Сергей Смирнов - Без симптомов (Сборник, неполный)

— Сам лезь, если жизнь не дорога!

Игорь Козьмич рассмеялся. И вдруг на Ремезова нашел столбняк… Взгляд Игоря Козьмича в сумерках был очень отчетлив, даже ярок… Ремезова осенило, что его завел в болото и теперь стоял перед ним посреди болота кто-то другой, очень похожий на Игоря Козьмича, но не он… Это был какой-то отретушированный, целлулоидный «Игорь Козьмич», «Игорь Козьмич» в новой упаковке… Кто-то весь день с наслаждением дурачил его, уводил… уводил… «Мать честная! Что за бред?!»

— А тебе жизнь дорога? — спросил тот, кто стоял лицом к лицу.

— Проверить, что ли, хочешь? — злобно ответил Ремезов. — Ну… пусти-ка…

— Зачем ты так сразу? — вдруг смягчился Игорь Козьмич. — Я же шучу. — И он достал из кармана монету. — Кидай. Ты — орел, я — решка.

— Почему не наоборот? — невольно потянул время Ремезов.

— Кидай, — тверже повелел Игорь Козьмич.

Монета в пальцах сразу стала влажной от пота и холодной.

Ремезов щелкнул и судорожно поймал монету в кулак. В кулаке оказался «орел». «Это он — нарочно», — мелькнуло в голове.

— Измажешься — ничего, — предупредил Игорь Козьмич. — Все списано. Дачное.

— Отойди, — хрипло сказал Ремезов, хотя Игорь Козьмич вовсе не загораживал дорогу… Ремезов лег у «входа» и обрадовался, что вес вминает его глубоко в траву. «Смеется, наверно, гад», — подумал он и пополз вперед…

Хотелось побыстрей, но от быстроты тело выгибалось, нужно было ползти медленно, очень медленно… Ремезов больше всего боялся поднимать голову, и лицо его тоже провалилось в траву, в болотную темноту. Дышалось тяжко, в нос било терпкой гнилой зеленью, вереск драл по лицу…

«Вот сейчас… вот сейчас… и будет конец… только чтобы сразу… чтоб не по спине… сразу бы весь… — шептал Ремезов. — Господи, помоги… Господи… вот сейчас…»

— Сколько еще?! — отчаянно захрипел Ремезов.

Но ответа не услышал и прополз еще столько же. «Все! — пришло ему вдруг. — Черт с ним! Сгорю! Больше не могу!» И он рванулся вверх с одним отчаянным желанием — подпрыгнуть выше и сгореть сразу, целиком…

Ремезов не сгорел, но его бросило в жар, и лицо, ободранное, мокрое, загорелось само. В глазах было темно.

…Он прополз между деревьями — и мял, пахал болото еще метров пятнадцать, не меньше. Игорь Козьмич по ту сторону грани весело смеялся. И Ремезову вдруг стало смешно, просто по-мальчишески весело, как в детстве: чуть не сгорели, разведя под стогом костерчик, зато уж пометались, как тараканы, ища выход, — есть над чем посмеяться снаружи.

— Зараза ты, Кенар, зараза! — крикнул Ремезов, вспомнив детскую кличку однофамильца, и сплюнул набившуюся в рот травяную шелуху. — Лезь давай! А я погляжу!

— А зачем? — издевательски спросил Игорь Козьмич.

— Как зачем? — весело вспылил Ремезов. — Да я тебе морду набью!

Он едва успел опомниться, а то бы кинулся на однофамильца, как медведь, верхом…

— Зачем мне лезть, если и так уже ясно, что пролезу? — резонно объяснил Игорь Козьмич. — Какой интерес? Весьма вероятно, что по периметру много таких лазеек. Пойдем посмотрим…

И он, не дожидаясь ответа, пошел вдоль «ленточки» по на правлению к темному шару на треноге.

