Игорь Забелин - Пояс жизни

Все участники экспедиции, уже отобранные Батыгиным и прошедшие тренировочные сборы, проходили дополнительную проверку в различных врачебных комиссиях.

Немалая работа в эти дни выпала на долю врача-психиатра Нилина: он еще раз, после тренировки, обследовал всех кандидатов в экспедицию, и к его заключениям Батыгин прислушивался очень внимательно.

Здоровяку Безликову, к его немалому неудовольствию, пришлось вновь встретиться с Нилиным. Он помнил его первое, не очень-то благоприятное заключение и поэтому невольно волновался. Едва переступив порог кабинета, он воинственно спросил:

- Ну что, опять вы мне насчет к'айностей начнете толковать? Прошу обойтись без шуток!

- Какие там шутки! - маленький подвижный Нилин резво подбежал к Безликову, взял его за руку и подвел к креслу с высокой спинкой. Усаживайтесь поудобнее, не волнуйтесь. Постарайтесь думать о чем-нибудь постороннем...

- Тоже мне - тео'етик! - картавя, возразил Безликов. - Думать о посто'оннем! Кто же это сможет!

Нилин, не отвечая, склонился над прибором, а Безликов почувствовал, что его начинает бить мелкой дрожью. Нилин словно ничего не замечал, и в эти минуты Безликов люто ненавидел его.

- Ско'о вы, что ли? - нетерпеливо спросил он и дернулся в кресле.

- Не надо, не надо волноваться, - ласково увещевал Нилин, не глядя на своего пациента. - Зачем же волноваться?

Заключение врач вынес прежнее: экспедиция не противопоказана, но в поведении пациента возможны и крайности.

- Я бы вас в резерв зачислил, - безжалостно добавил Нилин. Безликов, утратив от негодования дар речи, выскочил из кабинета.

Он помчался напрямик к Батыгину, чтобы поведать тому о несправедливости врача, и Батыгин его немного успокоил - сказал, что заключение врача не так уж категорично, и надо надеяться, что все разрешится благополучно.

Безликов собрался уже уходить от Батыгина, когда на пороге его кабинета появился Травин и сказал:

- Николай Федорович, к вам философ Якушин.

- Философ?.. Просите, - Батыгин удивленно пожал плечами.

В кабинет вошел высокий, средних лет мужчина в темно-сером, в красную искру костюме.

Батыгин поднялся ему навстречу.

- Мой визит, наверное, вас немного озадачил?

- Не скрою...

- Между тем все очень просто. Мне хотелось бы принять участие в вашей экспедиции.

Удивительно ясные, почти прозрачные глаза Якушина выжидающе остановились на Батыгине.

- Но с какой целью?

- Я мог бы оказать вам серьезную помощь при обобщении материала...

- Вы занимались раньше астрогеографией?

- Нет, и сознаю, что мне придется немало поработать. Но философия, имея дело с самыми общими закономерностями, спасает конкретные науки от ползучего эмпиризма...

- Видите ли, при всем моем уважении к философии я не вижу оснований брать в экспедицию философа... Вы говорите - обобщать. Допустим. Но чтобы обобщать - не обязательно лететь с нами. Вы сможете заняться этим, когда мы вернемся на Землю... Иное дело - будь у вас вторая, необходимая в экспедиции специальность... Я охотно взял бы в экспедицию специалиста геолога или геофизика, обладающего широкими философскими познаниями... Но в данном случае... Прошу извинить меня, но ничем помочь не могу...

Когда удрученный отказом Якушин удалился, Батыгин, развивая свою мысль, сказал Травину и Безликову:

- Нам в экспедиции действительно не помешал бы философ. Еще сто лет назад Маркс писал, что философы лишь различным образом объясняли мир, а дело заключается в том, чтобы его изменить... Преобразование природы планет - вот чем предстоит заниматься науке. И философам найдется, где приложить свои знания и силы...

- Все это верно, - отозвался Травин. - Но состав участников экспедиции так ограничен...

Разговор Батыгина с Якушиным, свидетелем которого Безликов оказался совершенно случайно, глубоко запал ему в душу. "Философия! - думал Безликов. - Вот что он противопоставит доктору Нилину и его скверному аппарату". Правда, раньше Безликов никогда специально не интересовался философией, но ему казалось, что он легко наверстает упущенное. И если он в дополнение к своим обширнейшим знаниям прибавит еще философию - Батыгин непременно возьмет его в экспедицию!..

Наконец наступил долгожданный момент: аппаратура астрогеографического института приняла сигнал, подтверждающий, что ракетный астроплан с лабораторией в корпусе встретился в космических пространствах с Марсом. В непосредственной близости от планеты звездолет пересек неширокий пояс радиации, окружающий магнитное поле Марса, и благополучно опустился на поверхность планеты.

Астрогеографический институт оповестил об этом телеграфные агентства, и наутро весь мир узнал о новой победе человека над природой.

Но бурной радости это известие не вызвало, и даже Батыгин находился во власти иных дум: всех беспокоила судьба Джефферса и его экипажа. Буржуазные газеты печатали статьи под крупными заголовками: "Джефферс приближается к Марсу!" "Он будет первым!"

Однако, несмотря на оптимистический тон статей, все понимали, что до победы еще далеко, что, быть может, через несколько дней человечество узнает о трагедии, которая разыграется в пятидесяти миллионах километров от Земли, - там, куда еще не залетали люди...

...В Институте астрогеографии, в зале, предназначенном для демонстрации телепередач с Марса, Виктор после долгого перерыва встретил Костика Курбатова. Тот возился у приемников вместе со старым сподвижником Батыгина, специалистом-радиотехником Станиславом Ильичом Лютовниковым. Виктора удивило, что Костика допустили к управлению сложнейшей аппаратурой, но, очевидно, он этого заслуживал... Костик сильно изменился - это был уже не длинный нескладный юноша, а стройный, со спортивной выправкой молодой человек. Специальная тренировка, усиленные занятия спортом сделали свое дело. Виктор слышал, что особых успехов Костик добился в легкой атлетике; совершив тройной прыжок за семнадцать с половиной метров, он показал результат международного класса... И только хохолок по-прежнему воинственно торчал на макушке у Костика, придавая ему забавный вид...

Но сейчас Виктора больше всего интересовали радиотехнические способности бывшего товарища по тувинской экспедиции. Близилось время, когда на звездолете сработают механизмы, раздвинутся титановые борта, и на поверхность Марса выползет похожий на танк звездоход. Послушный радиосигналам с Земли, он отправится в путешествие по планете, и люди увидят на экране все, что попадет в объективы его приборов... Увидят если Лютовников и Костик сумеют принять радиосигналы с далекой планеты...

А если не сумеют?.. Виктор неожиданно разволновался, и ему захотелось побежать к Батыгину и спросить у того, верит ли он, что сигналы будут приняты... Но Виктор никуда не побежал. Он просто разыскал глазами Батыгина. Зал имел полукруглую форму, и ряды кресел ступеньками спускались к центру зала, туда, где в первом ряду сидел Батыгин. Виктор видел его широкие застывшие плечи, высоко поднятую, немного откинутую назад голову, большие руки, лежавшие на подлокотниках... И Виктору подумалось, что разум, волю, желания всех сидящих в зале Батыгин сейчас вобрал в себя, что он могуч, как никогда раньше, и все по силам ему... Нет, никакой случайности не произойдет. Пейзажи Марса непременно появятся на экране...