Макс Ливнев - Мустанг и Чика. Черновик.

— А что у нас сегодня?

— Физика. Надо поторапливаться, а то опоздаем. По алгебре контроша. Потом литература и география. И еще физра. Мне Алеша сказал тебе передать, чтобы ты из шкафа забрал свои тренировки. Воняют на всю раздевалку.

— Сам ты воняешь, Медик, — обозлился Чика.

По дороге в школу Медик рассказал, как он притворялся больным. Как доктор его долго ощупывал. Потом оказалось, что отец его в это время разыскивал везде, всем звонил. Доктор ему описал свои сомнения по болезни. Папаша пообещал принести замечательное лекарство, если сын не признается в обмане. Вовка струсил и признался.

— Батя за все художества пообещал так напороть, что задница для сидения никогда больше не понадобится, — со значением глядя на друга, сообщил Медик.

— Ясное дело… — равнодушно хмыкнул Чика.

Немного помолчав, Медик продолжил:

— А ты классно позавчера пел. Пацаны только о тебе говорили…

— Кому я пел? — обалдел Чика.

— Всем, — удивленно ответил друг, — Опять стал придуриваться?

— Да иди ты в баню. Не пел я никому. Ни вчера, ни позавчера, — возмущенно заорал Чика.

Друзья вошли в школу и наткнулись на группу дежуривших ребят-восьмиклассников. Те заставили их надеть красные галстуки. Не только шпана, но и правильные семиклассники старались не носить эти символы эпохи, особенно после того, как в октябре стали комсомольцами некоторые из них. Пионервожатая Варвара впадала в истерику, если обнаруживала пионера без красного галстука.

— Хочешь, Шило подтвердит, что ты пел еврейские песни? — предложил Медик.

— Чего? — перекосился Чика.

Медик пожал плечами, а Шило подошел к ним и начал, захлебываясь от восторга, рассказывать, как его брат офигел от песен Чики, и что он хочет встретиться с ним.

Друзья осторожно просунулись в кабинет физики на первом этаже. Валерия Аркадьевна, маленькая улыбчивая женщина, заметив их, жестом пригласила войти.

— Надо же, — усмехнулась она, — Скоро конец света наступит. Пришли и опоздали всего на пятнадцать минут самые отъявленные двоечники Медведев и Чекалин.

Друзья хмуро отмолчались и вознамерились занять свою любимую заднюю парту у окна, но были остановлены учителем у доски.

— Чекалин, напомни мне тему прошедшего урока? — спросила физа.

В чикиной памяти ответа не нашлось. Медик неожиданно назвал тему. Это удивило учителя.

— Хорошо, Вова, садись! Послушаем сначала Чекалина, у которого положение аховое. А ты его дополнишь, — предложила учительница.

— Чего рассказывать? — старательно тупил Чика.

— Чего знаешь. Понятно, садись. Медведев к доске! — скучным голосом сказала физа.

— Он у доски боится выступать. Дайте ему задачку какую-нибудь. Он справится, — тихо попросил учителя почти на ухо, вылезший на первый план я.

— Ладно, пусть, — согласилась с моим предложением немного удивленная Валерия.

Печальный Вовка подошел к столу, но был отправлен обратно за парту с указанием решить три упражнения из задачника до конца урока.

Еще более опечалившись, он прошествовал к парте и обреченно прошептал мне:

— Теперь домой лучше не возвращаться.

— Может, вместе попробуем, — предложил ему.

Я накропал на листочке ответы — задачки оказались простенькие, хоть и с подвохом. Занимаясь в своем детстве радиоделом, я не мог не знать законы электрического тока. Дал списать несчастному другу свои решения. Перед окончанием урока он отдал листок с ответами, подошедшей к нашей парте физе.

— Невероятно! — прошептала она. — Я хочу тебе поставить… оценку пять.

Пацан чуть в обморок не грохнулся. Потом, в приливе благодарности тисканул мне плечо. Ладно, джин сделал свое дело — джин должен уйти. Ушел.

Чудеса для Чики продолжались. На перемене многие проходящие мимо школьники пытались пожать ему руку, выразить каким-либо образом свое уважение. Некоторые напевали:

— С добрым утром, тетя Хая! Вам привет от Мордыхая…

Или:

— Эх, хвост, чешуя. Не поймал я ни х…

После перемены нагрянула алгебра с ее контрольной, варианты были выписаны на доске. Я снова решил помочь Вовке. Мне все больше нравился этот искренний паренек, дружащий с таким уродом Чикой. Поэтому и вылез на первый план.

— Смерть моя пришла, — трагическим шепотом сообщил Вовка.

— Не ссы, прорвемся! — утешил его.

Совершенно не понимаю, чего тут можно бояться? Я решил всю контрольную в голове когда только присаживался за парту. Нужно сравнить квадратные корни чисел. В квадрат возвести и все дела. Порешал на листочке и передал Медику. Оставшееся время до звонка рисовал рожицы в тетради. Прозвенел звонок, все сдали свои работы. Я свои рожицы тоже.

— Ну вот, а ты боялся, — толкнул я в бок друга.

Тот облегченно вздохнул, а я сбросил управление на партнера.

На литературе Валентина Сергеевна рассказала о странном всплеске у школьников к творчеству Есенина. Из библиотеки забрали все его книги. Призналась, что сама любит этого поэта и весь урок рассказывала о нем. Чика глазел по сторонам, разглядывая лица одноклассников, вернее девчонок. Некоторые выглядели вполне зрелыми и на мордочку приятными. Особо тут нечего надеяться, но смотреть просто так было интересно. Девчонки тоже поглядывали исподтишка. Чикина память отмечала худенькую молчаливую девочку с круглым лицом Бекетову Ленку. Она сидела на первой парте с толстой Светкой Романовой. Обе отличницы. Допустим, я закадрю школьницу. Кое-какие способы знаю. И что? Вздыхать на скамеечке? Такое мимо моих интересов. Мешать парню не буду, но и помогать — тоже.

Следующий урок — география прошла с ЧП. Кто-то испортил воздух в классе, а крайним как всегда оказался Чика с выгоном из класса и записью в дневник. Пацан не стал спорить и, насвистывая, пошел бродить по школе. Большая перемена по средам сливается со спаренными уроками физкультуры по договоренности с физруком Алешей, Алексеем Ивановичем, чтобы уйти пораньше домой. У Чики все равно освобождение, но физрук заставлял присутствовать. Оказалось, Алеша серьезно обижен из-за отказа участвовать в лыжных соревнованиях. Чика устроился на скамеечке и пялился на девочек в трусиках и маечках.

А Бекетова очень даже неплоха. Фигурка точеная, ладная. Светкины буфера ненормальны для ее возраста. Прыгать с ними ей противопоказано. На центрифуге если ее раскрутить, взлетела бы. Ладно, это уже чикины фантазии, не мои.

Обе подружки сражались в волейбол в одной команде с Медиком и безнадежно сливали игру. С ними были еще пара девочек и один пацан. Какие-то они все тут вялые, амебистые. Вовка пахал за всех, прыгал бешеной саранчой, вопил раненым оленем, но это мало помогало. Мне оставалось только сочувствовать издали другу.

— Вот… — сказал он, подойдя ко мне, когда они окончательно продули.