Сергей Плеханов - Заблудившийся всадник

— В конце улицы уже толпа показалась, на дворы гостей ломятся, кричат, мечами ограды секут.

— Много их, варягов?

— Не столько варягов, сколько голытьбы — на богатые дома наводят, так, по крайней мере, купец один говорит — только что к нам защиты пришел искать со всем семейством.

Ильин пропустил прочную бечевку в отверстия, прожженные в ножках табурета, и связал ее прочным морским узлом. Несколько раз взмахнул нанчакой, крутанул перед собой, перекинул за спиной из одной руки в другую и еще раз проделал те же самые операции.

— Недурно, — похвалил Овцын. — К тебе и с мечом не подступишься.

— Помни об уговоре — молниями не швыряться, — сказал Ильин.

На дворе слышались возбужденные голоса, по ступеням затопало множество ног. В двери возникло несколько круглых физиономий.

— Господин Шмальгаузен, — по-немецки закричал один из купцов. — Они уже совсем близко. Мы боимся этих варваров, может быть, лучше выкатить им несколько бочек вина?

— Знаете, русские говорят: дашь палец, откусят руку. Надо показать свою силу, — заявил Виктор.

Его поддержал Овцын:

— Если они почувствуют, что мы их боимся, то завтра придут за новой данью. А в результате вообще весь Готский двор разграбят.

— Придется драться, — вздохнул немец.

Через несколько минут ворота уже трещали от натиска толпы. Викинги, белобрысые, рыжие молодцы в кольчугах, размахивая мечами и боевыми топорами, вопили на своем — весьма похожем на немецкое — наречии:

— Эй, жирные каплуны, лучше подобру откройте!

Голка — чумазые плечистые оборванцы — восторженно выкрикивали изощренные ругательства.

Овцын не вытерпел и яростно крикнул по-русски:

— Эй вы, быдло пьяное! Я вам языки-то позавяжу!

Взрыв яростной брани покрыл его слова. Чернь всей массой бросилась на ворота. Толстенные плахи затрещали, но первый натиск выдержали.

Овцын в несколько прыжков достиг ограды и обнажил меч. Рядом с ним встали несколько немецких купцов и их приказчиков. И когда створки ворот все же распахнулись от напора, викинги вынуждены были остановиться — они не могли ринуться во двор кучей, а только по пять-шесть человек в ряд.

Угрожающе взмахнув широким мечом, кряжистый детина с клокастой рыжей бородой рыкнул:

— Я Сигурд Волчий Хвост! Слышали, что бывает с теми, кто противится мне? Прочь с дороги!

Овцын выступил вперед и с презрением сказал по-немецки, чеканя слова, чтобы его поняли варяги:

— Если не хочешь, бродяга, чтобы я укоротил твой хвост до размеров свинячьего, проваливай отсюда.

Дикий вопль вырвался из обросшей рыжими кудрями глотки Сигурда, и он рубанул мечом по тому месту, где за мгновение до того стоял Овцын. Но Василий уже с непостижимой быстротой отскочил в сторону и, выставив перед собой меч, парировал новый удар варяга.

Несколькими изящными обманными движениями Овцын заставил Волчьего Хвоста яростно рубить воздух, а потом неожиданно выбил меч из его рук. В ту же секунду на него бросилось сразу несколько викингов, но Василий легко доказал, что семь веков искусство фехтования не стояло на месте.

Воодушевленные его примером немцы отчаянно размахивали мечами, причем Ильин отметил, что купцы тоже не робкого десятка, да и с оружием им явно уже приходилось иметь дело.

И все же силы были явно неравны. Мало-помалу защитники двора отступали, а в ворота вливались все новые подкрепления для нападавших. Ильин понял, что пришло время вмешаться — тем более что среди варягов появилось несколько малых с боевыми топорами, которые того и гляди могли достать кого-нибудь из фехтовальщиков.

Выкрикнув что-то нечленораздельное, Виктор бросился в гущу схватки и с размаху ударил ногой в грудь белобрысого обладателя секиры. Тот рухнул на колени, выронил топор и зашелся в кашле.

Ильин подпрыгнул и достал кончиком носка подбородок другого воителя. Тот отлетел метра на три и сел на траву, свесив голову набок.

Кто-то предупреждающе ахнул за спиной Виктора. Мгновенно повернув голову, он увидел занесенный над ним меч. Выхватив из-под мышки нанчаку, Ильин перепоясал ею руку нападавшего. Тот охнул, выронив оружие, и волчком закрутился на траве.

Появились первые раненые. Дородному купцу с Готланда отсекли пятерню вместе с мечом. Рослый викинг рухнул от удара, пришедшегося точно между кованых пластин, нашитых на кожаный панцирь. Пронзительно закричал другой гость из-за моря, когда увидел собственное ухо, отлетевшее под ноги сражающихся.

Пролитая кровь еще больше ожесточила противников, и теперь они рубились без всякого намека на показное удальство. Зверские покрытые пылью лица, изборожденные струйками пота. Налитые кровью глаза. Закушенные губы. Глухие проклятия.

Защитники Готского двора отходили в сторону жилых домов, а просочившаяся в ворота голка уже суетилась возле каменных амбаров. Увидев это, Ильин подумал, что любителям даровой выпивки придется немало попотеть, прежде чем они смогут сбить полупудовые замки с кованых дверей. И в ту же минуту ряды нападавших дрогнули и смешались. Оборванцы, заполошно крича, заметались между оградой и викингами, выстроившимися полукругом в боевой порядок. За воротами происходила какая-то свалка, сверкали лезвия мечей, ритмично поднимались и опускались цепы и грабли.

Ситуация вскоре прояснилась. Оказалось, что гости суконной сотни, на которых обрушилась первая волна варяжских бесчинств, успели оправиться от растерянности, собрались всей улицей и ринулись на толпу, бушевавшую на Готском дворе.

Очутившись между молотом и наковальней, викинги не поддались панике. Быстро перегруппировавшись, они заняли круговую оборону. Защищенные кольчугами и панцирями, ощетинившиеся широкими мечами, топорами и бердышами, они были почти неуязвимы для коротких купеческих мечей. А цепы и грабли они во мгновение ока рассекали пополам, да еще глушили их обладателей, повернув лезвия мечей плашмя — этим они явно хотели показать свое презрение к мужичью, недостойному смерти воинов.

Зато озверевшие гости и их челядь с остервенением преследовали чернь, рассыпавшуюся по двору, в рубили ее в капусту. В конце концов именно оборванцев они считали виновниками своих бед — варяги, те профессиональные разбойники, с них и спрос другой…

Так рассуждали они уже после побоища, когда викинги, сумевшие прорубить себе дорогу в толпе, отступили к Ярославову дворищу, потеряв всего несколько человек. А вот несчастная голка поплатилась десятками жизней, все пространство, обнесенное частоколом, было усеяно трупами.

Убитых хватали за ноги и без всякого почтения тащили к мосту через Волхов, а там швыряли в реку. Ильин попытался вмешаться, но на него взъярились: