Михаил Клименко - Ледяной телескоп. Повести и рассказы

Ниготков через стол потянулся к окну. К чему именно, из-за занавески мне не было видно, поэтому я по стремянке осторожно поднялся еще выше, на предпоследнюю ступеньку. Вытянувшись, я увидел, что огромная темно-пепельная роза стоит в светлой бутылке из-под молока.

В бутылке, наверное, была вода… Мне показалось, что я еще кого-то увидел, чью-то голову. Кто-то сидел у окна, слабо излучая хризолитовое сияние…

Стремянка пошла от меня в сторону. Я начал падать…

Под деревянный дребезг мне удалось благополучно спрыгнуть в траву. Через несколько секунд я был на улице.

На следующий день я с утра начал собираться в путь-дорогу: пора было ехать на обследование.

Часов в десять пришел Вадим Мильчин. Он сказал, что у каких-то гаражей на Пожарне (где конечная остановка трамвая четвертого номера) найдена его, Вадима, одежда. Та, которую с него сняли в лесу бандиты. Конечно, любому было понятно, что эти маневры с одеждой устроены были для одной-единственной цели — увести в сторону возможное расследование, сбить с толку. Дома мне сказали, что у дяди Юры есть отличный чемодан — и не такой большой, и не такой маленький. Как раз какой мне нужен. И не стоит нам покупать еще один.

Я приехал к пристани, где живет дядя Юра и где всегда носится ни на что не похожая разноголосица звуков, однообразных и каких-то неожиданных. Издалека долетали удары — я до сих пор, с самого детства, не знаю, что обо что там ударяется, — а то слышен далекий возглас человека, постоянный крик чаек, низкие, прощально-протяжные гудки пароходов, какое-то короткое и сильное шипение там, где время от времени слышны удары…

Этот не очень большой и не очень маленький дяди Юрин чемодан не так уж был мне и нужен. Я поехал к пристани с тайной надеждой вдруг где-нибудь увидеть ее, золотисто-лимонную девушку, о которой я теперь все время думал. Вчера она уехала на автобусе, конечная остановка которого была здесь, у пристани. Я, конечно, понимал, что эту девушку сегодня не встречу: всем ведь хорошо известно, что вероятность случайной встречи по желанию почти всегда равна нулю. И все же…

У дяди Юры я был совсем недолго.

С пустым чемоданом дошел до вокзала пригородных пароходиков, прошел по набережной, свернул к высоким новым домам, которые, словно каменные столбы и коробки с сотнями окон, по излучине тянулись вдоль берега.

По солнечной стороне широкой улицы я шел в сторону пляжа.

И вдруг!..

Вот вам и нуль! На другой стороне улицы, в тени большого дома я увидел золотисто-зеленый силуэт. Я глубоко, тревожно вздохнул.

Очертания этого пламени — как бы колебания в порывах ветра, неочевидная устремленность к облакам, жесты — не вызывали у меня ни малейших сомнений. Мое сердце сильно забилось. Словно иногородний житель, я с чемоданом стоял на краю тротуара. Жгло солнце, жаром дышал асфальт — мне же стало холодно, в теле появилось что-то вроде озноба. Я боялся: вдруг она опять каким-нибудь неожиданным образом исчезнет.

Со своим пустым чемоданом я перебежал на другую сторону улицы. Догнал ее и некоторое время, страшно волнуясь, шел следом, чуть сбоку. Высоко над деревьями, над домами сама по себе заныла невидимая струна, закричала сидящая на ней невидимая тропическая птица.

Девушка шла. Шел я.

Вокруг нас были люди, дома, деревья. Проплывали мимо метры, пролетали секунды — тире и точки… Мне казалось, что мы стоим с ней на плоту, плывем по какой-то реке среди светлого, солнечного тумана, плывем как раз в том месте, где необозримой ширины река через бурные пороги настоящего перекатывается из будущего в прошлое. Я не переставал удивляться легкомыслию прохожих: имея возможность видеть такую красоту, они равнодушно проходили мимо!

Неумолимо проплывали метры пространства, безжалостно пролетали точки секунд.

— Девушка… — пролепетал я.

Она глубоко вздохнула и сказала:

— Ну начинается!.. Что?

Она резко повернулась, остановилась и ждала, что я скажу.

— Вы необыкновенного цвета! — слишком серьезно, сдавленным голосом проговорил я. — Среди всех вы словно золотисто-изумрудное пламя! Это действительно так, поверьте! И я должен… Я просто обязан!..

— Фу! — презрительно фыркнула она. — Неостроумно!

— Это не остроумие… — сказал я. — Это правда!

— Все? — строго спросила она.

— Да, — пролепетал я.

— Ну тогда вот что, молодой человек. Вам идти туда? Так или нет? Туда?.. — Она свободной рукой указывала в ту сторону, откуда мы только что шли. — Отвечайте! Ну что вы молчите?

— Да, — кивнул я.

— А мне во-он туда. — Вытянув руку, показала она на далекие огромные деревья в конце улицы. — Так что ж вы стоите? Идите в ту сторону, раз это правда! Или, может быть, я мешаю вам?

— Все это вы просто так говорите… — уныло сказал я. — А по природе вы человек очень добрый. Вы такого цвета!..

— Ну а это уже неправда. Ошибаетесь: я недобрая. Я злая!

Я повернулся и пошел обратно, в ту сторону, куда она мне показала.

— Прощайте! — сердито и громко сказала она. — И если не хотите еще раз меня разозлить и обидеть, пожалуйста, не попадайтесь мне больше на глаза. Я вас очень прошу!..

Я ее не понимал. Она была немного странная. Но и какой-то приятной была эта ее странность: насмешливо крикнула «прощайте» и тут же эти слова «Я вас очень прошу!..» — чтоб я постарался больше не попадаться ей на глаза. Я молча брел среди людей, которых почти не видел. Через минуту оглянулся.

Она по-прежнему светилась золотисто-лимонным пламенем. Минуя прохожих, неторопливо уходила по тротуару к далеким, большим деревьям.

Мало что соображая, я побежал к ней. Мне было ясно: все должно разрешиться или сегодня, или никогда. А из-под моих ног и тень надежды уже уплывала. Она спокойно — безразлично! — уходила.

— Знаете что!.. — сказал я, догнав ее.

— А, это опять вы! — удивилась она и высокомерно подняла брови. — Я же вас просила… Ну хорошо, говорите, но только побыстрей. Ради бога!.. Вы какой-то совсем странный!

— Это неправда… Я должен был сказать, что мне идти… Что я…

— Значит, так: я вам нравлюсь, потому что я красивая. Вы это хотели сказать? Ну вот что, молодой человек. Выслушайте меня очень внимательно.

Своей прямотой, манерой говорить — будто она не от себя, не свои слова говорит, а читает с книжки — она меня сбивала с толку.

— Неправда, что мне идти в другую сторону, — сказал я.

— Так вы, оказывается, лжец?!

— Мне идти в ту сторону, куда и вам!.. — решительно проговорил я.

— Ах, вот еще что!.. Так что ж вы пошли в другую? — с удивлением подняла она брови и округлила глаза. — У вас что, туман в голове?

— Я сегодня уезжаю в Москву, — уныло сказал я.

— Ах, какая жалость, какая печаль! То-то вы с чемоданом и ходите по улицам.