Василий Криптонов - Ты можешь идти один

Через пять минут «УАЗ» остановился во дворе дома Элеоноры. Вениамин лично вытащил меня из машины.

— Ничего не скажешь? — пискнул он, глядя на меня.

— Я не похищал вашу дочь.

— Сейчас посмотрим! Вы точно знаете, что она здесь?

— Точно знаем, — ответил водитель, который тоже вышел. Неподалеку что-то звякнуло и, обернувшись, я увидел около соседнего подъезда точно такой же «УАЗ», только без специальной раскраски. Капот открыт, на земле, между колесами, расстелена тряпка. Из-под кузова торчали чьи-то ноги. Видимо, хозяин ремонтировал свой автомобиль.

— Вперед! — Белобрысый потянул меня за руку.

Мы зашли в подъезд и стали подниматься по лестнице.

— Ее там нет! — повторял я. — Я понятия не имею, где Маша, я не похищал ее!

Мне никто не отвечал. Последняя надежда была на Элеонору. Вдруг она сумеет что-нибудь придумать? В сообразительности ей не откажешь!

И вот, та самая деревянная дверь. Белобрысый постучал, потом еще раз — громче. Тишина. Они с водителем переглянулись. Потом белобрысый резко ударил ногой, и дверь вылетела из проема. Я вздрогнул, как и Вениамин.

— Послушайте, а это… — пробормотал он.

Никто ему не ответил. Разрушители вошли внутрь. Один прошел в кухню, другой открыл дверь в ту комнату, где я час назад говорил с Машей. Вениамин переступил порог, и я шагнул следом. По идее, Элеонора уже должна была поднять крик и пообещать всем и каждому жестокое выцарапывание глаз, а то и претворить эту угрозу в жизнь. Но в квартире не раздалось ни звука. Белобрысый вышел из комнаты и открыл дверь в ванную. Пусто. Водитель наведался во вторую комнату.

— Ее здесь нет? — спросил Вениамин.

— Нет, — бесстрастно ответил белобрысый.

— Вы же были уверены!

— Мы ошиблись. Наверное, это и правда была фантазия мальчишки.

— Что? — вскричал Вениамин. — Да вы вообще расследовать умеете? Что, наудачу в квартиру вломились? Дебилы!

— Я же говорил, что не знаю, где Маша, — вставил я.

Белобрысый посмотрел мне в глаза. На этот раз я был готов и представил себе Машу в милицейской форме на площади, где мы сидели с дядей Мишей. Образ возник спонтанно, но получился очень ярким. Белобрысый дернулся, но сообразил, что все это бред.

— Кто здесь живет? — повернулся ко мне Вениамин.

— Моя подруга Элеонора, — отчитался я. — Мы с ней познакомились недавно. Когда я с ней, то представляю себе Машу. Потому что безумно люблю ее, а она меня отвергает.

— Да плевать мне, кого ты себе представляешь! — заорал Вениамин.

Но его реакция меня не волновала. Я смотрел на Разрушителей. Кажется, они поверили. Переглянулись и даже вроде бы пожали плечами.

— Не смеем больше вас задерживать, — сказал белобрысый.

— Задерживать? Да это вас, уважаемые, скоро задержат! — кипятился Вениамин. — Если сегодня к вечеру дочь не вернется домой, я вам устрою! Полетят погоны!

Разрушители не обращали на него внимания. Они вышли из квартиры и двинулись вниз. Следом бежал Вениамин, расточая угрозы. Я задержался, чтобы поднять дверь. Приладил ее, как мог, прикрыв проем. Видно, конечно, что выбита, но все же…

Я не знал, что думать. Куда могли деться Маша с Элеонорой? Может, несмотря на мои предостережения, отправились гулять? Если так, то это самое счастливое стечение обстоятельств, какое только можно вообразить.

