Филип Фармер - Т. 10. Река Вечности. Мир Реки. Рассказы

— Вы можете не говорить мне о своем решении, ибо я знаю о нем, — произнес он мелодичным голосом. — Все, что происходило с вами в башне, являлось проверкой или, вернее, экзаменом на зрелость. Возможно, испытание показалось вам болезненным и суровым, но оно выявило все ваши положительные и отрицательные черты.

Блэк и Филлис молчали, не в силах вымолвить ни слова.

Они изумленно смотрели на сияющее существо, которое стояло перед ними.

— Объясняя вам четверым управление машиной, я намеренно ввел вас в заблуждение, — продолжал Чарбрасс. — Конечно, это не очень этично, но таковы условия проверки. На самом деле компьютер не может разрушать телесные матрицы и башню, а любой человек, погибший внутри Большого Грааля, воскрешается по тем же правилам, что и в долине. Однако мы, Строители, получаем новые тела через минуту после своей смерти. Как только Мюрель убил меня, я ожил в одной из комнат башни и начал наблюдать за вами с помощью видеокамер.

К Блэку вернулся дар речи.

— Значит, ты знаешь, что мы хотим вернуться к своим друзьям в Телем?

— Да, но вам лучше забыть об этом желании.

— Почему?

— Потому что вы оба прошли проверку. Вам четверым давалось самое величайшее из всех возможных искушений — вы могли завладеть огромным миром и стать владыками тридцати миллиардов людей. Мюрель не выдержал этого испытания, несмотря на значительный прогресс в своем этическом развитии. Он возвращен в долину для дальнейшей подготовки. Что же касается Джо, то он будет воскрешен среди своих друзей и близких — как вы того и хотели.

Мюрель разбирается в добре и зле, но не может применять это знание во благо. В свою очередь, Джо предстоит еще многому научиться, прежде чем он достигнет необходимого уровня развития.

Однако вы прошли проверку прекрасно. В какой-то момент я начал сомневаться в успехе, но ты, Блэк, победил свою гордость, а ты, Филлис, — свою одержимость в любви. Вы оба пожертвовали собой, то есть выбрали единственно верное решение.

Так уж получается, что душевный кризис либо возвышает, либо ломает людей. Вы сделали шаг вперед, и я рад, что вам это удалось.

К сожалению или, вернее, к счастью, вы не можете вернуться в долину. Мы нуждаемся в вашей помощи на Транзите — планете, где создается общество таких людей, как вы. Прежде чем отправить вас туда, я должен удалить ваши воспоминания об этой беседе. Мне хотелось бы оставить их вам, но они могут нанести огромный вред Проекту на Транзите. Тем не менее я спрашиваю вас, согласны ли вы лишиться воспоминаний о нашей встрече?

— Делай как надо, — ответил Блэк. — Я верю, ты желаешь нам добра.

Чарбрасс навел на них небольшую белую трубку.

— Процедура безболезненна, но вам лучше закрыть глаза.

Последовав этому совету, они услышали его последние слова:

— Бог благословил вас, дети мои!

На Земле Том Микс спасался бегством от разъяренных жен, взбесившихся быков и доведенных до белого каления кредиторов. Он удирал от них на своих двоих, на лошадях и в автомобилях. Но на своей родной планете, в Мире Реки, он впервые спасался бегством на корабле.

Подгоняемый попутным ветром, корабль на всех парусах несся вниз по Реке, огибая ее излучину. Он опережал своего преследователя лишь на пятьдесят ярдов. Оба судна были бамбуковыми катамаранами и отличались друг от друга разве что величиной: у преследуемого размеры были поменьше. Добротно построенные двухкорпусные парусники — хоть на их возведение не пошло ни единого металлического гвоздя — имели прекрасную оснастку, начиная с носа и кончая кормой, а их спинакеры [12] Спинакер — легкий треугольный парус, который ставится на небольших судах при попутном ветре. (Здесь и далее примеч. пер.) горделиво раздувались, наполняемые ветром. Паруса были изготовлены из бамбукового волокна.

До захода солнца оставалось всего два часа. Вокруг огромных грибообразных камней по обоим берегам Реки уже собрались кучками люди. Еще немного, и питающие камни начнут извергать гудящее голубое электричество — энергию, которая в цилиндрах на верхушках камней преобразуется в материю. Иными словами, в ужин, а также в спиртные напитки, табак, марихуану и галлюциногенную жевательную резинку. А до того люди лениво прохаживались, переговаривались и смутно надеялись, что произойдет что-нибудь интересное.

И они не обманулись в своих ожиданиях.

Обогнув излучину, Микс обнаружил, что Река, бывшая до того с милю шириной, неожиданно разливается в целое озеро шириной в три мили. На водной глади озера покачивались сотни лодок с рыбаками, которые, поставив на камни свои цилиндры, отправились порыбачить, чтобы немного разнообразить свой обычный рацион. Суденышек было так много, что неожиданно для Микса места для маневрирования здесь оказалось даже меньше, чем на узкой полосе воды позади.

Том Микс стоял за румпелем. На палубе перед ним находились еще два беглеца, Иешуа и Битнайя. Оба были евреями. Связанных между собой общей религией и кровью, которая текла в их жилах, их тем не менее разделяли двенадцать столетий и шестьдесят поколений. По этой причине они были очень разными. В чем-то Битнайя казалась более чужой Иешуа, нежели Миксу, а Иешуа был в чем-то ближе Миксу, нежели женщина. Всем троим в свое время крепко досталось от одного и того же человека — Крамера. В судне, следовавшем их кильватером, его не было, но зато были его люди. В случае поимки троих сбежавших вернут Костолому так его называли на Земле, да и здесь тоже. Если же взять беглецов живьем не удастся, то всех троих убьют.

Микс оглянулся. Двухмачтовый катамаран шел на всех парусах. Расстояние между кораблями медленно, но неуклон-но сокращалось. Из-за малочисленности команды парусник Микса имел гораздо меньшую осадку и, если бы не копья противника, которые проткнули его парус в трех местах, ни за что бы не дал догнать себя гнавшемуся за ним судну. Дырки от копий были небольшие и на ход парусника почти не влияли, но со временем незаметное отставание накапливалось, перерастая в значительное. По всем расчетам выходило, что нос преследо-вателя уткнется в его корму минут через пятнадцать. Но люди Крамера, конечно, даже и пытаться не будут идти на абордаж с носовой части. Они приблизятся по борту, забросят костяные абордажные крючья, притянут корабли друг к другу и вот тогда хлынут на борт беглого парусника.

Десять воинов против трех, один из которых женщина, другой из тех, кто еще мог бы согласиться на побег, но из принципа отказывается драться. Третий — участник многих дуэлей и сражений, но ему одному не выстоять против такого количества врагов.