Грег Иган - Лестница Шильда, роман

― Иногда вид тела творит чудеса.

Возвращаясь на Левую Руку, Чикайя получил первые ободрившие его известия с момента голосования по мораторию. Горизонт перестал проваливаться. Левая Рука больше не отмечала рост числа наблюдаемых звезд.

Само по себе это не помогало установить, на какую глубину откатился нововакуум, но по геометрии можно было строить определенные догадки. Новый горизонт находился в точности там, где и должен был, если бы планковским червям не удалось прогрызть Барьер до сигнального слоя. Там, где популяция вендеков внезапно менялась, на глубине сотни километров по Ту Сторону.

Когда они достигли Левой Руки, пришла новость даже лучше: светлячки стали исчезать, и временная зависимость их поглощения Барьером точно соответствовала самому оптимистичному из возможных сценариев. Барьер действительно отступил до сигнального слоя, но не дальше.

Чикайя обрадовался, но Мариама сказала:

― Не стоит рассчитывать, что новое положение является стабильным. Бираго под конец уже напрямую не общался со мной, но если то, чем он был занят, в какой-то степени напоминает наши с Тареком совместные работы, следует предполагать, что планковские черви не остановятся при первых затруднениях.

― И что это значит?

― Они будут мутировать. Экспериментировать. Примутся изменять себя, пока не найдут способ проникнуть через преграду.

― Ты знала, что так будет? Это ты над ними работала?

― Нет, — призналась она. — Но как только ты показал нам самих вендеков, у разработчиков червей появилось новое обширное поле деятельности. Мы с Тареком не преследовали такой цели, но Бираго вряд ли упустил свой шанс.

Они пришвартовались к Левой Руке и переместили ее туда, где началось исчезновение светлячков.

Чтобы достичь нового устойчивого положения относительно Барьера, потребовался почти час. Цикл все более точных смещений подогнал стилус в нужную точку. Как только цель была достигнута, Чикайя начертил на границе серию зондографов, которые могли распространяться в продольном направлении с такой же скоростью, как в поперечном, тем самым увеличивая их шансы точно закартировать область, зараженную планковскими червями.

Сигнальный слой ими просто кишел. Как и ожидалось, теперь, открытый вакууму, он больше не вибрировал и не отстукивал простые числа. Чикайя мог бы углубиться в исследования сигнального механизма, но предпочел не отвлекаться от основной задачи. Что бы ни явилось потусторонним эквивалентом SETI , [108] теперь предназначенное для этой цели оборудование было разрушено, и лучше было бы подождать с раскопками его обломков до тех пор, пока не удастся обезвредить чуму, с которой маяк был бессилен совладать самостоятельно.

Запустив последний зонд, он повернулся к Мариаме.

― Если бы ты рассказала мне в подробностях о совместной с Тареком работе, тебе не было бы нужды дольше оставаться здесь.

Она издала разочарованный хриплый свист, первый звук, какой он от нее услышал в акустическом диапазоне.

― Это детская возвратка или что? Месть за мои сомнения, стоит ли тратить на тебя топливо?

― Нет. Но это я, а не ты, явился на «Риндлер» защищать Ту Сторону. Зачем тебе плясать по битому стеклу, выполняя чужую повестку дня?

Мариама искала взглядом его лицо.

― Ты мне не доверяешь, не так ли?

― В чем? В предательстве твоих собственных идеалов? Ты ведь всегда стремилась уничтожить Ту Сторону.

― Я никогда не думала, что это равнозначно геноциду.

― Мы до сих пор в этом не уверены.

Вздох сотряс все ее тело.

― И ты боишься, что в том случае, если для загадок сигнального слоя отыщется прозаическое объяснение, я начну тебя стеснять?

― А что?

― Я голосовала за мораторий, — устало сказала она. — Я голосовала за то, чтобы все бросить и искать следы иномирской жизни. Целый год. Что бы ни случилось, я намерена выполнять данное обещание. Я чту его.

Чикайе стало стыдно, однако он не позволил себе поддаться этому чувству:

― Подумай сама. Ты здесь затем, чтобы охранять и защищать Ту Сторону? Или затем, чтобы через год запустить планковских червей, заручившись твердым доказательством стерильности Той Стороны?

Мариама помотала головой.

- Почему ты заставляешь меня выбирать? Если там живут разумные существа, они нуждаются в нашей защите. Если же там ничего нет, кроме необычного океана, переполненного планковскими водорослями, то чем раньше мы его высушим и заполним обычным вакуумом, тем лучше. Неужели разница так труднопостижима? Да как еще я могу перед тобой оправдаться за то, что мятежники вышли из моего лагеря? Когда в последний раз воспряла мораль девятнадцатого века?

― В двадцать третьем.

― Эх, и слабый же ты знаток истории. В ту эпоху многие по кидали Землю именно потому, что не в силах были ужиться с современными им моральными нормами. В их конкретном случае я бы сказала, что они опоздали родиться века так на четыре.

Чикайя отвел глаза. Неужели это ее так задело? Но ведь, по существу, она только что призналась, что разделяет взгляды анахронавтов. С учетом всевозрастающей сложности Той Стороны и невольного геноцида, который могли учинить Защитники, это было все равно что клеймить позором мимозанцев за то, что они не предвидели ошибок в правилах Сарумпета.

Зонды возвращались. Планковские черви, обнаруженные ими, устрашали своей структурной сложностью. Она достигала уже вендековских масштабов, и, как предвидела Мариама, черви этим не ограничились: они начали мутировать в поисках эволюционно выгодных вариаций. Внедренное в Барьер программное обеспечение насчитало несколько тысяч штаммов.

Но даже если они способны к головокружительно быстрой адаптации, все равно маловероятно, чтобы они достигли таких успехов только путем слепого перебора. Разработчик должен был заложить в них такую способность, научить их уклонению от угроз и самозащите. Но при этом они стали так же уязвимы, как любой другой неразумный патоген.

Чикайя обратился к библиотеке, подключив к разговору Мариаму.

― Найди граф, который мог бы прополоть их дочиста. Уничтожить всех червей, не заходя глубже и не вредя естественным вендекам.

Пока он говорил, запрос казался слишком уж залихватским, но планковские черви тоже возникли из единственного графа; кто сказал, что и противоядие не разовьется аналогичным образом?

Библиокомплект с ощутимой задержкой (шел анализ задачи) ответил:

― Я не считаю это возможным. Планковские черви уже повернули себе на пользу обычный вакуум, научившись создавать скоррелированные состояния вакуума и Барьера, которые вызывают быструю декогеренцию вендеков. Я не вижу метода, который позволил бы атаковать планковских червей, оставляя в неприкосновенности вендеков в зараженной области.