Евгений Прошкин - В режиме бога

– Что ж, прекрасная новость, – сказал Коновалов. – Мы сможем расширить круг задач. Попробуем прямо сегодня? – Он заговорщически прищурился.

– Я не возражаю. Мне бы только понять, чего вы от меня ждете.

– Если при загрузке морфоскрипта ты продолжаешь помнить, что это лишь скрипт, у тебя остается свобода воли. Ты можешь действовать вне прописанного сценария.

– Конечно, а как иначе?

– Увидишь еще, как оно бывает… иначе… – со вздохом ответил куратор.

– Ну так что, мне искать ошибки? Исправлять?

– Нет, не исправлять. Ты не сможешь. Но искать – да, для этого ты нам и нужен.

– Уточните, Игорь Сергеевич, – не выдержал Сигалов. – Мы же почти приехали, а я до сих пор не понял, зачем меня наняли. О чем вы говорите, какого рода ошибки? Сюжетные, фактические, технические? На что мне обращать внимание?

– Всё дело в том, Витя, что если бы я мог сформулировать задачу одной фразой или расписать ее по пунктам, мы бы не искали высококлассного морфоскриптера.

Сигалов проглотил «высококлассного» и благодарно моргнул, ожидая продолжения.

– Тебе нужно искать ошибки не в скрипте. Ищи их в мире, который там построен. – На лице у куратора отобразились муки из-за неспособности выразиться более ясно. – Всё подозрительное, странное, неправильное… Наверняка это будет что-то мелкое, незаметное. Не рассчитывай найти зеленое небо или синюю траву. Такого там нет, а если и появится, это обнаружат без тебя. Глобальные несоответствия заметит любой, а тебе нужно смотреть на частности. Возможно, это будет что-то субъективное… Всё, что тебя смутит, буквально всё.

– Искать провокации, – подытожил Виктор. – Так бы сразу и сказали.

– Провокации? – недоуменно буркнул Коновалов.

– То, что вписывается в рамки реальности, но противоречит логике. – Сигалов снова беззастенчиво процитировал Лёхины объяснения.

– Да, провокации, – еще раз повторил Коновалов, будто влюбившись в это слово. – Похоже, ты тот, кого нам не хватало.

– В этом нет ничего сложного. – Виктор почувствовал, что его румянец смущения и гордости добрался уже до затылка.

– Для человека, воспринимающего морфоскрипт как реальность, это почти невозможно. В жизни мы часто видим парадоксы, нелепицы и всякие подозрительные совпадения. И внушаем себе, что так должно быть, что в этом нет ничего необычного. Защитная реакция психики. В морфоскрипте она работает точно так же: если люди видят незначительные ошибки, то не обращают на них внимания или бессознательно объясняют себе, что такое отклонение допустимо. Будем надеяться, твои способности помогут взглянуть на это с новой стороны.

– А много таких ошибок уже найдено?

– Пока ни одной.

– Может, их там и нет?

– Может, и нет. Но мы продолжаем искать, это наша работа. Твоя, – уточнил куратор, ткнув Сигалова пальцем в грудь.

Нельзя сказать, что такой ответ Виктора устроил. Лучше бы Коновалов отбрехался или вовсе промолчал, игнорировать прямые вопросы у него получалось неплохо. А теперь выходило, что бета-тестирование превратилось в самоцель и люди занимаются пустой работой – поиском того, чего никто ни видел. Это было либо перфекционизмом на грани паранойи, либо тем самым, о чем и говорил куратор, – нарушением элементарной логики.

«Хотели, чтобы я нашел вам провокацию? – подумал Сигалов. – То, чем вы занимаетесь, и есть натуральная провокация. Вы можете как угодно обосновать свое занятие, но смысла в нем от этого не прибавится».

Впрочем, оплату бесполезной работы обещали вполне приличную, об этом Виктор тоже не забыл. А кроме того, ему хотелось снова побывать в том скрипте – даже если и в подгузнике.

За тонированным окном продолжала уплывать Москва – утренняя, но сумрачная. Почти нереальная. Сигалов узнал район, до офиса было уже рукой подать, и ему стало жаль: он с удовольствием покатался бы в лимузине еще.

Машина подкатила к двухэтажному строению, Виктор открыл дверь, и в глаза ударило нестерпимо яркое солнце. Он зажмурился и заслонился рукой – и вот так, словно спасаясь от дождя, дошел до подъезда.

Вместе с Коноваловым они проделали тот же путь – мимо декоративного охранника, через сейфовый лифт и затем по коридору до нового лифта, но в итоге оказались совсем не там, куда Виктор попал при первом визите. Взмыленных работников не было, и прозрачных клетушек, где они могли бы исступленно трудиться, не было тоже. Сигалов оказался в огромном помещении с голым бетонным полом и такими же стенами. Пространство было пустым и гулким даже на вид.

– Этаж пониже, – предсказуемо пояснил куратор.

– И сколько их еще внизу?

– Без особой необходимости ты сюда спускаться не будешь. Ты и не сможешь, но на всякий случай я тебя предупредил. Здесь всё то же самое, только контроля больше.

Виктор невольно огляделся, и ему показалось, что в дальней стене, серо-зеленой от сырости, что-то блеснуло.

– Да-да… – обронил куратор. – Здесь нет слепых зон. Всех камер даже я не знаю, но их много. Не отставай.

Коновалов торопливо направился к противоположному углу. Давящий низкий потолок с обыкновенными неоновыми лампами отражал звук шагов и разносил их вширь. Сигалов с куратором пересекли площадку по диагонали и снова вошли в офисную часть с кабинетами и ворсистым покрытием на полу. Лишних людей здесь не было. На всём пути попался только один человек – всклокоченный мужчина средних лет в помятой синей форме.

– Офицера никогда не видел? – процедил Коновалов, заметив реакцию Виктора.

– Небритых полковников – нет, не доводилось.

– С дежурства идет. Мы сотрудничаем. Иногда. С некоторыми структурами, – по чайной ложке выдал куратор.

Сигалова вдруг разобрала досада. Вся эта показуха с секретностью и многозначительным молчанием ему порядком надоела еще в первый день. Он начал подозревать, что его просто дурят, что полковник авиации, дежурящий в подвале, – это такой же цирк, как и банковский лифт с задержкой, а бетонные стены, оставшиеся позади, – всего лишь подземный гараж. Правда, Виктор так и не смог себе ответить, зачем Коновалову понадобилось кого-то разыгрывать.

Куратор привел его в небольшую комнату, похожую на больничную палату, – всамделишную, а не как у симулянта Егорки Туманова. В палате уже находились двое мужчин в белых халатах – постарше и помоложе, ровесник Виктора.

Вместо откидного кресла здесь стояла высокая кровать на колесиках, уже застеленная. У изголовья примостилась капельница с тремя подвешенными емкостями. Рядом на белой тумбе Сигалов увидел готовый к работе дефибриллятор.

– Это еще ни разу не понадобилось, – успокоил куратор.

На подставке возле кровати лежал немуль со шнуром, уходившим прямо в стену.

– Здесь мы пытались проводить более длительные сессии, – объявил Коновалов. – Результатов не добились, но оборудование решили не разбирать. Наверно, ждали тебя. – Он непроницаемо улыбнулся. – Надеюсь, не напрасно.