Наталья Заварзина - Страна Серых Снов

Варфоломей затупил все свои восприятия: ему надоело просто идти и, было все равно, где они сейчас и где окажутся. Как и Странник, он зрел во тьме. Иногда возникала сладкая далекая дума о побеге, но редко. Сжав зубы, он плавно ступал по непрозрачному льду.

Странник продолжал шагать, выстраивая впереди себя дорогу и приближая цель. Много земных поколений ходивший по Серости, он знал это отлично: Путь будет после того, как по нему пройдешь. Эта установка позволяла найти где угодно старую тропку из тех, что он проделывал к Черному Океану ранее. Она, то всплывая, то погружаясь в мрачные породы, начинала выражаться торной. Через некоторое время он обнаружил, что дорожка привела их к истоку Черного Океана, месту его изначального исхода, где жидкость сочилась из еще более забытых слоев Серости. Это был Черный Поток, живая самотекущая река, массы которой уходили по цепи ходов.

- Мы у Потока? - осведомился Дух, вещая безрадостно.

- Нужно к Воротам, а там посмотрим.

- Нельзя ли поточнее?... - и Дух запнулся.

- ТЫ сам ответишь на свой вопрос.

Недра, из которых вытекал Черный Поток, направляли его под тяжелые двустворчатые ворота, обитые железными пластинами с потемневшими гвоздями.

Двери толщиной в два-три десятка сантиметров были подвешены на крепкие петли в широкой арке. Полукруг ворот во Владения Теней пускал под себя узкий ручей и ничем не был заперт, ровно как и не имел часового.

Охрана не требовалась Воротам, в которые по своей воле мало кто входил. Между мирами знают, что тут Сны подошвой своей прикасаются с преисподней. Нужно было как раз туда. Прикрытые наглухо, врата ни капли не шумели, когда их открывали. Словно через портал туда, где происходят от сотворения мира мытарства за смертные грехи, вошли двое и противоположный. Рикошет звучания их поступи сдавливался, они продолжали Путь.

Путь через участки Теней, где уже оказались: узкие безобразные казематы. Словам на этих началах не было места: мысль отвечала на мысль.

- Все заглохло кругом... - оторопел Дух, - я что-то чую, но не разбираюсь, что именно...

- Сгустки тьмы - рутина обыденности у теней. Уныние у них все протравило.

- Нет, я сейчас явственно ощущаю какое-то создание..., которое идет за нами.

Даже после того, как вокруг стало не зги не видать, и путники позабыли о неуверенном замечании Духа, было неспокойно. За ними что-то неотвратимо следовало, не выдавая себя, осмотрительно и с умением: маленькая приблудная Тень, вылезшая из своего укромного логова, поползла за ними. Цепляясь за стены ходов и переходов острыми когтями четырех ловких лап, она смотрела на них из-за углов, стараясь быть незамеченной.

Когда то было возможно, она схватывала и впитывала их слова, старалась пару раз поставить невидимые уловки, но нарывалась на великую для нее силу.

Отверстие, откуда вытекла Тень, зияло прямо у массивных Ворот, и она заметила демона. Сладостно зашипев, зашелестев и фыркнув, быстрая Тень уловила в будущем весь смысл дороги серых: они вели полярного к Океану, властителю Снов. Молча собирая обрывки фраз и векторы хода, она прилежно ползла за ними, не отставая ни на минуту...

По середине катакомб теней струился Черный Поток, гелеобразный, не дававший ничего ничему по соседству с собой. Едкие его воды вымыли в скалах гладкую борозду и утекали водянистым чугуном к своему любимому устью.

Поток не выпускал жизни и не отбирал ее. Составляющими разумного ручья были только всепоглощающая ненависть и страсть манипулировать. Поэтому бледный Дух все больше вжимался спиною в дышащие тоннели теней, порой перепрыгивая разломы, куда врывалась жадная "вода".

- Что же будет со мною тогда, когда мы вплотную подступим к Океану?.. сетовал он на свое незавидное положение.

А на душе у Варфоломея началось ликование. После открытой Серости наверху и унижающей белости у Башни он наслаждался Черным Потоком и облегающей прелестью Владений тени, этой разбавленной туманоподобной Тьмою. Он дышал ей и осязал ее. Демон переливался чешуей и опять, как тогда в Пустыне, выпустил сеть изгибистых отростков, доставая долгожданную силу...

Это понимала Тень, тесно прижимавшаяся к угловатому пику. Она догадывалась обо всем по своему безупречному видению, когда узрела Оковы Снов и то, как проявлял себя демон, испытывая каждой клеткой тела ее родной мрак. Радостно всхлипывая, что-то бормоча и хихикая, Тень предвкушала свой близкий триумф. О, как она его ждала и переживала.

Ползучая решила ждать, сколько потребуется. Пусть даже эти двое серых, увечный и старый, дойдут до самого центра Владений, его копошащегося сердца, толкавшего Поток к Океану, Поток к Океану... Ее существо заняла неземная злоба и приятное щекочущее чувство победы, такой скорой победы... И она прыгнула на противную стену, вонзая когти с наслаждением и почти бешенством...

Черный Поток каким-то образом остановился, и это было не самое хорошее предзнаменование. Он стоял, как жалкая нечистая лужа, и даже не колыхался, по своему присущему. Его гладь, как ровно вулканическое стекло, блестела и отражала путников, все так же внутренне клокоча от злости.

- Я устаю, - Варфоломей наотрез отказался идти дальше. - Сделайте длинный привал... До моего судилища недалеко осталось, я вижу по вам.

- Какой смирный, - помыслил Дух.

- Уж точно.

- Не к добру.

- Остановимся в последний раз, - возвестил Скиталец, продумывая на пять ходов вперед. Он нагружал Духа всем этим, но ведь тот сам вырвался.

Он хотел провести неблагодарный скоропостижный эксперимент.

И не знал, получится ли он.

Варфоломей воспринял согласие более чем спокойно. Он, бряцая наручниками, отдалился и стал медитировать в какой-то ложбинке, наблюдая стоящий Поток. Он все понимал и выжидал. И скрывал, запирал, замуровывал идеи от серых, которые могли, ох, как могли догадаться.

Использовав свой мешок, как подушку, Дух забылся в тревожном будком ожидании, а Странник стал дремать сидя, не думая о дежурстве за опасным демоном.

Он также выжидал, подхлестываемый своим вероятностным интересом о том, что будет далее. И вспомнил о том, что случилось...

ДАВНО

Брошенный и грустный человек сидел на скамье в тесной комнате, оплетенной паутиной. Душный холод сжимал его сердце, в котором ничего не осталось. Голова была опущена почти до груди, и глаза были тупо уставлены в пол, в котором, впрочем, не было ничего интересного. Нигде ничего не было. Нигде никого не было, кроме него. Все кончилось так давно, но помнилось как сейчас.

Оплеванная душа томилась в предвкушении.

Кутаться не было смысла - спасаться от стужи уже нет надобности, ведь человек был мертв. Под скамьей и везде, где копилась темнота, сидели и ждали своего часа ядовитые творители паутины. И не только они.