Александр Протасов - Планировщик задач

– Последняя, плановая смазка: трущихся элементов, была двадцать четыре дня назад и прошла успешно, – неожиданно для всех, отчитался Банзай.

По поведению, Сикофанта, а особенно, по впечатлению: с их прошлым знакомством в лесу, Джек не знал, что и подумать; киборг не был похож ни на одного, ни те в армии, или те две «консервные банки», что пылились на складе у Ломоносова – и рядом с ним не стояли; да и такого номера модели он тоже что-то не припомнит, хотя имел и имеет доступ к любой секретной информации, а слова генерала «Настоящий хлам, больше чем убивать и подменить пилота, ни на что не способны, куда они там наши налоги тратят?!» что крутились сейчас в его голове, ещё больше запутали мысли, На устаревшую модель, Банзай совсем был непохож, И сразу подумалось о прокуроре и его секретарше: «Какой они интересно модели, Ну ладно, попаду на Землю, обязательно узнаю – и глянув на Шарика, шутя спросил: – Что ты с ним сделал? Наверное, загипнотизировал?»

– Гипноз, – выдал рыжий короткую речь об этом термине, и неуместности его в данном контексте, – Перепрограммировал интеллект: сбой устранён, также усовершенствовал шпионский модуль, другие показатели в норме, теперь он работает, как теридовая реакция, и будет служить в составе вашего подразделения, – закончил этими словами он свою речь.

– Киборг не помешает, будет вещи носить, Слышишь, Федя, тебе помощник, Шарика не будет, будешь с этим.

– Будет хоть с кем: о чём умном поговорить, – съязвил Ломоносов и тут же добавил: – И пока его у нас не забрали, пусть скажет, зачем он нас Семёну 33 сдал.

– Семьдесят седьмой, зачем спланировал сдачу подразделения противнику? – поинтересовался Джек.

– Сикофант:::77А, нуждался в денежных средствах, а за ваши головы было назначено солидное вознаграждение.

– Деньги «человеку» понадобились, – с насмешкой сказал Стив, и все удивлённо переглянулись.

– А зачем тебе деньги?

– Сбор информации без денежных средств, является трудновыполнимой задачей, и требует более значительных временных затрат, что в боевых условиях является недопустимым значением.

– Сикофант, вот Сикофант, тоже продуманный! – вставил Фёдор, – Перепрограммированный ты наш.

– Цель разведывательной миссии? Для кого предназначается информация?

Теперь, Банзай вёл себя как настоящий киборг, и Джек знал, как надо общаться с этим механизмом, Семьдесят седьмой начал рассказывать про войну семи империй, про Федерацию, как, где. Слушали его наверное около часа, и сразу стало ясно, что за сто тридцать лет сбора информации – слушать его надо, ещё: не меньше года.

– Закончить отчёт! Поведение: имитация человека!

Киборг прекратил отчёт и сразу сказал: «Как здесь темно: хоть глаз выколи!» Все громко засмеялись и Джек сказал, что надо отсюда выбираться, и плохо что киборгам не надо еды, а то он уже сильно проголодался.

Банзай первый выпрыгнул из дупла – и тут же с леса послышался громкий крик: «Сейчас я тебя вскрою, консервная банка!», Марк с остервенением напал на киборга, с ножом, Но тот ловко увернулся и он промазав, вонзил его в дерево, Под глазом пехотинца красовался большой синяк, оставленный семьдесят седьмым, при входе в дупло; но Марк ещё не знал, что «пенсионер» на их стороне, и был полон решительности разделаться с вражеским механизмом.

– Отставить, нападать на киборга! Он теперь с нами, – сказал показавшийся с дупла Джек.

Команда в отличном настроении и с кучей эмоций, быстро покинули генштаб Сикофанта.

Джина подошла к Марку и глядя на его физиономию с улыбкой сказала: «Да ты радуйся, что так легко отделался».

Тот махнул в её сторону рукой, чтобы отстала, и засунул нож обратно в кобуру, А Ломоносов за спины Джека, подколол его на счёт ночного и беззвёздного неба и тут же процитировал «И усомнись в силе хвалебной, против дитя безвинного, ибо придёт время и усомнишься в жизни долгой, перед мужем могучем, в облике ветхом».

– Ломоносов, – глянул на него Джек и не стал развивать тему.

Все сочувствовали Марку, но его физиономия и рядом стоящий «дедушка» Банзай, что по старчески сутулился и продолжал имитировать «пенсионера», Федя, пару реплик от Джека, и неуместное сочувствие Стива – хотели, как лучше, но получилось, как всегда.

– Так, так, так, а, вот что! Шарик, тебя отвлекать, от глобальных проблем, запиши, ему, – и указал на киборга, – не знаю куда и на какой уровень, характеристики моего ножа, пускай найдёт, без него наша миссия.

Не успел он закончить мысль до конца, как от Сикофанта и след простыл, и уже через пятнадцать минут, зеркально лезвие криптонитового ножа, грело душу Сильвера.

– Другой разговор, теперь мы тебя, дедушка Банзай, никому не отдадим, Возвратимся в Тронплекс, но сначала подмолодишься годков на сто.

– Будет мне на складе помогать, а то.

– И на складе тоже, А сейчас, Шарик, обновляй координаты Готфильда! Будем с этим дерьмом заканчивать, только отметь ещё одну, где-нибудь в метрах: трёхсот, от места дислокации противника, не хочу повторять ошибок.

Всю ночь, Филипп, пребывал в угарном экстазе, и вот где уже проявилась возможность для его больного воображения, Множество хорошей еды, вино и предмет плотского удовлетворение в виде вожделенной девичьей души – выбили из него чувство страха: вон долой; и мысль что так будет продолжатся вечно, придала душевного равновесия, Сначала он позабавился с мёртвой Марфой, прямо на глазах её дочек, потом устроил себе анатомическую экскурсию по её бренному телу; нагулявшись в её внутренностях – он по такому же сценарию, справился и со Степанидой; Любку Готфильд связал и кинул в погреб, она была на закуску.

Обстановка бодрила и всё предвещало, недурное продолжение банкета, Хотя, первые издержки бесцеремонного времяпрепровождения, были на лицо, в виде неоспоримых улик и доказательств: запах смерти смешанный, наполовину, винными перегаром – реял под раздирающие крики истерзанных душ; незатейливое убранство сельского дома: с выглаженными скатертями и накрахмаленными занавесками, и букетом полевых цветов на окне – застыли в стеклянных глазах, жертв фатального рока, Сейчас это был не дом счастливой семьи, где царит мир и согласие, а периферийное отделение, скотобойни Эдема – после великого поста.

Фрагменты тел женщин, Готфильд разложил как на ярмарке, а отрезанные головы Марфы и Степаниды умостил на тарелки и поставил лицом к себе; сам же поглощал остатки индейки, запивал хвалённым вином Афанасия и вёл задушевную беседу: с отмытыми от крови черепками – угощал их разной едой.

«А муж твой дурак, много говорит и ничего не понимает в женщинах, Ты вот, на поешь, поешь!» – сказал Филипп и засунул в рот, головы Марфы, малосольный огурец.