Ремезов шел уже без всяких мыслей по другую сторону границы — и никак не мог отдышаться… Только обходя установку и на мгновение потеряв Игоря Козьмича из виду, он опомнился и остановился: куда дальше? Но Игорь Козьмич уже видел следующего стража границы и смело двигался к нему.

«Главное — держаться параллельно, — подумал Ремезов. — Он знает… Уже ходил тут, что ли?» И только сейчас Ремезов вспомнил, что они весело так идут по Синькову болоту.

— Ты осторожней там, — крикнул он Игорю Козьмичу. — Завязнешь… а мне что делать? Тоже смеяться?

Но Игорь Козьмич точно не слышал. «Два идиота, — подумал Ремезов и увидел на пути однофамильца темное пятно высокой травы. — Он что, не видит?»

— Эй! Куда ты! Смотри! — крикнул он.

Но Игорь Козьмич шагнул дальше, провалился по колено и как ни в чем не бывало стал погружаться в болото.

«Мать честная! — охнул Ремезов и замер столбом. — Да это он нарочно… Опять дурачит, что ли?.. Утонет сейчас!»

Игорь Козьмич спокойно, не дергаясь, тонул. Он только повернул голову к Ремезову, и тому почудилась какая-то грустная улыбка. «Как же он! Что делать?»

— Эй, Игорь! Ты что?!

— Руку дать сможешь? — спокойно сказал однофамилец.

— Куда ж ты смотрел, мать твою! — сорвался Ремезов, заметался — и замер.

«Что ему от меня надо?! Гад, сволочь!.. Что делать?..»

Ремезов огляделся. Рядом торчала сухая осинка, позади, но немного дальше — предупреждающий транспарант. Ремезов поднатужился, выдернул осинку с культей корня и швырнул было ее сквозь границу, но в последний миг испугался: а вдруг для стражей любой летящий предмет — мишень… — и тогда он накроет однофамильца огромным факелом. Рядом с топким местом на той стороне Ремезов заметил возвышенный островок. Забыв о страхе, он подскочил к границе и метнул деревце гуда… Осинка полыхнула как-то с одного бока и упала, и ее ствол, оставшийся без ветвей, погас от удара и густо задымился.

«Ага! Он только слева бьет… слева… — лихорадочно рассчитывал Ремезов. — Это хорошо…» На Игоря Козьмича он старался пока не глядеть. В три прыжка подскочив к щиту, он дернул его вверх что было силы и, ободрав руки, вырвал из болота.

«Дюралевый! — обрадовался Ремезов. — Порядок! Прорвемся!»

Щит оказался громоздким, но не тяжелым. Подняв его над головой, Ремезов поискал глазами, откуда прыгнуть, и снова обрадовался: где-то совсем рядом с границей, по эту сторону, нашелся такой же возвышенный островок.

Игорь Козьмич всего в четырех-пяти метрах от этого островка погрузился уже почти по грудь и с тем же хладнокровным любопытством наблюдал за Ремезовым. «Если разыгрывает — убью гада!» — мелькнула мысль. Ремезов, едва удерживаясь на ногах, взбежал на свой островок. «Все! — выдохнул Ремезов. — Господи, помоги… Только бы не мучиться… Ну, давай… давай… Что тебе терять?.. Давай…» Он, прикрывшись сбоку щитом, рванулся и прыгнул. И в тот же миг будто врезался с оглушительным треском и звоном в огромное раскаленное стекло…

Ремезов очнулся от холода… Одежда по грудь была мокрой до нитки. «Искупался», — подумал Ремезов, застучав зубами, и оторвал голову от земли. Вокруг стоял непроницаемо-черный мрак.

«Что это?» — не понял Ремезов, а догадавшись, вскинулся разом, поскользнулся, но удержался на ногах.

Стояла ночь без звезд и луны, стояла тяжкая, подземная тишина.

— Игорь! — со страхом позвал Ремезов. — Ты где?

Ответа не было. «Утонул!» — выстрелило в голове, и Ремезов кинулся было куда-то… но успел остаться на месте: где-то рядом была граница, «ленточка», но в какой стороне?