Илья Твиров - Вирус зла (СИ)

— Паранормы больше похожи на людей чем ты, уж не обижайся. Я знаю, что ты сканировал себя и видишь теперь все свои отличия от человека. Эскулап правильно назвал тебя экзоморфом, это определение самое точное. Но не расстраивайся, — Оксана провела своей ладонью по его лбу, — я обязательно что-нибудь придумаю.

Ее прикосновения были очень приятными, и Гагарин пролежал некоторое время в сладкой полудреме.

— Гулять-то хоть мне разрешат в скором времени, а то сил лежать здесь, больше нет.

— Это в очередной раз доказывает, насколь у тебя мощная энергетика. Ты только сегодня пришел в сознание и уже хочешь на волю. Что ж, думаю к концу недели, как раз денька через два, и только под моим надзором, это можно будет устроить. Долина Эдем, да и само море Сирен очень красивые места.

Она оказалась полностью права — место, где располагался центр медицины катастроф УСС, было потрясающим. А когда до конца осознаешь, что вся это красота, вся природа, утопающая в буйстве красок, еще и полностью рукотворного происхождения, дух захватывало по-настоящему.

Виктор стоял на опушке лесного массива, простиравшегося за его спиной, и глядел в даль, на бескрайние просторы открытого моря Сирен. Берег здесь полого опускался к воде, и метрах в семидесяти от него начиналась широкая двадцатиметровая полоса чистейшего белого песка. Голубовато-зеленые волны вальяжно с достоинством выбрасывались на него, омывая горячую, нагретую Солнцем землю марсианской поверхности.

А ведь когда-то поверхность красной планеты, названная людьми в честь Древнеримского бога войны, была пустынной и безжизненной. Температура летом и только в экваториальных широтах не поднималась выше тридцати по Цельсию, что было приемлемо для проживания человека, зато зимой опускалась до минуса ста сорока градусов. Сильные песчаные бури, тяготение, уступавшее земному почти в три раза, делали эту планету хоть и перспективной для колонизации, но довольно экстремальной. Людей обнадеживало только то, что Марс когда-то в прошлом был похож на Землю, имел погожий климат, и наличие воды в полярных ледяных шапках, а также песчаных каньонов, удивительным образом напоминавших русла рек, подтверждало этот факт. Кроме того, Бог Войны был ближайшей к Земле планетой, что в те времена играло не маловажную роль в космических экспедициях.

О колонизации соседней планеты поговаривали еще в шестидесятые годы двадцатого века, когда космонавтика, подгоняемая противостоянием двух мировых держав, развивалась бешенными темпами, и полеты на Луну, как и на Марс, считались практически решенной проблемой. Однако холодная война закончилась, человеческая цивилизация стала заложницей своего детища — экономики, и реализация межпланетных перелетов стало делом чрезвычайно дорогим и каким-то нереальным.

К счастью, люди никогда не умели долго сидеть на месте, и освоение других планет, хоть и медленными темпами, но продвигалось вперед. Когда первая нога космонавта вступила на поверхность Красной планеты, а совсем рядом замаячила перспектива постройки долговременной научно-исследовательской базы, Человечество впервые реально задумалось о терраформировании Марса, хотя подобные идеи и даже целые программы были созданы уже в самом начале двадцать первого столетия.

Понадобилось еще более века, прежде чем идея терраформирования перешла с листов бумаги в реальность. С развитием полевых двигателей и принятием мировой наукой концепции теорий УКС и ТЕЭП, полеты от Земли к Марсу стали занимать сорок часов, а создание нанокомпозитных материалов позволило снизить эту цифру до тридцати.

Как выяснилось в последствии, реальный план по переделке планеты практически не отличался от бумажного и проходил в три этапа. На первом одновременно на орбите Марса строилась система зеркал, фокусировавшая лучи Солнца и переправлявшая их на полярные ледяные шапки, которые были предварительно затемнены. Также производилась бомбардировка поверхности планеты астероидами для доставки на нее аммиака — хорошего парникового газа, а одновременно с этим экваториальные колонии запустили первые атмосферные заводы, которые производили фторуглеродные соединения для увеличения парникового эффекта. Всего за пол века работы таких заводов температура в экваториальных широтах марса поднялась до десяти градусов.

Дале вступал в дело второй этап терраформирования, на котором людям уже помогала сама планета. Повышение температуры привело к освобождению из почвы дополнительных газов, что дало дополнительный прирост в температуре в течение достаточно короткого времени. В этот же период начали активно таять полярные льды, и в небе Марса впервые за семьдесят лет плотного освоения планеты появились облака.

По прошествии ста десяти лет после строительства первого орбитального зеркала, человечество приступило к финальному этапу терраформирования Марса. Давление атмосферы к тому времени составляло пятую часть от земного и люди впервые могли ходить без скафандров, хотя еще не везде. В почву были внедрены специальные микроорганизмы и наномашины, производящие удобрения и подготавливавшие почву для активного засаживания растениями всех видов. Насыщение атмосферы кислородом было отведено фотосинтезирующим бактериям и лишайникам, а на более позднем этапе — другим представителям растительного мира, которые прекрасно приживались в новых условиях. Старые искусственные оранжереи, служившие в прошлом для колонистов источником пищи и кислорода были постепенно ликвидированы за ненадобностью, и человечеству теперь предстояло только ждать.

Прошло четыреста шестьдесят лет, прежде чем новый облик Марса окончательно сформировался, и Красная планета осталась красной только в исторических хрониках. Сейчас в двадцать восьмом веке сосед Земли представлял собой практически ее точную копию. Даже тяготение на Марсе было всего лишь на двадцать процентов ниже привычного и обеспечивалось группой генераторов тяготения, расположенных на глубине металлического ядра. Овладение струнными технологиями позволило забросить в глубину планеты пятьдесят таких генераторов, запустить их на расстоянии, и теперь за их работой следил специальный инком управления.

Виктор вдохнул свежий морской воздух полной грудью, отмечая его необыкновенный, ни с чем не сравнимы аромат. Такую гамму чувств он раньше не испытывал, что свидетельствовало о серьезной перестройке его обонятельных и, скорее всего, осязательных рецепторов.

— Нравится? — спросила его Оксана. Она незаметно подкралась сзади, но как ни старалась, сюрприза не получилось. Гагарин каждое мгновение знал, где она находится.