Сизя Зике - Сахара

Особенно Капоне подтверждает подобное мнение, он быстро вступает в дружеские отношения и способен на верность. Мне он нравится.

Уже много раз, когда я просыпался в приступе горячки, он склонялся надо мной с дымящейся кружкой в руке.

- Кофейку, Чарли?

И это совсем не подлизывание, которое я сразу же бы учуял. Просто это доставляет ему удовольствие, и он пользуется этими мгновениями, чтобы на парочку минут присесть и поболтать. Мне нравится сам способ, которым он пытается со мной говорить; опять же, мне просто приятно быть рядом с этим крепким мужичком, несколько стареющим, с седеющими волосами, но в душе которого все еще живет молоденький хулиган.

Как-то раз, после еды, он уселся рядом со мной, косясь на мою самокрутку.

- Это же не обычная трубка. Потягиваешь?

- Не наркотик, травка.

- А разве не один черт?

- Нет.

Он качает головой. У него это привычный инстинкт. Он качает своей громадной башкой, сложив губы гузкой, словно бандит в старинном фильме. Мы спокойно разговариваем. Капоне рассказывает о своих давних дружках. Все трое знакомы уже много лет, встречаются в одном и том же бистро. Словно дети, они сами себе выбрали и прозвища.

- Сначала был Индеец. Ему всегда хотелось, чтобы его называли Индейцем. Ну а я потому, что всегда желал быть Аль Капоне.

Он мнется, несколько стыдясь своей откровенности.

- Ну, мне просто хотелось им быть. А Джоса зовут Джозефом, отсюда и Джос.

Он еще раз косится на мою самокрутку и робко просит, нельзя ли потянуть разок, чтобы узнать, как оно. Я даю ему, он делает глубокие затяжки, держа окурок между большим и указательным пальцем и качая при этом головой.

- Неплохо.

И правда! Когда я попробовал свою первую в жизни самокрутку, то попал на заирскую травку, раскопанную где-то Джеки - одну из самых крепких во всей Африке. Он отдает мне бычок, молча продолжая покачивать головой.

Неожиданно он перестает это, глядит на меня, на ангар по сторонам, на работающих парней; при этом он что-то бурчит под нос, выражение лица меняется.

Капоне смеется, делаясь сразу же лет на двадцать моложе.

- Блин, это что ж такое, что ж такое?

Совершенно здоровая реакция, реакция человека с твердым характером. Этот парень сразу же становится мне более симпатичным, потому что его первая мысль о дружках:

- Эй, Индеец, Джос, идите-ка сюда, кое-что увидите.

Подбегают эти двое, и я даю знак Джеки свернуть еще одну цигарку. Через минут пятнадцать все уже веселенькие, сидят возле меня и ржут. Впервые они позволили себе расслабиться, и я позволяю им продолжить перерыв.

Они засыпают нас с Джеки вопросами про Африку, про места, куда мы направляемся, про пустыню. Они совершенно не имеют обо всем этом понятия. Выехали, не зная, куда едут. Еще одно очко в их пользу.

***

Наконец-то Альбана взялся за работу. Мои предупреждения и мое постоянное присутствие привели к тому, что он нашел нужный путь.

Теперь он не отходит на шах от европейцев и старается работать с ними по загрузке, чем с африканцами по рихтовке.

Валлид трудится в своем постоянном Риме, не спеша, но и без перекуров. Из всей команды он лучше всего разбирается в грузовиках. При этом он занимается рихтовкой, осмотрами, проверкой колес и всеми маленькими винтиками, которые обязательно нужно докрутить. Как правило, он работает сам, а после вчерашней ссоры вообще чувствует себя оскорбленным.

Вчера утром все были собраны для погрузки и крепления одного из "Пежо 504".

Работа сопровождалась обычными воплями и ударами металла о металл, как случилась какая-то перемена. Простые окрики перешли в оскорбления.

Преодолевая слабость, я тут же бегу на место событий. Валлид, держа в руке монтировку, принял защитную стойку. Перед ним, переступая с ноги на ногу, Индеец с бешеной рожей держит нацеленный арабу в живот нож. Это уже не шутки - он может и убить.

- Не дури!

Я даже не успел толком вмешаться, как между этими двумя, разложив руки, бросился Капоне.

- Говорю же тебе, прекрати.

Джос, который прибежал из глубины ангара при первых же криках, тут же бросается на Индейца и охватывает его руками, выбивая при этом нож. Пара секунд тишины, после чего, уже успокоившийся, Индеец освобождается от зажима Джоса, кивает, поднимает нож и, не сказав ни слова, возвращается к работе.

Да, парень это опасный, опять же, перо он держать умеет. Валлид, которого слабаком не назовешь, сразу же заметил это и натерпелся страха.

***

Несмотря на обильное питание, вечная работа, холод, неудобства и отсутствие санитарных устройств усиливают напряжение, потому-то все легко срываются.

Жан-Поль и Оливье, двое профессионалов, никаких проблем не доставляют. Они делают свое дело и себя не щадят. Они практически не разговаривают с остальными, хотя мне и не кажется, чтобы имелись какие-то недоразумения. Просто они решили держаться в стороне. Пока у них останется соответствующий настрой на работу, и до тех пор, пока они не будут доставлять проблем, я ничего против них не имею.

Единственный, кто почти не работает, это Самуэль Граповиц. Перед этим я уже каждому показал грузовик, который тот будет вести, и целый день Граповиц занят тем, что украшает кабину, куда затем он приглашает меня, чтобы я оценил плоды его деятельности.

- Чарли, иди-ка глянуть, что может сделать человек с изысканным вкусом.

Он открывает дверцу и помпезным тоном заявляет:

- Мир красоты и удовольствий, мужская сила объединяется с женскими прелестями.

Внутри истинный потоп задниц и грудей. Каждое свободное местечко обклеено фотографиями голых девиц. Здесь можно найти блондинок, брюнеток, рыжих - все, чего только захочешь. Если перемещать взгляд вдоль ветрового стекла, то можно обозреть все возможные позиции вдвоем. Под зеркалом заднего вида имеется фотография Его Высочества с членом в руке.

- Благодаря этому, всю дорогу я буду помнить о собственных обязанностях посла французского очарования и романтизма, - говорит он, смахивая слезку.

Самуэль Граповиц весьма сентиментальный человек.

Мне не остается ничего другого, как только поздравить его с наличием несомненно хорошего вкуса, после чего возвращаюсь на свое кресло, заходясь от смеха.

Спать Граповиц устроился вместе с нами в гостинице. В свободные от украшения своей кабины минуты, он приходит ко мне побалагурить относительно Африки и негритянок, которых собирается трахать целыми деревнями. Уже от одной этой мысли он весь дрожит и провозглашает длинные тирады, в то время как другие пашут. Мне это не мешает. Именно потому, что он настоящий шизик, я и согласился его принять. Ну люблю я сумасшедших.

Впрочем, водить Самуэль научился буквально после первого же урока, и даже случается, что он даже помогает кому-нибудь в работе, если только она не слишком грязная. Парень не желает запачкать свой элегантный утепленный комбинезон летчика, к которому он всегда носит завязанный на шее платок. В конце концов, я отправил его в город с очень важным заданием купить свадебные подарки моей малышке Радижах. Идея не слишком пришлась ему по душе, пока я не добавил: