Денис Грушевский - Добро с кулаками

— Договорились! Я и сам ещё не решил, что делать. Думаю и взаправду мне нужно послушать душу. Только вот как? Надеюсь, благодаря вашей мудрости справлюсь, — ответил Олег и вместе с профессором направился пить чай на кухню.

— Я сегодня, Олег, в бани общественные ходил. Обожаю баню. У себя дома постоянно хожу, но такое увидел только тут у вас в столице, — рассказывал Круговой Олегу, попивая крепкий чёрный чай. — Так вот, попарился я как следует, уже и не помню толи второй, толи третий раз. Выхожу значит в мойку, а там одна лампочка из двух перегорела, в связи с чем немного темновато. Взял я тазик, да ковшиком наполнил его до половины водой. Поднял и понёс к стоку. Впереди мужик стоял. Я повнимательней пригляделся, зрение уже сам понимаешь не то. Смотрю мужик тот что-то намывает да намыливает вехоткой на уровне груди. Я заинтересовался и вглядеться пытаюсь. Голову ребёнку что ли губкой трет? Непонятно. Пару шагов сделал поближе. Бабах! Голову-то да, точнее головку, да только вот совсем не ребёнку. Тазик с водой я так и выронил. Резко поднял уже пустой. Прикрыл им поскорее позорно свои пятнадцать сантиметров и мигом прочь из мойки. Представляешь и как с таким удавом жить-то?

Посмеявшись от души, Олег с профессором допили чай, пожелали друг другу спокойной ночи после чего отправились спать.

Владимир Иванович огляделся вокруг. Всюду была темнота. Создавалось впечатление необъятности пространства того места где он очутился. Только разум воспротивился этому мраку и неизвестности, как тут же, в мгновение ока, на Кругового обрушился яркий дневной свет. А вместе со светом различные звуки. Словно бы он очутился на переполненной улице. Профессор огляделся вокруг. Он с удивлением обнаружил, что находится внутри огромного по своим масштабам купола, а свет льётся совсем непонятно откуда. Свет был, а его источника не наблюдалось, прямо как во время путешествия в рай, но зато источник, а точнее источники звуков присутствовали на лицо. Ещё раз, оглядевшись по сторонам, Круговой определил, что стоит он возле какого-то куполообразного, но уже небольшого сооружения. Куда не кинь взор, до линии горизонта во всех направлениях располагались различные неведомые конструкции. В воздухе летали различной величины шары и сигарообразные объекты. Но главное, что поразило профессора, были сами обитатели сферы. Это были высокие, красивые люди с немного вытянутыми затылками, все до одного в серебристых комбинезонах. В основной своей массе, все они были заняты своими делами, а потому не обращали на профессора ни малейшего внимания. Однако повертев головой ещё немного, и похлопав растерянно ресницами, Владимир Иванович заметил, как вдалеке кто-то показал рукой в его сторону и несколько высоких людей направились к нему быстрым шагом.

Приблизившись почти вплотную к профессору, по-видимому, старший из группы, по крайней мере, так показалось Круговому, приветливо поднял руку и первым заговорил.

— Ах, вот вы где прячетесь, глубокоуважаемый профессор! — на лице говорившего явно отражались одновременно почтение и восторг. — А ведь мы-то уж чуть с пути истинного не сбились, разыскивая вас. Ну что вы право, как не родной? Вам, понимаешь ли, назначено, а вы, как упрямый Себастьян, простаиваете почём зря возле биотуалета. Своё и наше время понапрасну расходуете. И чего тут интересного? Шли бы, к примеру, посмотрели галерею фонтанов, или ещё какую прелесть. Ну, слава Богу, вот вы и нашлись! Итак, прошу!

С этими словами говоривший с уважением указал рукой направление в сторону центра купола. Профессор отметил про себя что как такового удивления не испытывалось, оно заменялось любопытством и почему-то какой-то странной радостью. А посему Круговой последовал за звавшим его легко и спокойно. За ними же, замыкая группу, отправились и остальные серебряные комбинезоны.

