Игорь Гетманский - Цена бессмертия (сборник)

Когда–то мой отец разместил свое детище на этом звездолете. И оно вместе с Ланцелоттом досталось мне в наследство. Генератор я отдал БЗС, звездолет остался у меня. И если Ричард сумеет выполнить все мои просьбы, то сенсоры снова загорятся памятным ядовито–желтым светом…

— К звездолету приближается армейский крытый грузовик модели «Титан», — раздался в динамиках громовой голос Торнадо. — В кабине водитель и один пассажир, в кузове — генератор пространственных преобразований типа «два в одном».

Ланцелотт мгновенно включил экран внешнего обзора, и я увидел, как из ночной темноты в круг света прожекторов звездолета въезжает мощный автофургон.

— Это Ричард, — сказал я и рванулся в контрольную камеру.

То, что Торнадо дал столь подробную консультацию, меня не удивило. Он был оснащен устройством Б–10 — современной моделью дистанционного разведчика. Б–10 неизвестным мне способом сканировал любые объекты, строения и аппараты и безошибочно определял их технические характеристики и параметры, а также наличие в них биологических организмов.

Я только не понял, что скрывалось за словами «два в одном». Но спрашивать уже было поздно.

Я выскочил из звездолета. Ричард уже вылез из кабины и шел мне навстречу. Он был облачен в поношенный десантный комбинезон с майорскими знаками отличия на рукавах. От его приземистой широкоплечей фигуры исходило ощущение силы.

— Ты все тот же, Ричард, — сказал я, и мы обнялись. Он внимательно оглядел мое разбитое лицо и покачал головой:

— А вот о тебе я этого не скажу. Но ладно. — Он обернулся к молодому десантнику, который стоял у него за спиной, и представил его: — Это мой младший брат Роджер. Один бы я не справился. Из–за тебя, Дэн, я втянул парня в эту историю. — Он кивнул на объемистую длинную сумку, висевшую на плече брата. — Здесь бластеры и бронежилеты. Освободи парня от ноши.

Я принял от Роджера тяжелую сумку и вопросительно взглянул на Ричарда. Он сказал:

— Принимай груз. — И направился к машине.

Десантники открыли кузов и с огромным трудом вытащили из него объемную тяжеленную коробку. Я как можно шире открыл перед ними люк контрольной камеры…

Через несколько минут Роджер уехал, а Ричард начал колдовать над пучками кабелей в кормовом техническом отсеке. Там был установлен генератор. Я закурил и, глядя на темные до поры сенсоры управления преобразователем, спросил:

— Рич, что значат слова «два в одном»?

— Это значит, — ворчливо ответил он запыхавшимся голосом, не переставая возиться за дверью, — что я спер из арсенала БЗС не генератор Рочерса–старшего, а генератор Уокера. А он, как ты знаешь, совмещает в себе функции преобразователя и еще одного известного тебе аппарата. Поэтому и имеет неофициальное название «два в одном».

— Уокера?! — воскликнул я. Дядя Уокер, соратник и единомышленник отца… После пятнадцати лет совместной работы и создания пространственного преобразователя они расстались. И после этого Уокер до самой смерти работал над своим генератором. Я помнил его слова: «Я знал, мой мальчик, что все оставшиеся мне дни я посвящу поиску и разработке «антиоружия». Так назвал я тогда вещь, которая должна была нейтрализовать грозную силу открытий Дэниела Кристофера Рочерса…»

Он успел завершить работу и оставил после себя прибор, способный «сворачивать» в объем, равный объему биллиардного шара, любые области пространства. «Достаточно задать ему координаты и параметры объекта «свертки», — объяснял мне Уокер, — будь то кусок леса, планета или Галактика, — и через несколько секунд в твоих руках окажется голубая мерцающая сфера. В ней и будет заключена заданная область пространства».

Теперь понятно, подумал я, почему Ричард с такой уверенностью говорил: «Мы сотрем Рута в порошок вместе с планетой». Когда я услышал эти слова, они меня удивили: ведь Грегори Рут, имея в руках генератор Рочерса–старшего, был неуязвим.

Но я забыл про детище Уокера. От воздействия генератора «два в одном» Рут защититься ничем не мог.

Внезапно за дверью технического отсека раздался ровный гул, и пять из семи сенсоров панели управления генератором засветились. Ланц немедленно прокомментировал:

— Встроенное оборудование успешно инициализировано. Все системы корабля в новой конфигурации работают нормально.

Я неотрывно смотрел на ядовито–желтые сенсоры. На каждом из них светились мелкие буковки. «Ловушка» — было написано на первом. На втором — «Окно». На третьем — мелко–мелко — «Уйти, чтобы остаться». На четвертом — «Зеркало». Эти слова когда–то написал я. Они обозначали различные режимы работы генератора и говорили мне о многом. Ричарду — тоже. Он встал рядом с моим креслом и, неодобрительно прищурившись, изучал надписи.

— Уокер называл этот режим «Терминатор», — сказал он, указывая на светящийся сенсор без надписи. — Помнишь?

— Помню, — ответил я и сильно затянулся сигаретой. Генератор Уокера никогда не стоял на моем звездолете. Поэтому сенсор не был подписан. — Надо бы обозначить…

Мне почему–то было не по себе.

— Не надо. — Ричард отвернулся от пульта и направился в бытовой отсек. — Я приготовлю что–нибудь поесть и поищу в аптечке, чем можно полечить твою страшную рожу. А ты пока стартуй. И прежде всего сделай то, о чем мы договаривались: статус моих команд Торнадо и Ланцелотту должен быть для них равен статусу твоих команд.

Я немедленно отдал своим кибербойцам соответствующие распоряжения, а потом скомандовал:

— Ланц, взлетай! Курс на планету Рамзес–2. Координаты ее звезды найдешь в Звездном реестре.

Звездолет слегка завибрировал, космодром на экране внешнего обзора провалился вниз и уступил место звездной черноте. Но через несколько секунд изображение ночного неба пропало.

Мы вошли в гиперпространство.

* * *

На следующее утро Ричард разбудил меня бодрой командой: «Подъем!» Я открыл глаза и увидел, что он, гладко выбритый и свежий, как молодой фрукт, стоит у моей постели и прямо–таки пышет энергией. Чего нельзя было сказать обо мне. Чувствовал я себя, правда, лучше, чем вчера. На сон грядущий Ричард накачал меня какими–то препаратами и намазал лицо заживляющим кремом. Голова не болела, губы обрели нормальную форму, я мог улыбаться без боли. Но на душе было препогано. События вчерашнего дня к бодрой уверенности не располагали.

— Зарядку можешь не делать, — милостиво разрешил подполковник Томпсон. — Тебе сейчас вредно резко двигаться. Но — вставай и приводи себя в порядок. Через шесть часов мы будем у Рамзеса–2, и нам надо еще многое обсудить.

Спустя полчаса мы сидели в рубке управления и пили кофе. Ричард задумчиво посмотрел на меня и спросил: