не должен знать, что вы виделись с госпожой Батори.

Такой ответ, казалось, изумил доктора, но он ничем не выдал своего удивления.

- Я предпочитаю посетить госпожу Батори на дому, - возразил он. - Разве этого нельзя сделать в отсутствие ее сына?

- Можно, но только в том случае, если вы приедете к ней завтра, господин доктор. Петер Батори сегодня вечером уезжает в Зару, но через сутки он уже вернется.

- А чем занимается Петер Батори?

- Он инженер, но до сего времени не нашел места. О, им обоим живется нелегко.

- Нелегко... - повторил доктор Антекирт. - А разве госпожа Батори не располагает средствами?..

Он умолк. Старик опустил голову, и грудь его содрогнулась от рыданий.

- Господин доктор, я больше ничего не могу вам сказать, - проговорил он наконец. - Во время встречи, о которой просит госпожа Батори, вы узнаете все, что вам следует знать.

Доктору пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы скрыть, до какой степени он потрясен.

- Где живет госпожа Батори? - спросил он.

- В Рагузе, в районе Страдона, на улице Маринелла, дом номер семнадцать.

- Может она меня принять завтра от часа до двух?

- Может, господин доктор, и я сам доложу ей о вас.

- Передайте госпоже Батори, что в назначенный день и час я буду у нее.

- Благодарю вас от ее имени! - сказал старик.

Потом, после некоторого колебания, он добавил:

- Не думайте, пожалуйста, что она собирается просить вас о чем-то...

- А если бы и так? - живо возразил доктор.

- Она ни о чем не будет просить, - ответил Борик.

И, почтительно поклонившись, он побрел по дороге, ведущей из. Гравозы в Рагузу.

Видно было, что последние слова старого слуги несколько озадачили доктора Антекирта. Он долго простоял на месте, глядя вслед удаляющемуся Борику. Вернувшись на яхту, он отпустил Пескада и Матифу погулять. Потом заперся у себя в каюте и весь остаток дня провел в уединении.

Пескад и Матифу, ставшие теперь настоящими рантье, решили как следует воспользоваться полученным отпуском. Они даже позволили себе роскошь заглянуть в ярмарочные балаганы. Утверждать, что ловкого клоуна не подмывало утереть нос иному незадачливому эквилибристу или что могучему великану не хотелось принять участие в схватках силачей, - значило бы погрешить против истины. Но оба хорошо помнили, что они имеют честь принадлежать к экипажу «Саварены». Поэтому они не выходили из роли простых зрителей и не скупились на рукоплескания, когда номер им нравился.

На другой день доктор около полудня приказал доставить себя на берег. Он отослал шлюпку обратно, а сам пошел по дороге, соединяющей Гравозу с Рагузой, - по прекрасной дороге, осененной тенистыми деревьями и обрамленной виллами, которые уступами расположены по обеим ее сторонам.

Дорога была еще почти безлюдна, потому что оживляется она позже, когда появляются многочисленные экипажи и толпы гуляющих: кто прогуливается пешком, кто - верхом на лошади.

Размышляя о предстоящей встрече с госпожой Батори, доктор шел по одной из боковых дорожек и вскоре добрался до Борго-Пилле - это каменный выступ, своего рода башня, примыкающая к Рагузской крепости. Ворота были растворены, и, миновав три пояса укреплений, можно было войти в самую крепость.

Страдон - великолепный проспект, выложенный каменными плитами и идущий от Борго-Пилле до предместья Плоссе, то есть через весь город. Он начинается у подножья холма, на котором расположено амфитеатром множество домиков. В конце этой улицы высится старинный дворец дожей - величественное сооружение XV века, с внутренним двором, портиком в стиле эпохи Возрождения и сводчатыми окнами, стройные колонки которых напоминают о цветущей поре тосканской архитектуры.

Доктору не пришлось дойти до этой площади. Улица Маринелла, названная ему накануне Бориком, начинается приблизительно в середине Страдона и тянется влево от него. Шаги доктора слегка замедлились, когда он бросил беглый взгляд на гранитный особняк, богатый фасад которого, с флигелями по бокам, возвышался с правой стороны улицы. Во дворе, через раскрытые ворота, виднелся барский экипаж с превосходной упряжкой; на козлах сидел кучер, а выездной лакей дожидался на крыльце, под изящным навесом.

Почти в тот же миг какой-то господин сел в экипаж, лошади понеслись через двор на улицу, и ворота захлопнулись.

Господин этот был не кто иной, как человек, подошедший три дня тому назад к доктору Антекирту на гравозской набережной, другими словами, бывший триестский банкир Силас Торонталь.

Желая избежать этой встречи, доктор поспешно отступил назад и продолжал путь лишь после того, как быстро мчавшийся экипаж исчез за углом Страдона.

«Оба в одном городе! - прошептал он. - Это вина случая, я тут ни при чем».

Как узки, круты, как плохо вымощены и убоги переулки, расположенные слева от Страдона! Представьте себе широкую реку, притоками которой служат только мутные ручьи, вливающиеся в нее лишь с одного берега. Чтобы глотнуть немного воздуха, домишки лезут тут один на другой. Они смотрят друг другу прямо в глаза, если только позволительно назвать глазами их невзрачные оконца. Домики эти громоздятся до самых вершин двух холмов, на которых расположены форты Минчетто и Сан-Лоренцо. Здесь не проехать ни одному экипажу. Правда, тут не видно горного потока (он появляется только в сильные ливни), все же уличка представляет собою не что иное, как овраг, и чтобы сгладить ее уступы и рытвины, пришлось прибегнуть ко множеству площадок и ступенек. Какая разница между этими скромными жилищами и роскошными особняками и зданиями Страдона!

Доктор дошел до улицы Маринелла и стал подниматься по бесконечной лестнице, заменяющей тут мостовую. Ему пришлось пройти более шестидесяти ступенек, пока он не остановился возле дома № 17.

Дверь немедленно растворилась. Старый Борик поджидал доктора. Ни слова не говоря, он провел его в бедно обставленную, но чистенькую гостиную.