Айзек Азимов - Роботы утренней зари [ Сборник]

— Разумно. Я бы сделал тоже самое, если бы имея в своем распоряжении второй корабль.

— Приземлившийся второй корабль был уничтожен в считанные часы. Тот, что был на орбите, сообщил об этом и получил приказ вернуться. Торговая мониторная станция перехватила сообщение и передала нам.

— Рапорт был некодированным?

— Нет, конечно, кодированным, но этот код мы раскрыли.

ДЖ задумчиво кивнул:

— Очень интересно. Я полагаю, у них на борту не было никого, кто говорил бы по-соляриански.

— Ясное дело. Если никто не обнаружил, куда девались соляриане, эта ваша женщина — единственная подходящая солярианка в Галактике.

— И ее отдали мне. Не повезло аврорцам.

— Во всяком случае, я хотел объявить о гибели аврорского корабля вчера вечером. Просто как факт, без злорадства. Это, наверное, возбудило бы всех поселенцев в Галактике — в смысле, что мы вернулись, а аврорцы — нет.

— Прекрасно. Это тоже выставило бы нас и женщину в хорошем свете. Но теперь все ни к чему. После того, что сделала эта женщина, все остальное пройдет мимо, даже известие о разрушении аврорского корабля.

Не говоря уже о том, что все аплодировали любви и родственным отношениям. Было бы противоестественно через полчаса аплодировать смерти двухсот аврорских родственников.

— Полагаю, что так. Таким образом, мы получим страшный психологический удар.

ДЖ нахмурился.

— Забудьте об этом, Директор. Вы всегда сможете развернуть пропаганду в более подходящее время. Важно одно: что все это означает. Аврорский корабль был сокрушен. Это значит, что он не ожидал использования ядерного усилителя. Второму кораблю приказали возвращаться, и это может означать, что корабль не был снабжён защитой против такого оружия, а может быть, такой защиты у них вообще нет. Из этого я заключаю, что портативный усилитель, или хотя бы полупортативный — исключительно солярианского производства, а не обще-космонитского. Если так, то это хорошее известие для нас. Так что в данный момент не беспокойтесь о пропаганде, а сосредоточьтесь на том, чтобы выжать всю информацию из этого усилителя. Желательно опередить в этом космонитов, если удастся.

Пандарал пожевал булочку и сказал:

— Наверное, вы правы, но как в этом случае мы подгоним другие известия?

— Какие? Послушайте, Директор, вы собираетесь дать мне информацию, которая мне нужна, чтобы вести разумную беседу? Или намерены бросать ее частями в воздух и заставлять меня прыгать за ней?

— Не злитесь, Диджи. Не было бы смысла разговаривать с вами, если бы я не мог держаться свободно. Вы знаете, что такое совещание Директората? Не желаете взять на себя мою работу? Вы можете ее получить, как вам известно.

— Нет, спасибо, не хочу. Я хочу только получить от вас немного новостей.

— Мы получили послание от Авроры, актуальное. Они соизволили обратиться непосредственно к нам, а не через Землю.

— Стало быть, важное послание, они хотят…

— Они хотят, чтобы солярианка вернулась домой.

— Они явно знают, что наш корабль ушел с Солярии и вернулся на Бейлимир. У них тоже есть мониторные станции, и они тоже перехватывают наши рапорты.

— Наверняка, — с раздражением сказал Пандарал. — Они расшифровали наши коды так же быстро, как и мы их. Никому из нас не хуже.

— Они сказали, зачем им женщина?

— Конечно, нет! Космониты не объясняют, а приказывают.

— Может, они точно знают, что она выполнила на Солярии? Поскольку никто, кроме нее, не говорит по-соляриански, может они хотят, чтобы она очистила планету от надзирателей?

— Откуда им было это узнать, Диджи? Мы объявили о ее роли только вчера вечером, а послание с Авроры было получено гораздо раньше. Но неважно, зачем она им. Вопрос в другом: что нам делать? Если мы не вернем ее, мы можем вызвать нежелательный кризис, если вернем, это будет плохо выглядеть для наших жителей, а старик Бастермейн будет кричать, что мы пресмыкаемся перед космонитами.

Они переглянулись, и Д.Ж. сказал:

— Мы вернем ее. В конце концов она космонитка и гражданка Авроры, иначе мы поставим под удар всех торговцев, которые заходят по делам на территорию космонитов. Но отвезу ее я, Директор, и вы не можете порицать меня. Когда я брал ее на Солярию, был уговор, что я верну ее на Аврору. Официально ничего не записано, но я человек чести, и должен сдержать обещание. Это может обернуться к нашей выгоде.

— Каким образом?

— Придумаем. Но если это сделать, Директор, мой корабль должен быть отремонтирован для полета. И моим людям нужна премия. Они же лишаются отпуска.

Принимая во внимание, что Д. Ж. предполагал появиться на своем корабле не раньше, чем через три месяца, он, как ни странно, пребывал в благодушном настроении.

А принимая во внимание, что Глэдия теперь имела помещение, более роскошное, чем раньше, она, как ни странно, была несколько удручена.

— Зачем все это, Диджи?

— Смотрите в зубы дареному коню?

— Я просто спрашиваю, почему.

— По одной причине, миледи: вы — героиня класса А, а когда корабль ремонтировался, это помещение было задумано для вас.

— Но ведь корабль не увеличился. У кого отняли?

— Вообще-то это была комната отдыха для команды, но ребята настаивали, вы помните Нисса?

— Конечно.

— Он хочет, чтобы вы взяли его на место Дэниела. Он говорит, что Дэниел не рад работе и извиняется перед своими жертвами, а он, Нисс, отлупит всякого, кто доставит вам хоть малейшую неприятность, сделает это с удовольствием и, уж конечно, не станет извиняться.

Глэдия улыбнулась.

— Скажите ему, что я польщена его предложением, и в следующий раз, когда мы с ним увидимся, с удовольствием пожму ему руку. В тот раз я отказалась, а, наверное, зря.

— Надеюсь, Вы наденете перчатки, когда станете пожимать руки.

— Конечно, но я вот думаю, так ли это необходимо. Я уже не так часто простужаюсь с тех пор, как уехала с Авроры. Инъекции, которые мне сделали, видимо, укрепили мою иммунную систему.

Она снова огляделась.

— Вы даже сделали ниши для Дэниела и Жискара. Вы очень внимательны, Диджи.

— Мадам, мы очень старались, чтобы вы были довольны.

— Странное дело, — сказала Глэдия.

Она как бы сама удивилась тому, что хотела сказать.

— Я не уверена, что хочу уезжать с вашей планеты.

— Вот как? Холод, снег, грязно, примитивно, бесконечные приветствующие толпы всюду. Что может привлекать вас здесь?

Глэдия покраснела:

— Конечно, не приветствующие толпы.

— Позволю себе поверить вам, мадам.

— Дело совсем в другом. Я никогда ничего не делала. Я занимала себя разными тривиальными способами. Я занималась светоскульптурой и экзодизайном роботов. Я занималась любовью, была женой и матерью, и ни в чем этом не чувствовала себя личностью. Если бы я внезапно исчезла из жизни или вообще никогда не родилась, это никого бы не огорчило, кроме, может быть, одного-двух близких друзей. Теперь же дело другое.