Игорь Забелин - Пояс жизни

А между тем проснулся Денни Уилкинс от ощущения близкой опасности. Он и сейчас чувствовал ее, словно кто-то стоял за спиной.

Денни Уилкинс справился с нервами. Он понимал, что непосредственно сейчас ничто не может ему угрожать. И все-таки что-то угрожало. Денни Уилкинс верил этому профессиональному чувству опасности - оно не раз спасало его. Но что может угрожать ему?.. Он до мельчайших подробностей восстановил в памяти все разговоры за минувший день. Нет, ничего подозрительного не произошло. Даже если бы кто-нибудь бросил на него излишне пристальный взгляд - он отметил бы и это. Но для всех астронавтов он уже давно был хорошим знакомым, простым, веселым, общительным парнем; они не только называли его "товарищ", но и действительно считали товарищем. А с некоторыми из них у Денни Уилкинса завязались отношения, похожие на дружбу, ту самую дружбу, которую он не понимал, в существование которой не верил. Забавно все получилось у него. Он пришел в коммунистическую страну как враг, начал с убийства, а потом, сам не ожидая того, встретил любовь, узнал, что такое дружба... Денни Уилкинс усмехнулся. Что и говорить, судьба его сложилась более чем странно!.. В конце концов люди, с которыми его столкнула судьба, - действительно славные люди, и заняты они замечательным делом. Будь он просто Денни Уилкинсом, а не агентом под кличкой "Найденыш", он, пожалуй, сам увлекся бы их замыслом!

"Да, решение не уничтожать их - правильное решение, - подумал он. Пусть спокойно занимаются своим делом. Я никогда не включу эту проклятую адскую машину".

Подумав это, он тотчас сообразил, отчего проснулся: его разбудил страх перед миной, которую он пронес в звездолет... Странно! Он же выключил ее, обезвредил... Это было нелегко, он знал, что может подорваться, но все-таки выключил. Чего же испугался он теперь?.. "Бояться нечего, сказал он себе. - Совершенно нечего". Но страх не проходил. Денни Уилкинс просунул руку под матрац и притронулся к мине. Она была гладкой, тепловатой, и Денни Уилкинсу показалось, что пальцы его ощутили какое-то едва уловимое движение, тончайшую вибрацию. Он не отдернул руку, он продолжал тщательно обследовать мину, и ему казалось, что пальцы продолжают ощущать глубоко скрытое таинственное движение.

"Ерунда, - сказал себе Денни Уилкинс. - Чистейшая ерунда. Шалят нервы".

Он снова прикрыл мину и устроился поудобнее на койке. Но заснуть ему не удалось. Неужели Герберштейн в чем-то обманул его? Как будто шеф всегда неплохо относился к нему. "Неплохо относился! - тотчас усмехнулся про себя Денни Уилкинс. - Он ни перед чем не остановится. Мог и обмануть".

"Нужно держать себя в руках, - подумал Денни Уилкинс. - Не стоит зря трепать нервы. На худой конец - трах! - и готово. Охнуть не успеешь".

Незадолго до общего подъема он забылся коротким сном, однако и днем его не покидало ощущение смутной тревоги.

Следующая ночь выдалась еще тяжелее. Снились кошмарные сны, было трудно дышать и казалось, что грудь вот-вот разорвется. Денни Уилкинс заставил себя проснуться и повернулся на спину. Было жутко, отчего-то тоскливо, и он едва не поддался отчаянию...

"Избавиться бы от мины, - подумал Денни Уилкинс. - Но как от нее избавишься?.. За окошко не выбросишь!.."

Тревожно, тяжело спали и соседи по каюте - кто-то бессвязно бормотал, слышались стоны. Неровно, всхрапывая, словно заглатывая воздух, дышал Лютовников, спавший у противоположной стенки. Потом он вскрикнул, и Денни Уилкинс перестал слышать его дыхание.

