Олег Ёлшин - Тейа

– Понимаешь, она закончила свои опыты…

– Ну… хорошо…

Генри молчал и смотрел на него как-то странно, а он не мог понять, что с ней случилось.

– Дальше что?

Генри помедлил еще мгновение и сказал.

– Она провела эксперименты на людях…

– Ну? – Леонид не понимал, но чувствовал – Генри что-то скрывает.

– На людях… И на себе тоже…

– Что? – он вскочил и пулей выбежал из дома Генри.

– Да не волнуйся ты, – кричал ему Генри вслед, – с ней все нормально!

Но Громов уже мчался по острову и не слышал последних слов.

Навстречу попался какой-то подросток, и он чуть не сбил его с ног.

– Громов! Дружище! – закричал парень, едва увернувшись. Леонид на секунду остановился и, не узнав юношу, хотел бежать дальше.

– Ты не узнаешь меня? – тот стоял, хохоча, и что-то знакомое было в его голосе. Но сейчас Громову было не до него, он готов был продолжить свой путь.

– Да стой же, черт тебя подери!

У парня был знакомый венгерский акцент, одет он был, прямо скажем, вызывающе – рваные джинсы, разрисованная майка и бандана, закрывавшая густую шевелюру.

– Совсем как у Вилли, – подумал он. – И голос как у Вилли… Вилли???

Тот засмеялся так, что прохожие начали оборачиваться и узнавать этого парня, весело улыбаясь, видимо, он был любимцем публики.

– Вилли?

– Да, черт возьми!

– Что с тобой?

– А это ты спроси у Валери. Как тебе ее вакцина?

И повернулся, словно манекен на шарнире. – Помолодел?

– Она и на себе проверяла этот препарат? – закричал Леонид. Вилли замялся, подмигнул и шепотом ответил: – Да!

Больше Громов не ждал ни секунды.

В отеле ее не было. Служащая на этаже сказала, что та в лаборатории.

– Слава Богу, значит Валери жива и здорова.

В лаборатории ее тоже не было. Там сказали, что она ужинает.

– Где?

– На западной веранде, – ответили ему, – или в «Савое», а, может быть, в «Острове» или в «Динозавре», или на смотровой площадке…

– Чертов Генри, – ругался он про себя, – понастроил ресторанов больше, чем здесь людей.

Он перебегал от отеля к отелю, от ресторана к ресторану. Потом устал и вспомнил, что ничего не ел и даже не пил уже 65 миллионов лет. Попросил в каком-то баре стакан воды, на ходу его опрокинул и хотел мчаться дальше.

Какая-то шумная компания сидела за одним из столиков и что-то громко обсуждала. Внезапно люди замолчали и уставились на него. От этой группы отделилась молоденькая девушка и направилась прямиком к нему. У нее были длинные черные волосы, красивое открытое по такой жаре платье и знакомые глаза. Зеленые знакомые глаза… Она подошла, взяла его за руку и прижала к себе. Посмотрела ему в глаза и произнесла: – Ты меня не узнаешь?!

Он остолбенел. Лет ей стало не больше двадцати. Ее длинные волосы черным водопадом струились по спине, и, что самое удивительное, шоколадный загар сменился на белую нежную кожу. Как будто не он побывал в той зиме, а она. И только глаза зеленым блеском выдавали ту Валери, которую он оставил здесь… Ее окликнули, она помахала на прощанье своей компании, взяла его за руку и повела на улицу… На набережную, на пляж, к их морю… Он шел, не хотел ни о чем расспрашивать, только иногда на нее смотрел. Нет, не иногда, все время смотрел и не мог оторвать своего взгляда… А она все говорила, говорила…

Все люди имеют свой возраст. Один рождается, и проходит всего несколько лет, а он уже такой разумный и взрослый, что не дашь столь малый срок его «многолетству». Другой – совсем взрослый, солидного, почтенного возраста, уже просто стар, но не растерял детского восприятия мира. И поэтому так и прошел по жизни, сохраняя юный возраст, не впал в детство, но оставил его на всю жизнь. Оказывается, для каждого человека существует оптимальный возраст, который и определяет его характер и жизнь. То ли это связано с физиологией и генами, может быть, прошлая жизнь не дает ему покоя, и он начинает не с начала, а продолжает ее с момента, где когда-то остановился… Так или иначе, для каждого из нас возраст – это индивидуальная характеристика, и она не имеет прямого отношения ко времени. Одни стареют раньше, другие «мудреют» позже, третьи дураками остаются на всю жизнь. На этот период, в тот самый оптимальный возраст и возвращается человек, применив вакцину Валери.

– Как ты сказала? – перебил он ее.

– Вакцина, Валери! – гордо повторила она, и продолжила свой рассказ:

Полгода в своей новой лаборатории она проверяла эликсир молодости и здоровья. Провела тысячи опытов над насекомыми и небольшими особями, которые находились здесь. Целый отдел квалифицированных специалистов ей помогал. И, наконец, наступил этот день. Результаты поражали! Никаких рецидивов! Никаких осложнений! Ее питомцы молодели на глазах, выздоравливая от любых болезней. А когда на заключительной стадии эксперимента по ее просьбе привезли с Большой Земли штаммы самых страшных болезней, и она привила эту заразу сразу же сотне маленьких пациентов – они выздоровели! Выздоровели все! Стали за одну неделю абсолютно здоровыми и вели себя так, словно не провели эти дни на краю жизни и смерти, а побывали на курорте. Вот когда Валери поняла, что это победа, и праздновать ее нужно в лаборатории с участием человека. А кто будет претендентом, она уже знала…

Первые дни после инъекции ничего не было заметно, лишь просыпалась по-другому, словно сбросила непростой десяток последних лет и вернулась в молодость, такую счастливую, полную надежд и стремлений. Потом эти сны и желания начали заполнять всю ее жизнь, каждую клеточку. Ее кожа светлела на глазах – в генетической памяти клетки были молодыми, незагорелыми и отливали белизной. Память клеток ее тела представляла Валери возраста лет двадцати. Ее ген старения сдался, и теперь она молодела с каждым днем прямо на глазах. Эта генетическая память представляла Валери совсем юной, очаровательной девушкой, такой, какой она была десятилетие назад, и сейчас лепила из нее прекрасное отражение юности. И в душе, которая совсем не строилась на клеточном уровне, она тоже чувствовала удивительные изменения, такие чудесные, словно то были сны ее юности. Как будто опять начинала что-то важное с самого начала. Все теперь казалось в обновленном свете, и только образ ее мужчины, того русского парня, который работал сейчас там, «наверху», совсем не поблек и прошел проверку временем и ее обновленной душой.

Коллеги поражались, каждый хотел проверить средство на себе, и вот уже целая компания студентов – недавних докторов и великих магистров медицины по вечерам шумной стайкой покидала лабораторию, чувствуя себя детьми. И лишь один, совсем еще молодой ученый, очень продвинутый в своем деле и не по годам умный, испробовав на себе эликсир молодости, постарел лет на десять… Видимо, это и был его оптимальный возраст. Теперь юноша, на вид лет сорока, годился всем в руководители и научные покровители. Впрочем, его это не смущало, даже радовало. Видимо, всю свою жизнь он стремился к этим зрелым годам. То и получил…