Борис Липатов - Вулкан в кармане

— Тащи, Зулумба, к докам!.. Там всунь куда-нибудь… Когда парнишка выберется из мешка, мы будем далеко!!. Итак — Шерлок-Пинкертон под видом матроса Симеона поплавает в приятном обществе настоящего профессора Пряника… Тащи, Зулумба, в док!.. Тащи!..

Яхта «Альбатрос».

Число 2 ноября 1924 года. 9 1/2 часов утра.

В виду Канарских островов.

а) Пряник спит…

б) Оскар пьет сельтерскую: у него проходит морская болезнь.

в) Елена варит кофе и жарит гренки.

г) Доктор Абштруккер, — т. е. Паркер Штрук, — у себя в каюте, отклеив седую бороду, сбривает выросшую под ней собственную растительность.

д) Навуходоносор — Зулумба — чистит для профессора штиблеты; окончив эту операцию, пробует вычистить кремом свои ручищи.

е) Фокин в радио-каюте развлекается перехватыванием депеш для того, чтобы за завтраком сообщить новости дня.

ж) Матрос Симеон — сыщик Шерлок-Пинкертон — кончает свой завтрак и готовится завалиться спать после ночной вахты…

То, что делалось вообще на белом свете в этот момент, можно установить по случайно сохранившимся газетам…

После обеда на яхте все погружалось в приятный сон…

Казалось, даже рулевой клевал носом на капитанском мостике.

В это тишайшее время Елена могла говорить с Фокиным… Вот и сейчас, Елена гладит смуглую руку Семена и нежно заглядывает в широкие глаза, еще более голубые от опрокинутой сверху звонкой синевы…

— Вот, пока, Сеня, все идет хорошо… Профессор мне доверяет больше и больше; ты тоже на хорошем счету у Пряника!.. И я уверена, что на обратном пути, нам удастся захватить «Вулкан» Пряника и удрать в какой-нибудь порт… А оттуда…

— Да!.. Да… Мне надоело ходить затянутым в тесный смокинг, слушать идиотские рассуждения Оскара о политике и всякую чушь о большевиках. От этакой жизни можно забыть, как нужно себя вести на заседании парткома… Встанешь, расшаркаешься ножкой и залепечешь: — «Дорогие господа-товарищи, самое лучшее для хорошего пищеварения — пить перед обедом теплое краснее вино». Ха-ха-ха!.

Из матросского кубрика вылез Зулумба и, почесывая лениво кучерявый затылок, перевальчатой походкой направился к каюте профессора…

— Знаешь, Семен! Ты будешь надо мной смеяться, но… Но это не Навуходоносор!.. Да, да!.. Это не Навуходоносор!!. Тот ходил совсем иначе и как-то смешно отбрасывал длинные ноги… А этот… выше ростом… у него злое лицо… И… не Навуходоносор!. Это другой негр!!.

« Семен! Навуходоносор — не Навуходоносор! ».

В тот же день вечером Фокин сидел в своей каюте, напоминающей одиночную камеру, и просматривал радиотелеграммы, перехваченные «Альбатросом». Вбежала взволнованная Елена…

— Семен!

— Ну, что случилось?!.

— Помнишь, когда мы сидели на палубе и мимо прошел Навуходоносор, я…

— Изволила сказать: «Семен!..» Навуходоносор — не Навуходоносор…

— Да… А теперь я заметила еще более странную штуку…

— Ха-ха-ха!.. Что Пряник — не Пряник?..

— Смейся! Я прохожу по коридору… Матрос подметает пол… Вдруг из каюты, занимаемой Абштруккером, высовывается сам доктор и кричит: — «Любезный, отнеси помыть мой бритвенный прибор…». Матрос берет прибор и проходит мимо меня и тут я ясно вижу, что вся мыльная пена утыкана черными волосками… Черными волосками, когда у доктора — седая борода и усы!.. А? Семен? Это значит, что у доктора под седой бородой растет другая борода… Подпольная черная борода…

— И значит?!..

— Абштруккер — не Абштруккер!.. Слышишь, Семен? Абштруккер — не Абштруккер!!.

«Доктор фон-Абштруккер» в плетеном кресле на палубе «Альбатроса», потягивая маленькими глотками душистый «Амер-Пикот», любовался вздрагивающим закатом. Вдали — тонкой полоской голубел Африканский берег…

Итак, на завтра назначена первая экспедиция… Хорошо. Интересно будет «проверить» изобретение Пряника!.. Каково-то работает «везувиан»… Как это он превратит в дождь брызг толпу дикарей… Что такое черное мясо? Пфе!.. Мясом и то называть противно!.. Самый дешевый материал для опытов!.. Итак, до завтра… Черное мясо!.. Черные!!. Этот негр профессора удивительно странная бестия… Прикидывается дурачком, или такой на самом деле — кто знает? (Штрук припоминает…) Нет, не он… Негр, который брал у него визитную карточку на приеме в гостинице «Селект», был немножко худее… Как будто! Тьфу!.. Не разберешь черномазых! Нет, не запомнишь эти рожи!.. Ну, где он встречал Навуходоносора?.. А-э-а!. Ага!!.

(Хорошие тумаки, полученные в плену у Пинкертона, не совсем замутили воспоминания о том вечере, когда…)

Ага!!.

Теперь он вспоминает, что за молодчик этот Навуходоносор!..

Однако, Пинкертон и пройдоха! Ему не зря платят гонорар долларами… Но… счеты остаются счетами!.. Штрук задумывается — как быть?

Зулумба прислуживает Штруку; ах, если бы вы знали, как тяжело видеть полную бутылку вина и не сметь пригубить стаканчика!.. Зулумба сокрушенно вздыхает, косясь на желанную посудину…

Здорово! (Штрук доволен). Значит, эта обезьяна любит благословенные ласки алкоголя… Хорошо…

— Навуходоносор! — позвал негра Штрук. — Ты хороший слуга, Навуходоносор!. Ты любишь вино?.. Я тебе дам бутылку вина, две бутылки вина на вечер, и ты мне будешь еще лучше служить… Верно, Навуходоносор?

Негр скалит зубы и закатывает глаза, предвкушая изумительную выпивку…

Ночь. Зулумба в своей каюте, обняв пустую бутылку, сидит на койке, поджав под себя ноги, и бормочет заунывную песню…

Штрук прислушался и толкнул дверь. Негр замолчал, но, узнав «доктора» улыбнулся…

— Масса дает вино, добрый масса. Хороший вино. Ах, как Зулумба любит вино…

«Навуходоносор» проговорился!!! Да, этого и надо было ожидать; Штрук смекнул, что негр не Навуходоносор… Сыщик решил действовать нахрапом.

— Зулумба! Масса Пинкертон ушиб ногу… Масса Пинкертон просит достать ему чистое белье! Иди скорее, чтобы никто и не узнал, что я заходил к тебе!..

Хмель не позволяет Зулумбе думать… Раз на корабле знают, что масса Пинкертон здесь и у него даже приятель добрый белый, дающий бедному Зулумбе так много вина, такого прекрасного вина!.. И не его, черного глупого негра, дело рассуждать… Зулумба выучился ничему не удивляться… Белые все такие — страшные и непонятные…

И, покорно держась за обшивку, нетвердыми шагами побрел к пустой каюте Пинкертона, стоявшего на вахте…

Порывшись недолго в матросском сундучке, Штрук сразу нашел в нем совершенно не матросские вещи… Так…