Илья Твиров - Вирус зла (СИ)

Громов почесал подбородок. Глаза его на мгновение вспыхнули и тут же погасли. Он вдруг открыто улыбнулся и едва не расхохотался.

— Оперативное поле Домена. Вот что ты видел. А раз так, то ты действительно мог в этот момент все, даже изгнать Вирус с этого локального участка Метагалактики. Именно в таком качестве мы, ну, то есть материализованный закон Творца, именуемый мной Конструктором и Инженером, видели Домен в те первые мгновения его существования. Но с метаязыком оперативное поле не имеет ничего общего, так что прими свое новое умение как должное и поскакали дальше.

— Куда теперь?

— В небеса, — хитро прищурившись, ответил Максим.

Две человеческие фигуры растаяли в воздухе, оставляя таинственных обитателей огненных недр Земли наедине со своими мыслями и надеждами на лучшие времена.

Темно синее небо, настолько насыщенное, что, кажется, вот-вот, оно рухнет на тебя, накроет с головой, позволит окунуться в свои бездонные объятия, чтобы испить легендарный нектар богов и стать нечто большим, чем просто обыкновенным человеком. Если как следует присмотреться, можно было увидеть звезды. Они тусклыми еле заметными искорками горели где-то очень далеко отсюда, даря всему окружающему пространству необходимую энергию и свет.

И не облачка в небесах.

Виктор моргнул, еще раз, другой, третий. Картина не изменилась — все то же густое, такое близкое синее небо покоилось над ним, а внизу…

Внизу простирались белые шапки, облаков, настоящие континенты, горы и горные цепи, только парящие в воздухе и живущие не в пример меньше своих настоящих собратьев.

Облака, казалось, живут своей собственной жизнью. Они плыли спокойно, величаво, соединялись и разъединялись, видоизменяли свою форму по собственному желанию, не подчиняясь при этом никому, пропадали, растворяясь в воздухе, и образовывались тогда, когда это было необходимо природе. Казалось, единственной разумной жизнью здесь могут быть только эти белесые, серовато-голубые, иногда со свинцовым отливом острова, но так уж был устроен мир, что не все в нем было очевидным с первого взгляда.

— Где они, — спросил Виктор, купаясь в воздушном потоке.

— Уже не далеко. Разве ты их не чувствуешь? — удивился Громов. Странник находился здесь же и вниз вообще не смотрел, предпочитая разглядывать звезды. Одному Творцу было известно, что он видел там.

— Не очень, — признался Гагарин. — Никак не могу приноровиться к метаязыку, он меня отвлекает, и я не могу сосредоточиться. Все время лезет что-то постороннее.

— Привыкнешь скоро. Плазмиды уже в курсе, что мы ходим с ними побеседовать, поэтому спешат к нам на всех порах.

— Плазмиды?

— Ага. Когда увидишь их, сразу поймешь, почему я их так прозвал.

— А они знают о цели нашего визита?

— Уверен, что догадываются. С Землей они поддерживают тесный контакт, не менее тесный, предполагаю, чем файрусы, поэтому долго объяснять им, что нужно делать, мы не станем.

Виктор с интересом рассматривал проплывающее мимо него облако, напоминавшее собой рожок мороженого.

— Никогда бы не подумал, — прошептал он, — что их форма, цвет — это все не просто так. Это ведь не случайность, а переплетение местных законов.

— Ты это видишь?

— Вижу. Только не понимаю, зачем это Земле. Ведь она же оператор? Она создает эти законы?

— Разумеется она. Только скорее бессознательно, чем осознано. В этом своем действии она очень сильно напоминает нам человеческих художников, музыкантов, скульпторов, людей творческих, которые создают свои вечные бесценные шедевры, реализую свой творческий потенциал и не более того. Они делают это из любви к искусству, а вот уже человеческое общество дает картинам цену.

Виктор всем своим видом демонстрировал скептическое отношение к только что услышанному.

— Ты вправду думаешь, что Земля — художник?

— А почему нет? Творчество — это слабое проявление метаязыка, доступное людям, и не только, кстати, людям. Аквиды также великолепные художники и музыканты, просто ты еще не знаком с их шедеврами. Их живопись чрезвычайно гармонична музыка действительно потрясает воображение, так что при возможности обязательно познакомься с их искусством, будешь приятно удивлен.

Виктор утвердительно кивнул, но скептическое выражение его лица никуда не исчезло.

— И все же звучит не очень правдоподобно, — сказал он. — Этак можно договориться до того, что художествами занимается не только Земля, но и все планеты Солнечной системы, само Солнце, другие звезды и… вообще, галактики, скопления и прочее. Квазары еще нужно включить в эту категорию и не забыть про черные дыры и прочую космическую экзотику.

— Зря иронизируешь, — спокойно ответил ему Громов. — Ты вот сейчас ерничал, но оказался настолько правым, что аж диву даешься.

— То есть, как? — обалдело вытаращился на Максима Виктор.

— А вот так. Если люди, аквиды, плазмиды как дети Земли способны к творческой реализации, к проявлению метаязыка, то почему к этому не способны планеты, звезды и формирования еще более масштабные?

— Допустим, способны, но в чем проявление искусств скажем нашего Солнца или отдельной галактики? Если с тем, что облака — это полотно Земли-художника, еще с горем пополам можно согласиться, то как быть насчет более масштабных формаций?

— Протуберанцы, магнитные бури, вспышки, плазменные циклоны и антициклоны… продолжать?

Гагарин почесал за ухом, посмотрел на очередное проплывающее мимо облако экзотической формы.

— Но ведь все это ни что иное, как результат физики Солнца, или не так?

— Физика — понятие человеческое. Образование облаков, их формы, так же как образование бури на Солнце или протуберанца с одной стороны физика, с другой — результат игры местных законов, которые образованы нашим светилом.

— Но разве все законы в Домене не прописаны нами с тобой?

— Прописаны тенденции появления, развития, взаимодействия и эволюции законов, но не они сами. Конечно, самые масштабные механизмы действуют именно по нашей с тобой воле, но мы на прямую не в ответе за то, что гений Куинджи давным-давно создал бессмертный шедевр украинской лунной ночи, Айвазовский сотворил свои «Девятый вал» и «Шторм на море», а Шишкин удивительным образом описал красоту русского леса. В то понятие, которое люди называют вдохновением, мы с тобой должны вкладывать несколько иной смысл, кстати, так же как и в судьбу. С одной стороны — каждый человек ее хозяин, с другой — есть определенный спектр законов, определенный набор тенденций, куда эти законы могут свернуть и развиться, именно эти повороты человек и наблюдает под понятием судьбы или того же вдохновения.