Илья Твиров - Вирус зла (СИ)

— Дальше еще несколько взрывов, поменьше, все анигиляционного типа. Обратите внимание, что они отстоят друг от друга на одинаковое расстояние, фактически разрушают на части весь оставшийся каркас.

Владимир серьезно задумался. Взрывы не могли возникнуть сами собой причем настолько равномерно. Но почему тогда великолепная система безопасности не отреагировала на заложенные взрывные устройства? Иначе ведь аннигиляционный взрыв, да и любой другой взрыв, никак не сделать. Или все же сделать?

— Записи биометрических параметров достать можешь?

— Одну минуту, — кивнул аспод, мгновенно засев за планшеткой и виртуозно орудуя пальцами.

Несколько минут он искал необходимую информацию, пока, наконец, не нашел необходимое.

— Оказывается, совсем недавно сделали, — пояснил он. — Пришлось применять свой специальный допуск, чтобы достать необходимое.

Владимир кивнул, хваля настойчивость парня, и обомлел, поскольку таких биометрических параметров не видел никогда. Эти параметры, по сути, представляли собой сгустки энергетических и ментальных полей, окружавших человека, и специальная аппаратура способна была их фиксировать, анализировать и рассказать о человеке или паранорме очень многое, если не все, от его характера до того, что он съел на ужин. Биометрические параметры человека и паранорма существенно отличались, так же как отличались они у животных, рыб, птиц и растений, но все они имели общий фундамент, схожие законы построения и взаимодействия. А здесь…

Судя по всему выходило следующее: примерно за двадцать минут до катастрофы в здание орбитального лифта вошел человек, послонялся сначала по огромному комплексу, ничем не сумев приковать к себе внимания системы охраны, затем он сел в одну из пассажирских кабин лифта и начал подниматься вверх. Когда до середины шпиля ему оставалось примерно десятка два километров, его биометрика стала резко меняться, превращаясь во что-то странное, необычное, доселе невиданное. И вот этот человек или точнее, то, во что он превратился, и явилось своеобразным взрывным устройством. Владимир даже присвистнул от удивления и едва не уронил на пол кружку с пивом.

— Ты… что-нибудь понимаешь? — спросил он аспода, который, судя по выражению лица, также пребывал в серьезном недоумении.

Парень покачал головой, откинулся на спинку кресла.

— Вот и я тоже ничего не понимаю, — докончил за него Бубенин.

Он молча осушил остатки пива, немного громче чем следует поставил пустую кружку на стол.

— Я вот еще чего не понял, — неожиданно сказал аспод, — каким образом произошли остальные взрывы? Взрывное, хм… устройство, судя по всему, только одно, а взрывов — десяток. Больше аппаратура ничего не зафиксировала. Биометрика остальных людей была в норме, никаких трансформаций, кроме этой, больше зафиксировано не было. Так откуда остальные взрывы?

Вопрос парня тревожил и самого Владимира, и Бубенин к своему неудовольствию совершенно не знал на него ответа. В голову лезли всякие разные идеи, одна бредовей другой, но ничего конструктивного в них не присутствовало.

— Во всяком случае, — сказал Владимир, глядя на живописнейшее сосновое ущелье внизу, — примерная картина катастрофы нам ясна. В здание лифта вошел человек или нечто, имеющее биометрику обыкновенного человека, поднялся на лифте, трансформировался в какое-то другое, неизвестное нам состояние материи, после чего взорвался, сгенерировав аннигиляционный процесс. Каким-то образом ему удалось передать на расстояние часть энергии этого процесса, да еще с задержкой во времени, механизмы этого волшебства уточним потом, что привело к взрыву сначала ФВ-генератора орбитального лифта, а потом и оставшейся конструкции.

— Слишком много белых пятен, — скептически оценил версию Бубенина парень.

— А что делать. Придумай свою. Если она окажется более правдоподобной, сядешь на мое место.

Аспод явно не стремился пока становиться спрутом отдела контрразведки, поэтому примирительно поднял вверх руки и поспешно сказал:

— Нет-нет, я не это имел ввиду. Я хотел сказать, что придется многое уточнять в этой вашей версии, чтобы понять, кто стоит за катастрофой.

— За терактом, — уточнил Владимир, — называй вещи своими именами. Взрыв организован управляемо, некой мыслящей силой, направлен против мирного населения. Это теракт, самый настоящий, и нам необходимо найти виновных и наказать их. А еще предпринять меры, по недопущению подобных случаев.

— Вы думаете…

— Не исключено.

Владимир встал из-за стола. Тоже самое сделал и аспод.

— Давай все эти материалы мне, я задействую необходимых людей, а ты в свою очередь попытайся нарыть еще несколько зацепок… не мне тебя учить в общем.

Спустя минуту они покинули гостеприимное кафе в Берне. Аспод первым прыгнул в такси и улетел по делам службы, а Владимир еще какое-то время любовался красотами местной природы. Потом он решил навестить дочь, и также вызвал левап-такси.

Смутное чувство тревоги возникло у него, когда левап с двумя желтыми полосками на борту был уже совсем рядом, зависнув над гостеприимной швейцарской землей на высоте одного метра. В чреве левитирующего аппарата образовалась дверь, послушно убралась сама в себя, и в этот момент раздался страшный взрыв. Его мощь была столь высока, что на сто метров окрест вся земля оказалась не просто выжжена, а попросту сплавлена от невероятно сильного термического воздействия. Не пострадало только кафе, где во время взрыва мирно сидели несколько человек. Система защиты вовремя среагировала и накрыла здание силовым колпаком. От Владимира Бубенина, спрута отдела контрразведки СБ, не осталось ни следа.

С расстояние в пятьдесят восемь миллионов километров Солнце казалось своеобразным тоннелем в преисподнюю. Даже мощнейшие светофильтры и системы видеоконтроля пространства, установленные по всей лаборатории, не могли полностью оградить научный и прочий персонал от влияния такого близкого и такого яростного светила. И воздействие это было, прежде всего, психологическим. Ни сверхмощные магнитные поля, ни жестокое излучение не могли причинить человеку на солнечной стороне Меркурия никакого вреда при учете того, что человек этот находился под защитой стен научных лабораторий, исследовательских станций и заводов, однако близость желтого карлика, который с такого расстояния совершенно не оправдывал названия звезд своего класса, порой сводила с ума. Из-за этого персонал на Меркурии работал в четыре смены по шесть часов, а не три по восемь, как было заведено испокон веков.

На самой ближней к звезде планете располагалось сорок научных лабораторий, более сотни исследовательских станций, принадлежащих различным физическим институтам и объединениям, и пять автоматических заводов, самым большим из которых был завод, производящий ФВ-генераторы для всех нужд человечества. На заводе делали квантовые генераторы для звездолетов и орбитальных лифтов, зданий всевозможного назначения и установок искусственного климата. Он был полностью автономен и, в случае чего, мог производить продукцию по заложенной программе совершенно без участия людей под присмотром главного инкома. Собственно говоря, именно так дела и обстояли — живого персонала здесь было всего двадцать два человека, и работали они в основном в лабораториях при заводе. Самым многочисленным персоналом располагала лаборатория качества продукции, где тестирующая группа выборочно проверяла продукцию по всевозможным эксплуатационным показателям. Практически не уступала ей в количестве людей центральная рубка завода или мостик — помещение главного терминала инкома, где по условию техники безопасности одновременно должны были находиться не менее трех человек. Разумеется, такой важный объект как автоматический завод должен был охраняться, но эту задачу поручили киберам и системе безопасности, за которую так же отвечал инком.