Борис Липатов - Вулкан в кармане

Пряник подхватывает саквояж и подымается по ступенькам…

Червяка кошачьим движением бросается сзади на Пряника и ударом кастета раскалывает ученый череп…

Моментально из кармана измызганную апельсинную корочку прилепил к подошве профессора и, кастет далеко в воду забросив, начал орать на помощь…

Гибель Пряника.

Через минуту прибежал полицейский…

— Что случилось?..

— Вот… сударь… — лепетал Червяка, — несчастье!.. Пассажир, поднимаясь по лестнице, поскользнулся и прошиб голову…

— Ну-ка, займемся им, — опускаясь на колени, сказал полицейский.

Червяка зачерпнул в шайку воды и начал омывать голову убитого.

— Эх, парнюга, наша помощь ему уж не нужна!.. Давай-ка свезем его в участок!

И гондола заскользила снова но извилинам каналов…

— Теперь нас ничто не может задержать, Елена, — сказал Фокин, покончив с похоронами Пряника. — Я все-таки подозреваю тут какую-то странность, но мне вовсе нет времени выяснять: убийство тут или несчастье. В этом есть относительное удобство; такой опасный человек, как Пряник, так или иначе перекочевал в царство теней…

— Ах, Сема, как я устала, как я устала от этих передряг!.. — и Елена опустила голову на широкое плечо Фокина.

— Не кручинься, голубка!.. Скорой отдохнем. Давай-ка лучше превратимся в чету Кениг, пора сматывать удочки из Венеции…

— Давай уедем скорей! Скорей домой! Только…

— Что, Леля?

— Как бы папу…

— О, пустое!.. Я его выцарапаю к нам!..

— Ты обещаешь?

— Ну, конечно, милая!..

И через несколько дней в Берлинском полпредстве Семен устраивал последние свои дела…

— А теперь — в Кенигсберг, Леля! Сегодня, сейчас!!. — объявил он своей подруге.

И когда Юнкерс, мягко дрогнув, от земли отодрался и в серую мглу впился, — в окнах кабинки мелькнули пестрые квадратики улиц уползающего вдаль города. Семен обнял дорогое ему существо, комочком в огромной дохе прильнувшее к нему, и так, прижавшись щекой к щеке, в радостном и трепетном молчании, под гул пропеллера, они внимали новому восторженному счету своих сердец, отмечающих томительные секунды…

Неровными шажками проплелись минуты, важно и твердо прозвучали часы, и когда механик, голову в дверцу просунув и на мгновение шлем расстегнув, гаркнул:

— Советская граница!..

Елена порывно охватила улыбающуюся голову Фокина и, осыпая его поцелуями, шептала:

— И я… и я полезна, Сема!.. Я тоже гражданка Новой России!..

И Семен в дорогие глаза заглянув, рукою по карману френча провел и, книжку Пряника нащупав, радость победную во всем своем существе почуял…

— Леля!.. Лелька!!.

Мы теперь дома!.. Дома!!. Мы победили! Мы — всегда будем побеждать… Вулкан у нас!!. Вулкан здесь… в кармане!!.

«Вулкан здесь… в кармане…»

С фантастики начали свою творческую жизнь трое свердловчан: Иосиф Исакович Келлер (1903–1977), Борис Викторович Липатов (1905–1954) и Вениамин Самойлович Гиршгорн — члены Уральской Литературной ассоциации (УЛИТА). Фантастику они сочиняли «бригадным» методом, вдвоем, а то и втроем, но с непременным участием И. Келлера.

Иосиф Исакович Келлер родился в Одессе, в театральной семье. Мать — артистка хора, отец заведовал театральной труппой. Келлеры нигде не задерживались долго, бесконечно переезжали с места на место: Ростов, Тифлис, Харьков, Вильно, Киев, Нижний Новгород… В 1910 г. Келлеры поселились в Петербурге, работали в труппе Фигнера, в Народном Доме. В 1920 году Келлер-старший сформировал труппу и выступал с ней в Екатеринбурге. Вскоре сюда добрались и остальные члены семьи, включая Иосифа Исаковича. Екатеринбург оказался первым городом, где Келлеры обосновались надолго. Здесь Иосиф в 1920 году закончил школу второй ступени, поступил в медицинский институт и некоторое время в нем проучился, но быстро понял, что медицина — не для него. Работал литсотрудником в «Товарище Терентий», «Уральском рабочем», печататься начал с 1921 года, входил в литературные группы «УЛИТА», затем — «Мартен»…

Впрочем, стихи Келлера были достаточно… беспомощными. Недаром С. Качиони посвятил ему эпиграмму:

