Гарри Гаррисон - Крыса из нержавеющей стали. Кн.2

Плотно пообедав и разметав целые водопады банкнотов, я отошел ко сну. Ненадолго, правда: двухчасовая таблетка снотворного погрузила меня в глубочайший из возможных снов с почти непрерывными сновидениями. Я проснулся и почувствовал себя почти по-человечески. В соседнем помещении, в баре была масса интересных бутылок, некоторые с очень даже приятным содержимым, и я уселся с наполненным стаканом перед стеклянным глазом прибора под названием ТВ. Когда я говорил на местном языке, мое произношение оставляло желать лучшею, и я хотел послушать кого-нибудь, говорящего на лучшей его разновидности.

Оказалось, что это не так-то просто. Во-первых, трудно было отличить учебные каналы от развлекательных. Я нашел что-то похожее на нравоучительную пьесу на исторический сюжет, в которой все герои носили широкополые шляпы и ездили на лошадях. Однако весь их словарь содержал менее ста слов, и большинство персонажей погибло от пуль, прежде чем я успел понять, в чем там дело. Вообще ружья играли важную роль в большинстве спектаклей, которые я просмотрел, хотя зрелище разнообразилось садизмом и различного рода членовредительством. Все эти виды насилия и частые гонки в различных экипажах не оставляли людям времени для межполового общения: краткий поцелуй был единственным проявлением привязанности или полового влечения. Многие спектакли были трудны для понимания еще и потому, что без конца прерывались короткими интермедиями и поучительными лекциями о достоинствах различных потребительских товаров.

К утру я понял, что с меня хватит. Язык, мой усовершенствовался лишь микроскопически, и потому я вместо комментариев пнул ногой стеклянный экран и отправился мыться в розовую комнату, утыканную экспонатами, кои иллюстрировали историю водопроводного дела.

Утром, как только открылись магазины, я разослал во все стороны посыльных, в изобилии снабдив их деньгами. Вскоре ко мне в номер начали стекаться покупки. Новая одежда под стать моему высокому положению и роскошные чемоданы для нее. Плюс множество карт, тщательно выполненное устройство под названием «магнитный компас» и книга по теории навигации.

Дело оказалось удивительно простым: Определить точное направление, которое показывал детектор, перенести его на местную карту и получить вполне точную оценку расстояния до источника темпорального поля в единицах, называемых милями. Длинная черная линия на карте указывала мне направление, черта поперек нее — расстояние: вот и цель. Мои линии пересекались в точке, которая, видимо, принадлежала области большого скопления населения, — самого, пожалуй, большого на всей карте.

Называлась эта область очень странно: Нью-Йорк-сити. Никаких указаний на то, где находится Олд-Йорк-сити, не было. Да это и не имело значения. Теперь я знал, куда мне ехать.

Мой отъезд из отеля больше напоминал отбытие коронованной особы, чем простое расставание с клиентом: в мою честь раздавались приветственные крики и пожелания скорейшего возвращения. Что ж, все может быть.

Наемный автомобиль забросил меня в аэропорт, услужливые руки тотчас отнесли багаж к нужным воротам. Здесь меня поджидала большая неожиданность — ведь я и думать забыл об ограблении банка. А кто-то отлично помнил.

— Открывайте-ка сумки! — сказал мрачного вида блюститель порядка.

— Пожалуйста, — ответил я очень веселым тоном. Я заметил, что все остальные пассажиры подвергаются такому же обыску. — Могу я узнать, что вы ищете?

— Деньги. Ограбили банк, — буркнул он, ковыряясь в моих вещах.

— Я никогда не ношу с собой крупных сумм, — сказал я, крепко прижимая к груди сумку с деньгами.

— С этой все в порядке. Теперь посмотрим ту.

— Если вы не против, не на людях, сэр. Я ответственный правительственный чиновник, и здесь у меня бумаги высочайшей секретности. — Я процитировал это слово в слово из телепередачи.

— В той комнате, — указал он.

Я почти сожалел, что ввернул эту фразу: она звучала как-то по-детски.

В комнате, когда я вместо сумки вскрыл усыпляющую газовую гранату, он был несколько растерян, а затем уснул. У стены стоял большой металлический ящик, наполненный многочисленными бланками и бумагами, столь милыми бюрократическому уму. Я переупорядочил их и ухитрился выкроить место для своего похрапывающего приятеля. Чем дольше его не обнаружат, тем лучше. Если не случится непредвиденных задержек, то до того, как он очнется, я уже буду в Нью-Йорке. Ведь ему придется просыпаться естественным путем. У них здесь нет антидота для моего газа.

Когда я выходил из комнаты, другой служащий в мундире с интересом поглядел на меня. Поэтому я повернулся ко все еще открытой двери и заговорил:

— Благодарю вас за любезное содействие… Ну, что вы, никакого беспокойства.

Я закрыл дверь и, проходя мимо, улыбнулся чиновнику. Он нехотя приложил кончики пальцев к козырьку фуражки и ухватился за багаж какого-то пожилого пассажира. Я прошел дальше со своими сумками и не очень удивился, обнаружив на лбу крохотные капельки пота.

Полет был короткий, шумный, неинтересный и, пожалуй, слишком тряский — в огромном аппарате с неподвижными крыльями, который, по-видимому, приводился в движение реактивными двигателями, сжигающими жид-, кое топливо. Хотя запах этого топлива был повсюду и я уже успел к нему привыкнуть, мне никак не верилось, что они так просто сжигают невосполнимые запасы углеводородов.

Пришлось пережить несколько неприятных моментов при высадке, но здесь никакой тревоги не было. Переезд в центр из пригородного аэродрома оказался весьма мучительным: тряска, крики, невероятный шум. Поэтому, пройдя наконец в дверь прохладного гостиничного номера, я почувствовал облегчение. Тем не менее, когда под действием местной дистиллированной отравы, к которой я уже успел пристраститься, ко мне вернулась способность размышлять, я был вполне готов к следующему шагу.

Каким же он будет? разведка или атака? Благоразумие диктовало необходимость осторожного поиска источника темпоральной энергии, чтобы выяснить, против кого я действую.

Решившись было на это, я даже побранил себя за то, что осмелился хотя бы подумать о прямом нападении, и вдруг передумал. Сработала холодная логика. Я повернулся и ткнул пальцем в свое отражение в зеркале.

— Дурак! — Я погрозил себе пальцем. — Как это один таксист обозвал другого: недоносок безмозглый.

Ведь у меня только одно преимущество: именно внезапность. Любая разведка может наделать шуму, и эти темпоральные бандиты поймут, что за ними следят, и, возможно, даже нападут сами. Конечно, начав темпоральную войну, они наверняка готовы к возможному возмездию. Но не могут же они оставаться начеку недели, месяцы, может быть, даже годы? Стоит им узнать, что я поблизости, в этом времени и месте, как они предпримут всевозможные дополнительные меры предосторожности. Чтобы это предотвратить, я должен нанести удар, и удар сильный, хотя и не знаю, по кому.