Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 4. Больше чем огонь. Мир одного дня

Кэрд связался с Торпом и спросил, оцеплен ли дом. Сержант, с легким возмущением в голосе, ответил, что он, разумеется, распорядился. Одна из камер показала Кэрду две оранжево-белые машины, стоящие у кромки тротуара рядом с домом. Кэрд вызвал операторов с двух других сторон дома и получил полную картину операции. Дом занимал весь квартал, но между ним и тротуаром был еще палисадник с нестриженым газоном, поросшим одуванчиками и прочими сорняками, с множеством пальм и сикоморов. Квартальный, безусловно, получил не один выговор от властей с приказом очистить газон. Но руководители у минни зачастую такие же неряхи и бунтари, как и их подчиненные.

Дому около сорока объективных лет — он строился в ту пору, когда Архитектурное Бюро было одержимо корабельным дизайном. Одна сторона здания изображала закругленный «нос», другая — «корму». Все это вместе с трехэтажной надстройкой на плоской кровле напоминало авианосец двадцатого века. Комнаты в выступающем наружу верхнем этаже имели окна в полу, и их жильцы могли смотреть прямо в палисадник.

Может быть, Рутербик сидит в одной из них и глядит сверху на органиков.

Кэрд места себе не находил от возбуждения. Вот уже три месяца, как он не участвовал в акции. А тут целых две в один день.

Он запросил у компьютера все упоминания о бананах, хранящиеся в досье Рутербика. Результат вспыхнул на полоске почти немедленно. Ознакомившись с ним, Кэрд велел Руиз спросить у Паллагули — знает ли та человека, стащившего у нее банан, и проследил за их диалогом. Темнокожая свидетельница слегка изменилась в лице, но тут же вознегодовала:

— Сроду я этого поганца не видела, а увижу, так засуну ему банан туда, где солнца не бывает.

Руиз перед опросом сняла данные с опознавательного диска Паллагули. Кэрд бегло просмотрел их, дав компьютеру указание увеличить и выделить оранжевым любые упоминания о Рутербике. Через несколько секунд выделился один параграф. Кэрд остановил кадр и прочел его. Паллагули была соседкой Рутербика по четвертому этажу дома на Доминик-стрит три обгода тому назад.

Кэрд обреченно вздохнул. Должна же Паллагули знать, что это содержится в ее досье — знает и все равно врет. Из глупости или из чувства противоречия? Какая разница. Следовало бы ее допросить в участке. Но Кэрд и так мог поспорить на тридцать кредиток, что все ее показания — вранье. Рутербик обратился к ней за помощью, и она помогла. Более того, он подбил еще двоих минни дать ложные показания. Вместо того чтобы повернуть налево, на юг, и войти в тот дом, он повернул направо и скрылся… где? Где-то поблизости, но за пределами полицейского невода.

А вдруг у него хватило ума сообразить, что командир органиков раскусит этот его маневр и он на самом деле зашел в тот дом? Нет, вряд ли. Это уж значило бы перемудрить.

Кэрд отменил бы поквартирный обыск, будь он убежден в своей правоте на сто процентов. Пока что он запросил подкрепление, чтобы расширить невод и послать людей в близлежащие многоэтажные дома. Ему ответили, что могут выделить не больше десяти человек.

Кэрд взглянул на полоску, где мигало «ЗАЯВЛ. В ПАУЗЕ!». Сейчас этим некогда заниматься. Заявление на то, что Озма хочет иметь от него ребенка, придется передать попозже.

Еще одно сообщение: секретарь генерального комиссара спрашивает, не может ли он перенести время ленча на одиннадцать тридцать. Кэрд ответил, что может, и на полоске загорелось: ПРИН. И ДОЛОЖ.

Поступил ответ на его запрос по спутниковому поиску Рутербика. Обычно это занимает десять минут, но сегодня, неизвестно почему, все каналы были забиты. Кэрд изучил снимки и обратился в подстанцию Гудзон-парка за подкреплением. Он просил еще десять пеших органиков, но получил ответ, что ни одного не будет несколько ближайших часов, если не дольше.

— Это почему?

— Виноват, инспектор, — сказал сержант, — но у нас исключительно зверское убийство на Кармин-стрит. Две жертвы — женщина и ребенок.

Кэрд остолбенел.

— Выходит, в Манхэттене за этот субгод произошло уже два убийства, а еще и второй месяц не кончился. Бог ты мой, да за весь прошлый субгод было всего шесть!

Сержант печально кивнул:

— Это превращается в эпидемию. Общество загнивает, сэр, да и эта жуткая жара тоже способствует.

Разговор с сержантом заставил Кэрда нахмуриться. Органические силы могли бы быть гораздо многочисленнее и он не испытывал бы сейчас недостатка в персонале, если бы каждый органик не обязан был защитить докторскую степень по криминологии. Так нет же — каждый кандидат сначала проходит психологический тест (идеологический, следует понимать), после которого пять из десяти отсеиваются. Оставшиеся шесть субъективных лет обучаются в Вест-Пойнте. Тот или та, кто выдерживает суровую дисциплину и получает среднее «В» по всем предметам, становится пешим патрульным нулевого класса.

Ну что ж, приходится работать с тем, что есть. К трем часам дня, судя по полоске прогноза погоды, и на «небесные глаза» уже нельзя будет полагаться. Ожидается сплошная облачность.

К одиннадцати утра Рутербика еще не засекли и не схватили. Кэрд еще несколько минут позанимался другими делами, потом вышел на улицу. Служебный роботокар повез его по бульвару Вуманвэй до Колумбус-серкл, а потом по Западной Сентрал-парк до Западной Семьдесят седьмой улицы. Здание Общества Джона Рида занимало целый квартал под номером сто на Семьдесят шестой и такой же квартал на Семьдесят седьмой улице, охватывая все промежуточное пространство. Чуть к северу от него находился Музей естественной истории. Кэрд вышел из машины на уровне третьего этажа, кар медленно отъехал и сполз вниз по западному пандусу. Кэрд оказался в огромном вестибюле, оформленном в том году в микенском стиле. Золотые маски Агамемнона улыбались ему со стен, с потолка и с пола. В середине зала бил фонтан со статуей Аякса, бросающего вызов богам. Флюоресцирующая молния из желтого пластика как бы падала с потолка на дерзостного и обреченного ахейца. Скульптуру выбирал, не иначе, какой-нибудь бюрократ, посчитавший уместной заключенную в ней ненавязчивую мораль. Если ты настолько глуп, чтобы выступать против правительства, тебя мигом поджарят.

Впрочем, в этом стопроцентно грамотном обществе, где можно при желании всю жизнь бесплатно учиться, девять десятых и не слыхивало об Аяксе, первом человеке-громоотводе, а остальным он был безразличен. Так что мораль пропадала втуне, а исполнение казалось Кэрду чересчур назойливым.

Он поднялся на пневматическом лифте на самый верх и вошел в ресторан «Зенит» в 11.26. Мэтру он сказал, что приглашен комиссаром Хорн. Мэтр нажал три клавиши, и на экране появилось лицо Кэрда, а под ним — несколько строк информации.