— И всё-таки, где я нахожусь? Куда меня ведут, и что происходит? — не выдержал Владимир Иванович, поравнявшись с главным.

— Ах, Владимир Иванович, Владимир Иванович! Ведь говорили же вам вчера на балу: раз уж не пьёте столько лет, так и не стоит возобновляться. Оно с непривычки-то ещё как в голову дать может. Да разве вас убедишь?! А ведь вы видимо из тех, для кого сто грамм не стоп кран. Да я и сам таков, уж если пить, то непременно до потери памяти, — главный весело подмигнул профессору. — Как-нибудь опосля я порасскажу вам ваши вчерашние похождения. Вместе похохочем. Кстати, похмелиться не желаете? У меня всегда с собой имеется.

Главный оттопырил край своего комбинезона, показав Круговому горлышко бутылки.

— Спасибо, не буду! Я трезвенник, — ответил профессор.

— Ну да ладно, мне больше достанется! А таперича о насущем, — главный внезапно стал серьёзен. — Направляемся мы в главный дворец на встречу к верховному правителю Заилу. Верховный как узнал, что у нас такой редкостный гость, непременно решил встретиться лично. Отложил всякие дела и поспешил в главный купол, о чём вам многоуважаемый профессор и было вчера сообщено открыткой. И вы, к всеобщему удовольствию, согласились. Встреча через полчаса, а вас нигде нет. Все в панике! Это хорошо, что у меня интуиция порой опережает мысли в голове. Дай думаю, посмотрю-ка у биотуалета, глядишь, высокоуважаемый профессор там, и о чудо, хвала праматери звезде — вот вы тут, идёте рядом со мной и заметьте, мы успеваем.

— Простите, а вы что, те самые кареляне, про которых мне Уриил рассказывал? — спросил профессор, проходя возле какого-то диковинного растения, которое в тот момент скушало севшую на него бабочку Махаона.

— Конечно же, они самые! А вы гениальный ум профессор! Любой другой на вашем месте попросту бы растерялся и всякую околёсицу принялся бы пороть, но вы! Недаром именно вы здесь, — подытожил главный, с явным восхищением посмотрев на Кругового. — Вы, профессор, вчера такой тост за здоровье карелян выдали, просто удивительно. Окружающие так и ахнули от восторга, а кое-кто даже слезу обронил.

— Да не может быть, чтобы я вчера напился, а сегодня ничего не помнил. Я в баню вчера ходил, — сказал Круговой как-то не совсем уверенно.

Главный пристально взглянул профессору в глаза.

— По-вашему получается, что я выдумщик? — в глазах главного отразилась глубокая печаль и обида. — А меж тем, именно я довёл вас вчера до кровати и как любящая мать укрывает дитя на ночь, накрыл вас прекрасным воздушным одеялом.

— Не обижайтесь, я, правда ничего не помню, — только и нашёл, что ответить Владимир Иванович.

Мгновенно просияв, Главный незамедлительно протянул профессору руку мира и продолжил.

— Но согласитесь, что раз вы не помните, это ещё не значит, что этого не было. А всему виной коньяк из магазина одной брошенной красавицы. Я бы её назвал мадам Брошкина. Будь он неладен, этот коньяк. Я и сам по молодости, бывало, встаю на работу, а предыдущий день ну ни сколечко не помню. Ну, думаю, натворил дел. На работу прихожу, а там начальник волком смотрит. Коллектив подшучивает, хихикает ехидно. Женский пол при встрече красной краской заливается в лице. Спрашиваю, что было-то? Все молчат! Иди, говорят к первому колодцу, и утопись, а лучше не ходи никуда, а прямо тут застрелись. Вот тебе револьвер — держи. Вот как бывает дорогой профессор, а вы мне тут про бани рассказываете. Иллюзия ваша баня и самообман, вот что!