Джек Макдевит - Рассказы

Полагаю, если бы у них была такая возможность, то меня давно бы уже скрутили и удалили в места, которые политики любят называть не столь отдаленными, сколь потаенными. Пока пристав-мужчина висел у меня над душой, исполняя роль бдительного стража, женщина очистила офис от присутствующих.

— Все на выход! — скомандовала она.

Сотрудники нехотя потянулись из помещения. Я ловил их сочувственные взгляды, а Джон Келли, специалист по связям с общественностью, спросил, не хочу ли я, чтобы он связался с моим адвокатом.

Я не хотел. До этого пока не дошло.

На экране все еще пребывала Коммаджер.

— Пит, — на лице отражалась подлинная печаль. — Пит, ты нам нужен. Сейчас не время для разборок.

— Маргарет, — ответил я, — мы переживаем момент, который человечество запомнит навсегда. Нужно сделать все возможное, чтобы мы его не проиграли.

— Я думала, мы так и делаем.

Я видел, что она не больше верит своим словам, чем я.

— Подожди. Вице-президент хочет с тобой поговорить.

Лицо Маргарет на экране сменилось ликом Гувера.

— Пит, — спросил он, — в чем дело?

— Просто я подумал, что неплохо бы наконец перейти к самой сути, а не ходить вокруг да около.

— Пит, это не твой бенефис. Слушай, я понимаю твои чувства, но сейчас за все отвечает президент.

— Ладно. Но тогда ему придется действовать самому. Без меня.

— Пит, эта штука не будет разговаривать с кем-то другим. Послушай, ведь от нее может исходить угроза всей нашей планете. Это твой патриотический долг сделать все, что в твоих силах, чтобы…

— Почему вы не позволяете мне задать собственные вопросы? Маргарет могла бы передавать их вам, а вы в случае необходимости могли бы накладывать вето.

— Пит, я не понимаю, в чем проблема… что тебя не устраивает?

— Это исторический момент, мистер вице-президент. Первый контакт. Не обижайтесь, но вы играете в свои политические игры и думаете, что это все безобидно и безвредно. Однако мы имеем дело с пришельцем, у которого уже сейчас сложилось мнение о нашей планете как о мире, населенном придурками. И своими дурацкими вопросами мы только укрепляем его в этом мнении. А сейчас он еще и знает одного из этих идиотов — меня, И я больше не желаю играть в эти игры.

Лицо Гувера стало жестким.

— Боюсь, Пит, я должен настаивать на продолжении. Не хочу прибегать к угрозам, но можешь мне поверить, что вся ваша программа SETI может пострадать, если ты не согласишься на сотрудничество в момент, когда твоя страна в этом отчаянно нуждается. Да что там страна — вся планета!

— Делайте, что хотите, а с меня хватит.

Я вышел из офиса в сопровождении двух приставов, каждый из которых что-то там бубнил в телефон. На улице их было гораздо больше, и они сдерживали натиск приличной толпы репортеров, телеоператоров и просто зевак. Приставы провели меня до машины. Народ выкрикивал вопросы в мою сторону. Куда я направляюсь? Что бы я сделал, если бы оно действительно оказалось Богом? Зачем эти заморочки насчет свободы?

Приставы не дали репортерам пуститься за мной в погоню, когда я выруливал с парковочной площадки. Но я понимал, что домой ехать нельзя. Там покоя не дадут.

Я позвонил Сьюзен. В то время она была моей подругой. Предполагалось, что через несколько месяцев станет женой.

— Ты ящик смотрела? — спросил я.

— Да, Пит. С тобой все в порядке?

— Мне нужно убежище, где можно отсидеться.

— Через час вернусь домой. — Сьюзен работала лаборанткой в медицинском центре Стэнфордского университета в Пало-Альто. — Буду так скоро, как смогу.

Я засел в какой-то дешевой таверне, где созерцал на экране самого себя, задающего именно те вопросы, ответы на которые желали услышать американцы, хотя ученые мужи никак не могли взять в толк, с чего это я сбежал из Центра.

Эми Стокдейл, блондинка, засушенная старая дева, бывшая конгрессвумэн, предположила с улыбкой крокодила, что связь на этом не закончена. Просто администрация президента желает предоставить мне более удобное и приватное место для работы.

— Будет еще обмен посланиями, — заверила она всех. — Все только начинается.

Я укрывался в темном углу бара, пытаясь выглядеть самым безобидным существом. Сработало: никто меня не узнал.

По дороге к дому Сьюзен я услышал по радио развитие темы. Голос отозвался на мой последний вопрос: «Уважаете ли вы свободолюбивые нации?».

— С кем я разговариваю? С тобой, Питер? Или с президентом Соединенных Штатов?

Мою просьбу назваться он проигнорировал.

Понятия не имею, как они смогли узнать, куда я направляюсь, но когда я подъехал к коттеджу Сьюзен, меня поджидали сотрудники спецслужб. Они были уже внутри, когда она отворила дверь. Кто-то из них вручил мне очередной сотовый телефон. Звонил вице-президент.

— Ладно, доктор Маршак, — сказал он. — Ваша взяла. Но прошу вас: будьте предельно осторожны с тем, что говорите.

В жилище Сьюзен появились приставы, с которыми я имел дело в офисе. Мужчина вручил мне мобильник.

— Пользуйтесь этим, — сказал он.

Сьюзен погладила меня по спине. Вид у нее был испуганный.

— Все будет хорошо, Пит? — спросила она.

— Конечно, крошка.

И я продолжил беседу с Юнгой из ее гостиной. Я начал с ответа на его вопрос:

— Теперь вы разговариваете со мной. Мои друзья зовут меня Пит. Я буду вам очень признателен, если вы назовете мне свое имя. И объясните, каким образом оказались на Ганимеде.

Я отложил телефон и сказал ей, что ответа придется ждать примерно до восьми часов вечера. Сьюзен улыбнулась и бросила взгляд на приставов.

— Похоже, Пит, — заявила она, — ты побьешь все рекорды по длительности болтовни по сотовому телефону.

Сьюзен впала в восторженное состояние: в ее коттедже свершается историческое событие!

Я уже в течение нескольких месяцев предлагал ей узаконить наши отношения, но она возражала, мол, ее карьера отнимает у нее много времени, и если уж на то пошло, она вовсе не уверена, что готова перейти на такой серьезный уровень отношений. Нет, я, конечно, ей нравлюсь и тому подобное, но ведь я трачу жизнь на то, что гоняюсь за летающими тарелками. Ну, и все такое прочее… После этого вечера наши отношения никогда уже не были прежними.

Поскольку нам предстояло вместе долго ждать ответа, ледок между нами и приставами дал трещину. Мужчину звали Освальд Грант, его напарницу — Констанца Джонс. Вскоре они уже стали для нас Оззи и Кони.

По каналу Fox and Friends передали, что китайцы стали допускать возможность переговоров с целью избежать войны. Никаких объяснений к этому заявлению не прилагалось, и уж точно не было никакого намека на то, что это как-то связано с передачей из системы Юпитера. Зато уж комментаторы разных каналов и по всему интернету резвились вовсю. И наконец, мы получили ответ: