Максим Бондарчук - Фируз (СИ)

Мужчина сделал жест, пропуская вперед девушку и направился в след за ней.

Внутри стоял могильный холод. По всему периметру, почти до самого потолка, высились ряды огромных контейнеров с топливом и горюче-смазочными материалами. Сотни не распакованных емкостей, тысячи законсервированных бочек с предупреждающими знаками огнеопасности. Они были настолько старыми, что надписи кое-где было уже невозможно прочитать.

Затем появился человек. Одетый в противоморозный костюм, он шел вперед, неся перед собой два огромных тулупа. Его лицо было скрыто, но капитан все равно улыбнулся, увидев, как тот подходит прямо к нему.

— Давно не видел вас в нашем холодильнике, капитан. Я чертовски рад вас видеть.

Он протянул руку Родионову и сжал ее в своих огромных руках.

— Что-то у тебя сегодня здесь холоднее обычного — говорил Сергей, надевая на плечи принесенный тулуп.

— Ничего особенного. Барахлит система. Раз в две-три недели такое случается. Вот и вынужден спускаться сюда самостоятельно и вручную отлаживать, чтобы тут все не покрылось льдом. Черт, порой мне кажется, что это корыто работает на одном только честном слове. А это кто?

Мужчина бросил взгляд на укутавшуюся девушку.

— Она от паломников. Ей нужно топливо.

— А я уже думал, что зря торчу в этом месте. Помнится, мой предыдущий коллега рассказывал о них, только в живую не приходилось видеть.

Она посмотрела на обоих, но ничего не ответила. Холод пробирал до костей, и ей хотелось уйти отсюда как можно скорее.

— Сколько тебе необходимо, малышка? — мужчина обратился к ней, видя, что она начинает дрожать. — Сто… двести бочек? Тут этого добра навалом, только скажи и через секунду мы начнем отгрузку всего необходимого по техническим шлюзам прямиком к вам.

Девушка молчала. От холода ее мышцы начали непроизвольно сокращаться, а сердце биться сильнее. Чтобы хоть как-то согреть собственное тело, она буквально нырнула в теплые складки тяжелого тулупа и почти полностью скрылась в его объятиях.

— Давай двести, — перебил молчание капитан, — в бортовом журнале последней отгрузки была запись о ста пятидесяти бочках с горючим, будем считать, что двухсот им будет более, чем достаточно.

Подчиненный одобрительно кивнул. Шагнув в сторону, он развернулся к ним спиной и быстро побежал обратно вглубь хранилища. Его тяжелые шаги были слышны еще некоторое время, пока окончательно не стихли за плотными слоями ледяных контейнеров.

Воздух наполнился шумом. Нарастая, он оживлял спавшие до этого погрузочные механизмы. Что крепились под самым потолком и двигались во все стороны по вмонтированным в стены рельсам. Карета с крюками начала свое движение.

Скрепя заледеневшими элементами, она двигалась к месту в самом углу. Туда, где были сложены бочки с горючим. Остановившись над ними, тяжелые крюки принялись ловко хватать черные бочки и поднимать в воздух. Процесс пошел.

— Вот, в принципе все, — Сергей посмотрел на девушку, не отвлекаясь от начавшегося процесса, — через полчаса топливо будет в шлюзах, откуда поступит на нижние этажи корабля. Там вы сможете распоряжаться им по своему усмотрению.

— Я хочу уйти — ее голос был тихим, почти неслышимым, холод почти сковал ее.

— Хорошо, пройдемте к выходу.

Капитан взял ее за руку и повел по обратному пути.

«Наконец-то все закончилось»

Я был рад. Впервые за столько времени, мне не пришлось лукавить самому себе. Пытаться обмануть окружающих, отвечая на многочисленные вопросы и уходить, оставив после себя пустоту из собственных обещаний.

Сколько раз мне приходилось их произносить? Я не помню. Это стало так привычно и обыденно, что в те минуты, когда слова теряли вес и все сказанные обещания тонули в обступающих со всех сторон обстоятельствах, я переставал давать себе отчет о происходящем и спокойно принимал реальность.

А она была другой. Злой, страшной. Как назойливая старуха, пытающаяся учить жизни, не осознавая, что давно ничего в ней не понимает, так и она, нагло влезала в мою жизнь и требовала считаться с ней как с полноправной совладелицей.

— Ну что там, Джей, есть вести из медицинского по поводу нашего ученого?

На внутреннем терминале загорелся яркий свет. Экран завибрировал и искаженное изображение лица появилось передо мной.

— Передают, что мы едва успели. Минутой позже и все… каюк. Истощение, кислородное голодание, ну ты сам знаешь. Большего не сообщают, да и надо ли? Свою работу мы выполнили, надеюсь, до конца нашего договора, мне больше не придется спускаться на эту планету.

Его лицо исказилось и на коже выступили едва заметные шрамы.

— Хорошо. Держи меня в курсе, если вдруг появится что-нибудь новое.

Экран погас. Лицо человека исчезло так же быстро как и появилось.

«Что дальше?»

Вопрос нагло встал прямо перед глазами. Нужен был отчет. Очередная бюрократическая мишура, мешавшая работе и усугублявшая без того невыносимое существование на этом корабле.

«Реюньон» — Воссоединение. Дурацкое название для корабля, чья обшивка больше не могла переносить высоких скоростей и дальних «прыжков», готовая развалиться в любую секунду и уничтожить все живое, что по злому умыслу судьбы занесло на ее борт.

Система определила движение — лампы на потолках засверкали яркой вспышкой и спустя секунды миганий, наполнили помещение ярко-белым светом.

На столе стоял диктофон. Я поднял его в руки и, нажав несколько клавиш, заговорил.

— Виктор Воевода, спасательная группа. Сто шестьдесят восьмой день договора на корабле «Реюньон», система Ут. Сегодня совершили высадку на третью по величине планету этой системы. С первого взгляда ничего примечательного, такая же круглая, такая же неприветливая как и сотни тех на которых мне пришлось побывать. Черт, будь моя воля, я бы никогда не направил туда своих людей. Песчаные бури вперемешку с нестабильной гравитацией, меняющейся по неизвестным нам законам, убили уже не одну спасательную группу. Колкин и двенадцать вверенных ему людей даже не долетели до поверхности. Пропали с экрана радаров как только вошли в зону влияний этих стихий. Остальные: Биров, Валентайн, Смитт, в общей сложности с личным составом их групп, почти полсотни человек, просто исчезли, растворились, не оставив даже сигнала о помощи. Кто-то говорит, что это не случайность, что, мол, планета убивает незваных гостей, но я… — дыхание участилось и пришлось сделать небольшую паузу, — но я не склонен верить в мистику, хотя признаюсь, что был момент, когда мне пришлось обдумать и этот вариант.

Пальцы разжались и запись на время прекратилась. За окном личного помещения засверкали огни — начались ремонтные работы в грузовом отсеке. Каждый день что-нибудь происходило. Ремонтные брига метались как метеоры по многочисленным корпусам и отсекам, приводя в порядок все то, что отслужило свой срок же много лет назад.