Занимался Келлер и в Театральной студии, которой руководил актер К. Степанов-Колосов. В студии сложилась большая группа талантливой артистической молодежи — Гр. Александров, Ив. Пырьев, С. Герасимов, О. Жаков, П. Соболевский…

В 1923 году комедия «Ордер № 505», написанная Келлером и В. Гиршгорном под псевдонимом Завихрайский-Райский, была хорошо встречена публикой. Воодушевленные успехом, И. Келлер и В. Гиршгорн тотчас засели писать фантастико-приключенческую повесть. Память изменила И. Келлеру, когда он в своих воспоминаниях («Репетиции, спектакли, встречи», Пермь, 1977) пишет, что в Екатеринбурге и мечтать было нельзя об ее издании. Уже в № 21 журнала «Товарищ Терентий» за 1923 год появились отрывки из повести И. Келлера и В. Гиршгорна «Сергей Градов», по-видимому, так и не завершенной. А в 4-ом и 5-ом номерах журнала «Юный пролетарий Урала» за 1924 год была напечатана повесть «Сорванец Джо». Этой повести, увы, далеко не лучшей у друзей, была уготована наиболее счастливая издательская судьба: она была издана еще дважды, отдельными книжками… Оказавшись в командировке в Ленинграде (нужно было получить в Музыкальной библиотеке нотный материал для Оперного театра), И. Келлер в первый же день направился в Дом книги на Невском и предложил рукопись редактору Ленгосиздата. Тот попросил явиться за ответом через две недели. Командировка кончилась через два дня, и Келлер, увидев на проспекте вывеску издательства «Книга», предложил рукопись и туда. В результате повесть одновременно вышла в двух издательствах: и в ГИЗе, и в «Книге», правда, под разными названиями — «Универсальные лучи» (Л. Книга) и «Сорванец Джо» (Л. ГИЗ). Сюжет повести удивительно не оригинален — все те же «лучи смерти», все тот же шустрый рабочий парнишка, без которого, разумеется, революция в одной из капиталистических стран просто не могла бы произойти…

Вскоре В. Гиршгорн уехал учиться в Ленинград. А к Келлеру пришел снедаемый творческими замыслами Борис Липатов. Рассказал идею повести «Вулкан в кармане». «Это была яркая импровизация, динамичная, фабульно острая. Через час мы уже увлеченно работали. „Вулкан в кармане“ был издан Уралкнигой пятью отдельными выпусками с интригующими названиями: „Семь чековых книжек“, „Плачущий премьер“, „Зулумба, больше внимания“, „Плетутся сети“ и „Вулкан в кармане“», — писал И. Келлер в своих воспоминаниях. Каждый из выпусков — тридцатистраничная брошюрка. Подобное хирургическое расчленение произведений было унаследовано от дореволюционных коммерческих времен и было призвано заинтриговать читателя: повествование, как правило, обрывалось на «самом интересном месте»… Книжка вышла немалым по тем временам тиражом в 15000 экземпляров и была снабжена неплохими иллюстрациями А. Зубова. Как и первая повесть, она написана в лихих экспрессионистских тонах, подчас сверх-лаконичным, «телеграфным» языком, изобилуя куцыми обрубками фраз и умышленно неправильно построенными предложениями. По сути, обе повести являются пародийными. Пародиен сам сюжет «Вулкана в кармане», чем-то напоминающий усеченный чапековский «Кракатит»… Чешский профессор Тадеуш Пряник, маленький лысый чудаковатый человек, изобретает взрывчатое вещество невероятной разрушительной силы — «вулканит» или «везувиан» (опять аналогия с чапековским «кракатитом»)… Об изобретении проведало эмигрантское эсеровское охвостье, а через них — американский, английский и… парагвайский консулы. Начинается охота за секретом «нового оружия». Заокеанский сыщик Шерлок Пинкертон, его английский коллега Штрук идут на всевозможные уловки — переодевания, подкуп, убийства. Сам Пряник пытается заинтересовать своим изобретением чешское правительство, его ассистент немец Менау норовит продать его подороже правительству германскому. Внимательно следит за этой грызней советский дипломат Фокин… Между тем, Пряник отправляется в Африку испытать «вулканит». Под видом слуги едет с ним в экспедицию негр, помощник американского агента, под маской коллеги-химика — английский сыщик, секретарем — эмигрантка Орловская, телохранителем — Фокин, матросом — Шерлок Пинкертон. И снова интриги, интриги… Овладев патрончиком с «везувианом», разделавшись попутно с конкурентом-американцем, хитроумный Штрук пытается скрыться. Но… патрон взрывается. Штрук гибнет. Та же участь постигает и самого профессора. А его бумаги Орловская передает Фокину. «Вулкан в кармане!» — восклицает он, возвращаясь в СССР.