Вадим Сафонов - Победитель планеты (двенадцать разрезов времени)

Тут жили сотни форм, которым биология дала имя, и тысячи оставшихся безыменными. И между формами не было нынешних резких провалов. Множество нитей, переходных ступенек связывало их. Этот мир был полон и переливался через край.

Последние зубастые птицы доживали среди них.

Волны ветра пролетали по травам. И за ветром неслись косяки небольших животных. Продольные полосы исчерчивали их мех. Длинный голый хвост расстилался сзади. Они имели пять пальцев с копытцем на каждом. Время от времени они издавали рокочущий крик, похожий на ржанье. Это были фенакоды.

За ветром неслись стада фенакод.

Тогда они терялись среди множества других бегающих древнекопытных, у иных из которых уже осталось по два-три пальца на нотах, — остальные исчезли или не касались земли. Конечно это было немаловажное преимущество. Но фенакоды выигрывали стройностью, и вес их тела равномерно ложился на среднюю группу пальцев. Именно их тяжелой пока для бега пятипалой конечности предстояло будущее, закрытое для большинства тогдашних двупалых и трехпалых соперников. Ибо в дальнейшем из ноги фенакодов разовьется идеальная бегающая конечность, в которой один палец, укрепленный всеми сохраненными косточками запястья, могучий рычаг, отталкивающий от почвы, возьмет на себя и легко понесет тяжесть гармоничного, мускулистого тела. Такого превращения конечности в совершенный рычаг, укрепленный на оси тяжести, не случилось у соперников — ничего, кроме простого отбрасывания лишних пальцев вместе с их запястными костями. Ноги с уменьшенным числом пальцев, выигрывая для бега, проигрывали в прочности. Надо было начать сначала, чтобы исправить неудачный опыт.

Надо было, чтобы из рода существ, подобных фенакодам, вышел благородный ствол лошадей.

В те времена девственные леса покрывали Европу. В них росли платаны, фиговые, лавровые, эбеновые и драконовые деревья, бананы, пальмы — родичи финиковой и кокосовой, магнолии, липы, клены, миртовые и амбровые деревья, секвойи, предки гигантских американских веллингтоний, вязы, дубы, буки и тысячи других пород. Болотным кипарисом и последним видом гигантского хвоща заросли сырые низины. И березы, тополя, ивы занимали возвышенности.

А на севере тянулся великий хвойный лес, вечная зелень пихт и сосен, сходных с аянской сосной Японии.

Это было время величайшего цветения Земли. Почва, сложенная из перегноя миллионов поколений животных и растений, вспаханная роющими существами, обогащенная жизнедеятельностью бактерий; скалы, воздвигнутые миллиардами раковин моллюсков, корненожек и скорлупками водорослей; воды, насыщенные газами от дыхания веками оживлявших их существ, растворявшие горы и откладывавшие плодородный ил; даже металлические руды и жилы, выкристаллизованные биохимическими процессами, — все это было делом жизни, изменявшей мир. Неоглядная Земля, породившая жизнь и порожденная ею, сплела зеленый венок, и в нем пестрело больше цветов и плодов, чем в пышных лесах нынешних тропиков.

В сиянии ласковой весны вещества почвы и воздуха претворялись в клетчатку, крахмалы, жиры, белки, смолы, сахаристые ароматные соки исполинских стволов, и деревья тогда превосходили травы числом и разнообразием пород.

В этих лесах жили тяжеловесные палеотерии с зубами тапира и носорога, жвачные лофиодоны, аноплотерии, маленькие дихобуны, ксифодоны, похожие на серну и верблюда. Мелкую поросль ломали стада ацератериев, безрогих носорогов; тяжело ступали корифодоны, медведе-слоны. И предок слона, меритерий, щипал молодые побеги.

Но уже появлялись первые грузные динотерии с двумя бивнями, загнутыми крючками с нижней челюсти. Пробегали через поляну арсинотерии, похожие на сказочных единорогов, но только с двумя рогами. Чаща, извергнувшая их, скрывала их снова. Они пугали стада козлоногих и животных, одетых щетиной, сходных со свиньями и с шакалами.

Ночами выходили небольшие полосатые твари, рывшие корни, сбегавшиеся на запах падали, подобные виверрам и гиенам. Боязливые крысы разбегались от шороха шагов. Роющие зверьки с множеством мелких острых зубов осторожно высовывались из нор. И за всеми ними охотились голодные хищники, имевшие сотни обличий, ростом от ласки до тигра, тяжеловесные и кровожадные, стопоходящие, бегавшие, как мул, и прыгавшие по-волчьи, таившиеся в засадах у пещер и в тростнике, взбиравшиеся на деревья и переплывавшие реки.

Такова малайская фауна раннетретичного времени.

Шли тысячелетия, и моря меняли свое место. Покой Земли нарушали судороги катастроф. Широкая дорога соединила Европу в середине третичного времени с Африкой и Азией, и неоднократно возникал и рвался мост между Европой и великими саваннами Северной Америки.

И тогда по этим дорогам великого кочевья хлынули потоки новых переселенцев. Под их натиском рухнула тяжеловесная, стопоходящая, бугорчатозубая малайская фауна.

Началась эра пикерми и с ней высшая точка расцвета млекопитающих.

Они заселили почву, водоемы, леса и поляны тысячами ветвей, и в каждой ветви были и гиганты и пигмеи, укрывавшиеся под ногами гигантов, сотрясавших землю. Непрерывные нити форм соединяли ветвь с ветвью. И снова все места оказались занятыми на Земле.

Каждый ряд млекопитающих породил тогда своих исполинов.

Шеи жирафов подымались до древесных крон. А «эллинский зверь», гелладотерий, полужираф-полужвачное, глодал невысокие побеги. Были безрогие олени, олени с двойной развилинкой и животные ростом с зубра с ветвистыми деревьями на голове. Антилопы наводнили прогалины; некоторые из них походили на овец, на коз или на быков. Хоботные властвовали в чащах и на полянах. Они появились в десятках видов. Гигантские динотерии, в 4 1/2 метра до спинного хребта, загибали крючкообразные бивни. Бродили стада мастодонтов. Четыре бивня, каждый 4 метра, прямые, как мечи, у некоторых были равны между собой, у других нижние короче. Тогда жили южный слон, древний слоя, слоны, похожие на нашего индийского и африканского. Рядом с первобытным слоном, соперником по росту динотериям и мастодонтам, бродили крошечные фальконеровы слоны не больше теленка.

Бегемоты заплескались в озерах. Некоторые казались раздутыми чудовищной водянкой телятами. Самые большие жили в одиночку или парами. И круги волн, подымаемых ими, опрокинули бы лодку.

В самой непроходимой чаще обитали гигантские носороги — слоны на коротких ногах. Их толстую броню не могли прокусить ни рои слепней, ни зубы хищников. Они питались корнями и побегами. Но приступы слепой ярости временами овладевали ими. Тогда они крушили все, подобно тарану, запущенному по прямой, и дорога разрушения оставалась за ними.