Артём Демченко - Ледяной коготь: испытания грядущего дня

— Какими судьбами Вас занесло в наш далёкий край? — радостно продолжил расспросы водитель.

— Нужно одному человеку кое-что передать, — с искромётной улыбкой на лице ответил лис. — Она как раз в Багратионовском посаде живёт. Далеко это отсюда?

— Плюхать прилично, — замялся водитель, проводив лиса до передней двери. — Часика два где-то.

— Сойдет, — отмахнулся наш пушистый герой, закрыв дверь.

— Какой адрес? — спросил водитель, заведя двигатель и активировав навигатор.

— Давыдовский уезд, улица Раевского, дом шестьдесят три, — тихо ответил лис, вспомнив слабый предсмертный голос Тилиана.

— Понял, — весело ответил пилот, введя координаты места назначения. — Ну что ж, господин «Безбашенный лис», держитесь!

С этими словами пилот провёл правой рукой вверх по экрану управления, и транспортник, загудев двигателями, оторвался от земли и задорно устремился к Багратионовскому посаду, маневрируя среди оживленного потока машин. Лис, пристегнув ремень и вальяжно откинувшись в кресле, взял в руки кольцо и стал пристально рассматривать его, очищая его от крошечных капель крови, оставшихся от ран Тилиана. В голове вновь возник тот самый момент: Тенгоронское поле, горящий остов танка, вокруг кровь, война, смерть, и он, сидящий напротив умирающего молодого танкиста, не успевшего насладиться жизнью… Крошечные капли слезы невольно начали опускаться по рыжим шерстистым щекам, падая на пол салона такси. Чтобы не отвлекать водителя от дороги, наш герой уставился в окно, наблюдая, как мимо окон проносятся вереницы просторных равнин и уютных уездов Багратионовского посада. Так, увлечённый дорогой и собственными переживаниями, наш герой не заметил, как автомобиль пролетает надпись: «Добро пожаловать в Давыдовский уезд!»

— Почти приехали! — радостно воскликнул водитель, бросив взгляд на лиса. — Вы какой-то грустный… Случилось что?

— Да вот… Фактически похоронку везу. Не знаю, что и сказать-то девушке друга. Они пожениться хотели, а буквально в последний день этот человек прямо у меня на глазах… того…

— Да-а-а… — вздохнул водитель, заворачивая на улицу Раевского. — Непростая ситуация. Даже не знаю, что Вам посоветовать. У самого-то всё в порядке…

— Не утруждайте себя, — улыбнулся лис. — Это ведь не Ваша вина.

— Наверное, Вы правы, — усмехнулся пилот, замотав головой. — Какой там дом, говорите?

— Шестьдесят третий, — уточнил наш пушистый герой, собираясь с мыслями. — Даже не знаю, что и сказать-то ей… Прямо в дрожь берёт.

— А Вы не говорите ничего, — посоветовал пилот, плавно останавливая машину около нужного дома. — Просто отдайте похоронку. Без лишних слов. Она поймёт.

— Вы правы, — согласился лис, на мгновение метнув взгляд в сторону пункта назначения. Вздохнув и крепко сжав в лапе обручальное кольцо, наш герой вздохнул и, открыв дверь, вышел из машины. — Спасибо за совет.

— Не за что, — усмехнулся шофер. — Вас подождать?

— Да, если можно, — попросил лис, направившись к одинокому бежевому дому, выделявшемуся среди остальных пёстрыми флагами Империи Солнечной системы, украшавшими строгий фасад. Миновав калитку и ровную серую дорожку, разрезавшую подстриженный зелёный газон, наш герой быстро поднялся по ступенькам и очутился возле гидравлической двери, украшенной цветочными лианами и многочисленными пёстрыми венками. По всей видимости, невеста Тилиана была очень хорошим садоводом: ни один цветок в летнем саду не выглядел зачахшим или увядавшим от летней жары; на клумбах стояли подпорки для вьющихся растений, в ящике лежали различные удобрения и семена, а в утилизационной машине виднелись остатки перемолотых сорняков. Потоптавшись на месте, лис бросил растерянный взгляд в сторону таксиста. Тот уверенно кивнул головой.

