Филип Фармер - Т. 10. Река Вечности. Мир Реки. Рассказы

Микс заметил десять огромных деревянных цистерн с водой и сараи, в которых, как он предположил, хранились запасы вяленой рыбы и желудевого хлеба, а также оружие.

Из одного сарая вышли люди, которые несли корзинки с землей. По всей видимости, они рыли подземный ход наружу, чтобы иметь возможность бежать или атаковать врага с тыла. Но, как видно, они не делали из этого особой тайны, раз позволяли посторонним видеть явные свидетельства того, что делается. Микса бросило в дрожь. Вполне возможно, что всех посторонних, проникших в тайну подземного хода, просто не оставляют в живых.

Микс промолчал. С таким же успехом он мог бы прикинуться и дурачком, но сомневался, что прапорщик поверит, будто он ничего не заметил. Нет. Все-таки надо попытаться, даже если из этого мало что получится.

— Вот молодцы, роете колодец, — проговорил он. — Случись осада, вы можете не беспокоиться о воде.

— Это уж точно, — согласился Суинфорд. — Нам бы давно следовало вырыть его. Да так уж вышло, что одно время и копать-то было некому.

Микс был далек от мысли, что смог провести прапорщика. Во всяком случае он старался. Солнце к тому времени уже коснулось горных пиков западной гряды. Еще минута — и оно зашло. В то же мгновение долина наполнилась грохотом, который издавали при извержении питающие камни вдоль берегов. Обед был готов.

Стаффорд и члены его совета сидели за круглым сосновым столом на возвышении в дальнем углу зала. Между возвышением и входом в зал стоял длинный прямоугольный стол, окруженный множеством бамбуковых стульев. Чтобы осветить помещение, на потолке были открыты люки, но дневной свет быстро угасал. Сосновые факелы, пропитанные рыбьим жиром, были уже зажжены и вставлены в скобы на стенах и в специальные подставки на грязном полу. К высоким почерневшим балкам и стропилам поднимался удушливый дым от горящего жира, и от смрадного запаха рыбы воздух здесь был тяжелым.

В зале находился еще один источник зловония — немытые человеческие тела. Микс подумал, что если для Англии семнадцатого века подобная неопрятность вполне объяснима, то здесь никаких оправданий этому не было — до Реки ведь рукой подать. Он, конечно, понимал, что от старых привычек не так-то легко избавиться, даже если они постепенно меняются. В условиях постоянного притока людей из тех культурных слоев, где привыкли часто мыться, чувство опрятности и стыд за свою нечистоплотность распространялись все больше. Через десять-пятнадцать лет эти англичане будут регулярно мыться в Реке с мылом. Во всяком случае, большинство. В каждом обществе всегда найдутся люди, которые считают, что вода предназначена только для питья. А вообще-то, если оставить нахальный, всепроникающий запах немытого тела и красоту чистого тела, зачем им, спрашивается, часто мыться? В Мире Реки не болели. Физически. А вот от душевных болезней страдали многие.

Перед возвышением прапорщик остановился и изложил Стаффорду суть дела. Остальные сидевшие за столом — всего их было двадцать — принялись разглядывать прибывших. Многие курили сигареты или сигары, которыми их снабжали питающие камни и о которых они понятия не имели в их прежние времена на Земле, где пользовались лишь трубкой.

Стаффорд поднялся из-за стола и вежливо поприветствовал своих гостей. Это был высокий — шести футов и двух дюймов ростом сухопарый мужчина, широкоплечий и длиннорукий. На длинном и узком лице выделялись густые, кустистые брови, длинный и острый нос, тонкие губы и выдававшийся вперед подбородок с глубокой ямочкой посередине. Длинные светло-каштановые волосы, чуть ниже плеч, были завиты на концах.

Приятным голосом, сильная картавость которого выдавала в нем уроженца севера — он был родом из Карлайла, что почти на границе с Шотландией, — он попросил пришельцев сесть за стол и предложил им на выбор вино, виски или ликер. Микс, зная, что запасы спиртного ограниченны, счел его предложение за хороший знак. Стаффорд не стал бы столь щедро раздавать дорогостоящие продукты тем, кого считал бы врагами. Втянув носом аромат великолепного бурбона, Микс восхищенно улыбнулся и отпил маленький глоток. Он бы с удовольствием вылил в себя всю свою порцию, но тогда его хозяевам пришлось бы тут же предложить ему еще.

Стаффорд попросил Тома Микса все подробно изложить. Рассказ был долгим, и, пока он длился, в двух громадных каминах по обе стороны зала развели огонь. Среди тех, кто принес дрова, Микс заметил смуглых низкорослых мужчин и женщин монголоидного типа. Он предположил, что они родом с другого берега Реки, занятого гуннами. Насколько он слышал, гунны родились примерно в то время, когда Аттила вторгся в Европу, то есть в пятом веке нашей эры. Микс только не разобрался, кем они здесь были — рабами или же беглыми из-за Реки.

Стаффорд и остальные слушали Микса и пили, лишь изредка вставляя слово-другое. Вскоре внесли изобильники, и все принялись за еду. Том был приятно удивлен тем, что преподнесло ему в этот вечер ведро. Все блюда оказались мексиканскими: такос, энчилады, бурритос, салат из бобов, а из алкогольных напитков — текила с ломтиком лимона и немного соли. Он сразу почувствовал себя почти как дома, особенно когда обнаружил в ведре не что-нибудь, а изящно скрученные темные сигары.

Стаффорду, похоже, не понравился тот напиток, который ему достался. Принюхавшись к нему, он посмотрел вокруг. Микс верно истолковал выражение его лица.

— Не хотите ли поменяться? — спросил он.

— А что у вас? — поинтересовался лорд-мэр.

Микс пустился в пространные объяснения. Стаффорд жил в то время, когда англичане только начинали колонизировать Северную Америку, и поэтому мало что знал о ней. В то время Мексика находилась под владычеством испанцев, и он не имел об этой стране почти никаких сведений. Но, выслушав весьма длинное описание Миксом напитка, он протянул тому свою чарку.

Том понюхал ее содержимое.

— Что ж, не знаю, что это, но меня ваша выпивка не пугает, сказал он. — Вот вам текила, пробуйте.

Стаффорд последовал его совету относительно того, как следует пить: сначала лимон с солью и тут же залпом запить их текилой.

— Тысяча чертей! Такое чувство, будто из ушей сыплется огонь! — Вздохнув, он произнес: — Напиток чрезвычайно странный. Но и чрезвычайно приятный и бодрящий. А какого мнения вы о своем?

Микс отхлебнул:

— А! Будь я проклят, если знаю эту марку! Но на вкус бесподобный, хоть и грубоват. Неважно, какого он происхождения, но это — настоящее вино, из сортовых. Может, оно из тех, что выжимали из своего винограда древние вавилоняне. А может, египетского происхождения или малайского. Или же это раннее японское сакэ — рисовая водка. Интересно, а у ацтеков водилось вино? В общем, не знаю, но с ног свалить оно может, хотя на вкус довольно отвратительно, и вместе с тем в нем что-то есть.