Снова Денни Уилкинс заснул только под утро. Разбудили его страшные слова:

- Умер Лютовников.

В их каюте собралось уже много народу, и Денни Уилкинс не видел койку Лютовникова - ее загораживали спины.

- И Батыгину ночью было плохо, - сказал врач. - Пришлось уколы делать. Какая-то странная ночь была... А Лютовников даже не проснулся...

- Он же ничем не болел, - говорил Костик о Лютовникове, и голос его звучал печально-печально. - Два года мы почти каждый день виделись с ним. Он никогда ни на что не жаловался.

- Может быть, летаргия? - спросил кто-то с надеждой.

- Какая там летаргия, - ответил врач. - Сердце. Только сердечники так умирают - заснул и не проснулся.

Вошел, тяжело ступая, Батыгин. Все посторонились, пропуская его. Он опустился на край койки и долго сидел, ни слова не говоря. Потом он поднялся и также молча направился к двери.

- Вскрывать будем? - спросил врач у Батыгина.

- Нет, зачем же. Приборы зарегистрировали резкое изменение космических силовых полей. От этого и на Земле увеличивается количество инфарктов. Связь с электрическими зарядами тела - так, кажется, объясняют, - Батыгин сделал слабый жест в сторону врача. - Станислава Ильича придется опустить в люк. Иного выхода нет.

"Опустить в люк!" - Денни Уилкинс тотчас подумал, что это, пожалуй, единственный способ избавиться от мины - выбросить ее за борт. Он извлек мину из-под матраца и принял самое деятельное участие в подготовке к похоронам. Труп Лютовникова плотно завернули в белую прочную ткань, и Денни Уилкинсу удалось положить между слоями ткани небольшую плоскую мину. Замотанного, подобно египетской мумии, Лютовникова, - первую жертву космического путешествия, - товарищи бережно поднесли к люку, опустили туда, тщательно закрыли люк, а потом специальные механизмы вывели тело покойного наружу. Всем казалось, что по земному обыкновению тело упадет вниз, исчезнет, но когда кому-то пришло в голову заглянуть в нижнее смотровое окно, то выяснилось, что тело Лютовникова продолжает лететь рядом с астропланом. Это было необычное, тяжелое зрелище: на черном фоне бесконечного пространства плыл плотно укутанный в белое продолговатый сверток. Он летел рядом со звездолетом день, второй, третий, четвертый и только на пятый начал понемногу отставать и уходить в сторону.

И астронавты, встречаясь, говорили друг другу:

- Еще здесь.

И через день снова:

- Еще здесь.

И Денни Уилкинс тоже следил за телом, обреченным вечно летать в космосе при температуре, равной абсолютному нулю, летать вечно, - если только не взорвется завернутая в саван мина.

"Что ж, в таком случае один мертвый спасет сто живых, - думал Денни Уилкинс. - Ему-то все равно..."

"Но спасет ли? - эта мысль пришла совершенно внезапно. - Ведь тело находится совсем рядом с корпусом астроплана! Взрыв будет страшной силы и наверняка повредит звездолет!"

Денни Уилкинс не спал всю ночь, ожидая взрыва и мысленно готовясь к смерти, но ничего не случилось. Утром он первым подбежал к нижнему смотровому окну.

Белый продолговатый сверток исчез. Исчез бесследно. Он не мог резко отстать, а если бы отставал равномерно, то был бы виден.

Но его не было.

"Значит, мина сработала, - подумал Денни Уилкинс и расстегнул ворот рубашки. - Значит, сработала. Предчувствие не обмануло меня. Сегодня как раз месяц - месяц, как мы в полете, и этот срок называл посланец Герберштейна... Но почему же взрывом не повредило астроплан?.. Ба! Да потому, что взрыв произошел в безвоздушном пространстве, и разрушительной волны не образовалось! Все ясно, как божий день!.. Но что придумал Герберштейн?.. Я же выключил механизм... Впрочем, теперь это безразлично. Важно, что полет продолжается..."