Илья Твиров - Вирус зла (СИ)

Около минуты ничего ровным счетом не происходило, и Леонид Аркадьевич уже было подумывал вновь попытаться открыть капсулу своими силами, как вдруг зеленые квадраты на теле черного яйца засверкали, мгновением позже слегка отошли, как бы приподнимаясь над корпусом, и сложились сами в себя. По телу капсулы прошли несколько ровных трещин, сложились в люк, который распался сам собой, обнажая пред людьми нутро спасательного аппарата.

— Ух, — в один голос выдохнули девушки, не замечая, как Леонид Аркадьевич издал хриплый сдавленный стон разочарования и боли. Его кулаки сжались в бессильной ярости, желваки острыми буграми проступили на скулах, а зубы заскрежетали так, что, казалось, кто-то рядом водил острым предметом по стеклу.

Все на что он надеялся — рушилось. Капсула, разумеется, была довольно вместительным аппаратом, но на шесть человек она не была рассчитана. Максимум, сколько в ней могло поместиться, это четверо взрослых мужчин или…

Или пять девушек. Эта мысль резануло сердце раскаленным ножом. Он нашел путь к спасению, он должен был первым сесть в спасательный аппарат и спастись, уцелеть несмотря ни на что, а в итоге получалось все наоборот. Леонид Аркадьевич Берк никогда не слыл героем, не носил за собой лавры и славу мужественного человека. Сердцееда — да, любителя женщин — да, человека, живущего здесь и сейчас — да, но только не героя. И вот сейчас, глядя на этих девушек, которые порой относились к нему очень холодно, некоторые с презрением, Леонид вдруг понял, что не сможет лишить какую-либо из них шанса на спасение. Отчетливо и однозначно он понял, что ему суждено остаться в лаборатории и сгореть в буйстве взрыва, а этим девушкам, выжить.

— Марш, — прорычал он раненым зверем.

Девушки хотели было обратить его внимание на то, что на всех мест в аппарате не хватит, но Берк вдруг схватил самую ближнюю к себе, Бригитту, подтащил к люку капсулы и насильно впихнул ее внутрь.

— Я сказал марш! — заорал он, не стесняясь в выражениях. — Бегом, пока я не передумал.

Этот окрик вывел девушек из состояния ступора. Они друг за другом гуськом запрыгнули в капсулу, еле-еле разместившись там. В глазах их стояли слезы… А еще в них было изумление и неверие.

Леонид по очереди посмотрел на каждую из них, сглотнул подступивший к горлу ком и вдруг молвил то, чего даже сам не ожидал от себя услышать:

— Простите меня, девчонки, если был к вам груб или излишне навязчив. В будущем выбирайте себе начальника по душе.

Не дожидаясь ответов или возражений, он отступил назад и люк капсулы тут же закрылся. Воздух над спасательным аппаратом задрожал словно был нагрет какой-то энергией, очертания капсулы поплыли, и Леонид Берк услышал монотонное протяжное гудение. Капсула начала отрываться от пола коридора, постепенно устремляясь ввысь, и любая материя на ее пути распадалась, обращалась в ничто, в прах и пепел. Слой анизотропного вакуума, которым, судя по всему, способен был окружить себя автономный спасательный аппарат, служил надежной защитой для него и того ценного груза, что сейчас в нем находился.

Леонид Аркадьевич еще несколько минут смотрел ввысь, в ровную гладкую дыру, проделанную капсулой в квазиметалоконсрукциях лабораторного комплекса, в след удаляющемуся спасательному аппарату, а когда тот скрылся из поля его зрения, вдруг отчаянно закричал. В следующую секунду завод по производству ФВ-генераторов вспыхнул ярчайшей вспышкой чистого незамутненного пламени и утонул в буйстве энергии взрыва.

Приказ спрута нарыть еще несколько зацепок аспод принялся выполнять с ретивостью молодого гепарда, однако у него банально не хватило времени. Сначала он узнал, что Владимир Бубенин был взорван у того самого кафе, где он имел с ним встречу всего час назад, потом по всем тревожным сетям передали сообщение о чудовищном взрыве на Меркурии.

Когда аспод оказался вблизи уничтоженного комплекса завода, он испытал настоящий шок. Такого ему не доводилось видеть никогда. Огромная территория автоматического завода со всеми его лабораториями, включая и подземные горизонты, выгорела дотла. Он понятия не имел, что должно было здесь взорваться, чтобы причинить человеческой инфраструктуре такие чудовищные повреждения.

На месте взрыва уже работали несколько следственных групп УСС, Службы Безопасности, но никто из них пока не мог сказать ничего конкретного. Самым шокирующим для всех оперативников явилось то, что инком завода не сумел скинуть информацию систем безопасности и защиты в хранилище УСС и СБ, и теперь расследование катастрофы могло затянуться на долгое время.

Как агент свободного поиска он имел право задавать любые вопросы всем подряд на свое усмотрение, имел допуск ко всем материалам следствия и мог свободно проникать на любые территории связанные с его миссией. Поэтому, когда по системе внутренней связи передали, что в руки спасателей попала целая группа выживших с завода, аспод немедленно направился к ним, чтобы снять показания, что называется, с первых лиц.

К его удивлению всеми выжившими оказались девушки, сотрудницы испытательной лаборатории готовой продукции. Они до сих пор не могли поверить в свое спасение, а посему асподу пришлось довольно долго выслушивать их сбивчатое, порой путанное повествование, прежде чем перед его глазами смогла сформироваться более-менее ясная картина произошедшего. Правда причин, по которым квантовый генератор стал неконтролируемо набирать мощность, инком завода отключился и не подавал вообще никаких признаков жизни, а система безопасности не сработала, по-прежнему не было видно.

Допрос велся в региональном управлении СБ на Венере, расположенном в столице, городе Бристоль. Стандартное пятидесятиметровое тороидальное здание в вечерние часы заката окрасилось в малиновые оттенки, которые были на порядок насыщенней, чем на Земле.

В дверь кабинета на пятом этаже, где проходил допрос, постучали. Конечно, это сделал ни сам человек, а автоматика помещения, обученная подобным звуковым приемам.

— Вообще-то я занят, — расстроено произнес аспод.

— Это спрут СБ, — тотчас доложил инком здания. — он не удосужился себя назвать, но его полномочия я проверил. Они истинные.

Аспод на мгновение скорчил недовольную физиономию. Меньше всего на свете ему хотелось делиться с высокими начальниками своей информацией и идеями. Он доверял лишь Владимиру, в смерти которого предстояло еще разобраться, и очень не хотел видеть кого-то над собой, во всяком случае пока.

— Пусть войдет.

Дверь рассыпалась в стороны, и в комнату вошел смурного вида человек лет тридцати с каким-то смазанным незапоминающимся лицом.