Георгий Реймерс - Неземной талисман (Сборник)

— Ходжа Насреддин на склоне своих дней! — произнес Витя, указывая на седока, и мы уныло побрели в поселок.

Между накаленными солнцем домами было безветренно и душно. В тени лежали громадные, свирепого вида псы. Лениво отмахиваясь хвостами от осатаневших мух, они провожали нас сонным безразличным взглядом, Некоторые, для порядка, хрипло взбрехивали и, выполнив эту собачью обязанность, снова опускали кудлатые головы на вытянутые лапы. Жаксембаев вполголоса тянул однообразную мелодию. Теребя редкую седую бородку, он пел о том, что базар далеко, и маленький тонконогий ишак устанет; что два летчика уйдут, а ему, Тулегену, придется всю ночь сидеть у самолета, слушать, как ворчит под обрывом Каратал и плачут в степи шакалы. Эта импровизация могла продолжаться сколько угодно и зависела только от длины пути.

Вдоволь покрутившись по узким проулкам, мы вышли на площадь.

— Базар, — произнес Жаксембаев, опуская ноги на землю. Ишак тотчас же побрел к арыку.

После утомительного пути хотелось есть. Витя потянул носом и направился к деревянному домику с вывеской. Но там нас ожидала неприятность — на дверях чайханы висел громадный замок.

— «Столовая закрыта на обед», — разочарованно прочитал мой приятель.

— Пойдем купим что-нибудь на базаре, — предложил я.

В тени, под навесами, корейцы торговали всякой всячиной. Любопытный Витя подошел к сидящему на корточках продавцу.

— Что это такое? — спросил он, указывая на продолговатые белые палочки.

— Канафеда, холосая канафеда! — прищелкнув языком, ответил кореец. — Бери, кусай! — предложил он, сгоняя со своих конфет стаю мух.

У меня комок подступил к горлу, но Витя протянул корейцу мелочь и невозмутимо завернул в газету несколько «конфет».

— Ты их будешь есть? — поинтересовался я.

— Обязательно. Это же восточные сладости! Мы их вымоем и съедим.

Я отплюнулся и пошел искать что-нибудь более съедобное. Древний, похожий на ожившую мумию, старик продавал вяленую рыбу. Купив несколько штук, я стал разыскивать куда-то некстати запропастившегося Витю.

В это время из боковой улицы на площадь выскочил «пикап» и, поднимая клубы желтой пыли, подкатил к навесу. Из кабины вышел худощавый блондин в комбинезоне, выгоревшей кепи и брезентовых сапогах.

— Простите, не вы ли это прилетели? — обратился он ко мне и, получив утвердительный ответ, представился: — Шеффер Николай Владимирович. Начальник противосаранчовой экспедиции.

Я назвал себя.

— Приношу тысячу извинений, что не встретил на аэродроме. Нам сообщили самолет прилетит завтра. Садитесь, поедем!

— Со мной еще техник. Он где-то здесь покупает съестное, — ответил я.

— О еде не беспокойтесь. Сейчас разыщем вашего товарища и поедем обедать.

Общими усилиями Витя был найден около повозки с бочкой. Морщась, он пил уксуснокислый кумыс.

Приехав на место, мы с удовольствием смыли с себя пыль и после плотного обеда пошли в контору.

Шеффер ожидал нас в своем кабинете за простым столом, на котором стояли чернильница-непроливашка и полевой телефон.

— Давайте наметим маршрут завтрашнего полета, — предложил он и, подойдя к висящей на стене карте, указал на участки, заштрихованные красным карандашом. — Здесь основные гнездовья саранчи. Туда с вами полетит на обследование наш старший энтомолог Гонтарь.

Когда маршрут был окончательно уточнен, Николай Владимирович посмотрел на ручные часы.

— Теперь отдыхайте. Завтра вас разбудим с рассветом, — пообещал он.

Солнце опускалось в сухую пыльную мглу. Зной спадал. Мы вышли со двора и присели у ворот на скамейку. Быстро работая крыльями, в сторону Каратала пронеслись стайкой чирки. Откуда-то потянуло душным запахом кизячного дыма. На окраине поселка истошно завопил ишак, где-то отозвался другой, к ним присоединились все их приятели… Терзающий уши концерт загремел в полную силу. Витя с улыбкой слушал дикие звуки.

— Неужели тебе нравится? — спросил я.

— Очень! — отозвался Витя. — Это же настоящая экзотика!

— Слушаете наших соловьев? — раздался женский голос.

Мы обернулись. У ворот стояла брюнетка в ярком шелковом платье и лакированных босоножках. Она приветливо улыбнулась, в ее синих глазах блеснули веселые искорки.

Витя собрался было ответить, но так и замер с открытым ртом, восторженно глядя на незнакомку.

— Предпочитаю курских. А вот мой приятель восхищается «пением» здешних, ответил я.

— Он почему-то неразговорчив, — заметила девушка.

— До разговоров ли тут! Эти звуки его потрясли и лишили дара речи.

— Правда? А я бы и не подумала, что ваш товарищ — любитель ослиных мелодий, — рассмеялась незнакомка.

Витя пришел в себя только после того, как она скрылась за углом.

— Вот это да-а! — наконец выдавил он. — Нет, ты только подумай! Брюнетка с синими глазами! Такую можно встретить только раз в жизни!

— Да что это тебя прорвало! — охладил я его восторг. — Пойдем-ка лучше ужинать.

Маленькая чайхана была переполнена. С трудом разыскав два свободных места, мы подозвали ошалелую растрепанную официантку. Витя, по своей привычке пробовать все самое необычное, заказал корейскую лапшу. Мне подали бифштекс.

Расправляясь с хорошо поджаренным мясом, я наблюдал, как Витя возится с бесконечно длинной, красной от перца и какого-то ядовитого маринада, лапшой. Под конец ужина мой приятель сидел с выпученными глазами перед недоеденным «экзотическим» блюдом. Бедняга уже выпил целый графин холодной воды, но это, видно, мало ему помогло.

— Ну как, вкусно? — поинтересовался я.

— Вкусно, — пролепетал Витя. — Очень смахивает на смесь горчицы с перцем, заправленную уксусной эссенцией.

Спать мы устроились на веранде. Прохладный ветерок приносил горьковатый степной аромат. За поселком, в болоте, заливались лягушки. На темно-лиловом бархате неба ярко блестели звезды. Прекрасная южная ночь раскинула над землей черные мглистые крылья. Все затихло. Только Витя, как лунатик, до самого утра ходил к колодцу, гремел ведром и без конца пил воду, охлаждая пылающий рот.

Глава 2

Нас разбудили на восходе. Тотчас пошли умываться. Холодная колодезная вода прогнала остатки ста и придала бодрости.

Напевая, Витя растирался свернутым в жгут полотенцем. Он только что облился из ведра и стоял на веранде в одних трусах. Первые солнечные лучи весело играли в бесчисленных капельках воды, дрожащих на его ладном смуглом теле.

— Хорош! Вот только нос на двоих рос — одному достался, — беззлобно подъел я его.

Витя собрался что-то ответить, но вдруг, как заяц, бросился в комнату. Во двор вошла вчерашняя незнакомка. Сегодня на ней была белая блузка и легкие спортивные шаровары, заправленные в брезентовые сапожки.