Автор Неизвестен - Без названия

Я продолжал раздумывать, слушая Ивана, и не заметил, как Величественной картины Первой Тайны Священной Книги Тота — не стало, она исчезла неведомо куда, и Вселенская комната наполнилась только густым, ледяным голосом Ивана.

— Профан и Бог — синонимы! — воскликнул Иван.

И я содрогнулся от услышанного.

— Присмотрись, — сказал Иван, — сколько профанов, столько и Богов!

Для профана придумана божественная множественность, будто Бог во всем и в каждом, чтобы оправдать существование профана, оправдать его безликость и смертность!

— Но тогда — зачем нужны профаны? — удивился я.

— Профаны и все прочее — пластилин, иллюзия, — сказал Иван. — Ты сам все это придумал! Так вот, и одумайся!..

— Если я одумаюсь, профанов не станет?

— Конечно!

— А что же тогда будет?

— А ты одумайся и увидишь!

— Но я не сознавал раньше, что это все и профанов — придумал я сам. Как же так?

— Значит, — холодно отвечал Иван, — кому-то стало необходимо, чтобы ты — одумался. Снова наступило молчание…

— Достаточно. Приспустим флаг, — сказал Иван. — Я дам тебе сегодня Первый урок Астрала. С Астральным телом ты уже знаком? — спросил он.

— Да, — покорно ответил я, — но очень смутно, на ощупь.

— Ясно! — сказал учитель. — Тогда, — и он пару секунд помолчал, приступим! — сказал он решительно и подошел ко мне ближе.

— Вообрази себе свой позвоночник! — потребовал он.

— Вообразил, — сказал я.

— Теперь мысленно передвигайся от копчика до макушки, и обратно.

— Как, с помощью чего? — спросил я.

— Представь себе: теплый шарик, и покатай его: вверх — вниз, как я сказал.

— Покатал, — отозвался я через пару минут усердного, сосредоточенного молчания.

— Так.

— Хорошо.

Теперь постарайся почувствовать весь позвоночник горячим, хотя бы теплым, но натянутым, как струна!! И это у меня получилось без особого труда, и я не замедлил сообщить учителю о своем успехе.

— Почувствовал! — сказал я.

— Молодец! Идем дальше, — учитель приблизился ко мне еще ближе, я ощутил его ровное дыхание. — Сядь в «лотос», — потребовал он. Раньше мне никогда не удавалось сесть в «лотос», даже у Долланского я смог принимать лишь «полулотос», а тут я сел, и так свободно, именно в «лотос», будто мое тело стало пластилиновым.

— Сейчас постарайся полностью расслабиться и выдохнуть весь воздух из легких, — послышался голос над моей головою, — а когда выдохнешь, вообрази, что ты вдыхаешь не просто так, а что-нибудь реальное, что ты можешь мысленно увидеть, и вот это вдыхай смело, как на самом деле!

— А что лучше? — спросил я.

— По желанию. Можешь вдыхать, к примеру: соринки, жидкость или еще другое, но при условии, что это должно быть окрашено в какой-то цвет…

— А в какой цвет лучше? — поинтересовался я, боясь сделать что-нибудь не так. Я сидел с закрытыми глазами, кажду секунду порываясь выполнить поясняемое упражнение.

— Цвет любой. Это не важно сейчас, — подсказал голос учителя, только он должен быть светлым. — И ты вдыхаешь это, свое воображаемое, мысленно загоняешь это в копчик. Вдыхаешь медленно, где-то на счет до восьми.

— Я буду воображать пыль, можно? — спросил я. — Голубую пыль?

— Можно.

Теперь то, что ты вдохнул, остается в копчике, и оно постепенно разгорается, как бы жжет, обжигает! А сейчас копчик начинает гореть кроваво-красным цветом, он похож на раскаленный уголек из костра! Медленно выдыхаешь на счет, также до восьми. Вся энергия в копчике, остальная часть позвоночника продолжает ощущаться теплой струной.

Выдыхаешь — ничего! Пустоту выдыхаешь, потому что все осталось в позвоночнике, в раскаленном копчике.

Выдыхаешь, будто бы в себе, внутрь.

Ясно?! — спросил учитель. Я кивнул, продолжая выполнять его приказания.

— Поднимаемся выше! — повелел учитель. — Все то же самое, также вдыхаешь и выдыхаешь! Красный уголек продолжает гореть, но теперь загорается еще и оранжевый цвет, он выше копчика, на уровне лобка.

Вообрази, что твой кроваво-красный уголек начал вытягиваться в высоту по позвоночнику и на том расстоянии, на которое он вытянулся, — горит оранжевым цветом.

Я разжег и оранжевый цвет…

Потом Иван научил меня, как распалить желтый цвет, и я, продолжая мысленно вытягивать свой воображаемый уголек по позвоночнику, выявил желтый цвет на уровне живота.

Таким же образом я зажег и все остальные цвета: зеленый на уровне грудной клетки, голубой на уровне шеи, синий на затылке, фиолетовый на макушке. Мой позвоночник огненно светился снизу и холодел кверху. От него исходил жар и холод одновременно, все семь цветов радуги разноцветно сияли в моем воображении.

Я продолжал таинственно дышать…

— Зажигай среднюю чакру! — приказал учитель и пояснил: — Вообрази луч, мощный, красного цвета. Он исходит из центра твоей грудной клетки.

Теперь проецируй этот луч на белый экран перед собой. На экране твой луч превращается в красный круг, в середине которого — три треугольно расположенных крупных точки, тоже красного цвета. Всем своим существом выражай состояние мира и добра. Не думай словами, у тебя только состояние мира и добра, его полное, глубинное ощущение.

Таким образом, перед тобою сейчас высвечен Астральный символ выхода на Шамбалу!

Мысленно, чувствами, представься Шамбале, можешь что-нибудь попросить.

И я представился: «Шамбала! Я, Сергей Истина, житель Земли. Я пришел с миром и добром! Помоги мне увидеть Наташу! Я люблю ее! Помоги хотя бы ощутить ее присутствие!..»

Все это я произнес не словами, а чувствами, и это мне удалось.

Я потушил позвоночник в обратной последовательности и открыл свои глаза, Ивана уже не было, но, о диво! На том месте, где я не так давно созерцал Астральный символ Первой Тайны Священной Книги Тота, возникли во множестве ряды книжных полок.

Я поднялся на ноги и приблизился к этим полкам. На всех корешках многочисленных книг было написано: Сергей Истина…

— Господи, — воскликнул я, — неужели это все — я написал!..

Несколько минут я любовался, как ребенок перебирал радостными руками разноцветные переплеты своих книг, своих Астральных книг!

Несколько книжных полок именовались общим заголовком: «Рукописи». Я нагнулся, открыл первую попавшуюся картонную папку и взял несколько исписанных и исчерканных листов бумаги оттуда.

Неожиданно мой взгляд упал на черную бархатную штору, за которой я предполагал окно, и мне невыразимо захотелось поскорее отодвинуть ее, и я потянулся к шторе и резко, не задумываясь, отдернул ее в сторону — всю!

Яркий солнечный свет будто воспламенил меня с ног до головы! Передо мною действительно было окно, мое окно, выходящее на зимнюю улицу утра.

Я обернулся, огляделся по сторонам, но, вместо космического пространства, я теперь находился у окна в своей комнате.