Когда я вышел на улицу, «УАЗ» уже отъезжал. Вениамин не поехал. Я видел его удаляющуюся спину уже возле соседнего дома. Он говорил по телефону, и мне было жаль ушей собеседника — визг Вениамина достиг своего пика.

— Надеюсь, теперь ты простишь меня? — послышался знакомый голос.

Я резко повернулся. Парень, чинивший другой «УАЗ», выполз из-под него и оказался… Бриком.

— Ты? — выдохнул я. — Что ты тут делаешь?

— Я разбирался в устройстве автомобиля, чтобы суметь представить себе его в деталях.

Я сжал кулаки.

— Боря, тебе что, совсем крышу снесло? Я думал, ты хотя бы уехал из города, а ты тут… машины изучаешь?

— Не зная, как выглядят детали, я не смогу управлять ими, — пожал плечами Брик. — Подожди секунду, хорошо? Они почти выбрались за пределы моих возможностей.

Он закрыл глаза и поднял палец, будто меломан, внимающий музыке. Вместо музыки грянул взрыв. Рвануло достаточно далеко, но я услышал звон металла, падающего на асфальт, и чей-то крик.

— Ты что… взорвал их? — спросил я.

— Ну да. Мелочь, конечно, но приятно.

В голове стало пусто. Я не знал, как относиться к произошедшему. Видя мое замешательство, Брик улыбнулся еще шире. Он поднялся на ноги и постучал по стеклу пассажирской двери.

— И второй сюрприз! — воскликнул он.

Из машины, целая и невредимая, выбралась Маша. Я не успел даже ахнуть, как она подбежала ко мне, обняла и прижалась. Снова плакала, но уже не так, как тогда, на кровати. Теперь мне было позволено осушить эти слезы.

— Дима, — всхлипывала она. — Господи, я так испугалась! Он рассказал мне, как ты пытался убить их по дороге!

Я посмотрел на Брика, и он отвел взгляд, пожав плечами. Маленький хитрый поганец!

Я погладил спину Маши, коснулся губами ее волос.

— Все будет хорошо, обещаю, — шепнул я.

Она только сильнее прижалась ко мне. А из «УАЗа» тем временем выбиралась Элеонора, напоминая очаровательное рыжее божество, готовое метать молнии и вызывать ураганы.

— Какой-то недомерок-телепат вытаскивает МЕНЯ из МОЕЙ квартиры! — завопила она. — Ко мне домой приезжают какие-то поганые менты! Это так ты свои проблемы решаешь, Димочка?

Маша подняла голову и сквозь слезы улыбнулась мне.

— Тебе там, кстати, дверь выбили, — сказал я. — Прости, ничего не мог сделать.

— Что?! — Элеонора даже подпрыгнула. — Дверь? Димка, твою мать, я сейчас ей богу тебе глазницы дочиста выскребу! Козлина! Джеймс Бонд сраный! Да прекратите вы лизаться, я с вами разговариваю!

Утихомирить Элеонору было не так уж сложно. Помог Брик со своими безупречными манерами и ледяным спокойствием. Да и сама она не могла долго сердиться. В конце концов, она плюнула и дернула Машу за рукав кофты.

— Пошли, красотка, дверь чинить! Мужиков-то у нас нету, что поделаешь! Папке сообщение кину, чтоб замок купил.

Мы с Бриком остались одни.

— Ты простил меня? — спросил он.

— Не знаю.

— Что еще я могу для тебя сделать?

— Для меня? — возмутился я. — А ничего, что ты свои косяки сейчас разгребаешь?

— Так и есть, — кивнул он. — Но потеря Маши для меня ничего бы не значила. А для тебя?

Тут мне возразить было нечего.

— Что теперь будешь делать?

— Прятаться больше не стану. Я вернусь в поселок завтра ночью и приму бой. Больше я никому не позволю пострадать из-за меня. Спасибо тебе, что помог мне постичь это. Девяносто шесть процентов. Никаких шансов, что мне удастся прорваться, но, кажется, я заражаюсь человеческим фатализмом.