Согласившись с решением водителя, лис дотянулся лапой до дверного звонка и приложил указательный коготок к сканеру. Внутри раздалось пение птиц, за которым тут же последовали быстрые шаги хозяйки дома. «Да, да? — раздался её звонкий нежный голосок сквозь толщу металической двери. — Открываю, открываю!» Лис сосредоточился и заблаговременно поднял голову вверх, чтобы сразу обратиться к невесте Тилиана. Как только металическая дверь с гидравлическим гулом убралась в сторону, лис был поражён очарованием молодой красавицы: аккуратное подрумяненное личико, нежные маленькие губки, длинные золотистые волосы, свисавшие почти до лопаток, и яркие зеленые глаза, в которых лис утонул при первом же взгляде. На мгновение потеряв дар речи, лис был приведён в чувство нежным, мелодичным голосом хрупкой девушки:

— Здравствуйте. А! Я Вас узнала. Вы, кажется, тот самый лис, что ходил вместе с Хранителем Добра, не так ли?

— Да, это я… — замялся наш герой, тут же осознав, что нарушил совет таксиста. — Послушайте, Вы ведь Квилея, верно?

Девушка остолбенела. На её лице заиграло чувство непомерной тревоги. Нежные ручки сцепились друг с другом, глаза заморгали, улыбка сразу сменилась подозрительным удивлением.

— Да, верно, — робко пробормотала красавица, нервно убрав кудри назад. — Откуда Вы знаете моё имя?

Лис не решался сказать правду. На морде заиграли нервы, пушистый хвост непроизвольно начал хлестать бока, уши виновато опустились назад. Квилея, почувствовав неладное, присела на корточки на уровне глаз лиса и тихо спросила:

— Что случилось? Зачем Вы сюда пришли?

— Ваш… суженый, — начал наш герой, подбирая слова, — Тилиан… Он попросил меня передать Вам это.

С этими словами лис снял шапку, разжал лапу и протянул Квилее красивое обручальное кольцо, на котором ещё остались крошечные следы запёкшейся крови. Радость тут же испарилась с красивого нежного личика: девушка побледнела, руки затряслись от переполнившего её душу страха и отчаяния; в душе будто проснулся вулкан скорби и непомерной кручины, готовой извергнуть пламя великой горести. На глазах навернулись горькие слезы, обжигающими потоками соли терзавшие яркий багрянец на молодых щеках. В какой-то момент предел прочности ранимой души был достигнут, и Квилея разрыдалась горькими слезами, вскочила с места и, пряча заплаканное лицо в нежных ручках, убежала в тёмную прохладу дома, упав перед последней совместной фотографией, сделанной накануне войны. Она рыдала и рыдала, заливая горькими, солёными каплями ярко-зеленое платье, буквально утопая в слезах тяжёлого женского горя: горя матери, не дождавшейся своего сына, горя сестры, не дождавшейся брата, горя супруги, не дождавшейся мужа, горя любимой, не дождавшейся суженого… И слился тот скорбный плач с горем миллионов жён, матерей, невест и дочерей, и пронёсся он набатом траурным, набатом звонким, набатом твердым по полям широким, по равнинам пестрым, по морям бурным да по домам одиноким; и не было семьи на всём ковре галактическом, где бы горечь войны не познали, где бы плач Квилеи услышан не был. И всколыхнул тот плач могильную траву, где тело Тилиана когда-то лежало, и остался рваный след великой женской скорби на полях, где склонили головы отважные солдаты Союза, защитившие Родину в роковой час. И понял в тот момент лис, что испытывал дракон, когда относил бесчисленные похоронки по домам солдат, не успевших избежать роковых молотилок войны. Наш герой хотел было начать длинную утешительную речь и обнять Квилею пушистыми лапами, чтобы хоть как-то заглушить боль утраты.