Виталий Полищук - Серые тени в ночной тьме

Шувалов тем временем вот уже второй день занимался тем, что делать любил – анализом изучаемой информации.

Старший лейтенант расположился в лаборатории ЭАО (экспертно-аналитической отдел) управления ФСБ, получив доступ ко всей необходимой ему аппаратуре и оборудованию.

Начал он с того, что несколько раз прослушал запись голоса из пещеры. Произвел собственный хронометраж, сравнил с тем, который сделали непосредственно на месте, то есть под землей, поисковики. Всё совпало с точностью до секунды.

Затем Дмитрий посмотрел видеозапись. Внимательно несколько раз пересмотрел то место записи, на котором под разными углами было зафиксировано отверстие, из которого слышался голос. И полез в карман за записной книжкой.

Следующие несколько часов он связывался по телефону с самыми разными абонентами. В России и за рубежом. Затем ввел информацию в ноутбук и послал ее нескольким адресатам.

И стал ждать ответов. Одновременно занимаясь изучением голоса.

Невнятный басовитый голос он разделил почастотно, и вскоре смог отделить эхо от издаваемых кем-то звуков.

Работал он долго. И к тому времени, когда начали поступать ответы от его абонентов, уже был готов к тому, чтобы услышать очищенный от помех низкий сочный басовитый голос кого-то.

Но прежде, чем он смог разобрать содержание произносимых слов, ему пришлось ответить на несколько звонков и принять электронные сообщения.

И он, прочитав все, осмыслив услышанное по телефону, мысленно пожал плечами и отправился вниз в столовую пообедать и сразу же поужинать – было уже около пяти часов вечера.

Содержание сообщений не давали ему ничего.

Служитель Киевской патриархии отец Григорий сообщил, что переданное Дмитрием компьютерной почтой видеоизображение возвышения в глубине пещеры Ледяной горы алтарем не является и не может являться – приводились многочисленные доказательства, подтверждающие утверждение отца Григория.

Протоирей Ксенофонт из Московской патриархии прислал примерно такое же сообщение – нет никаких признаков того, что это возвышение глубоко под землей – древний языческий алтарь. Отец Ксенофонт вообще взял на себя смелость утверждать, что возвышение и отверстие – естественного, то есть – природного, происхождения. Впрочем, право на такое утверждение отец Ксенофонт имел – кроме семинарии, он обучался в свое время на отделении археологии университета.

Телефонные абоненты Шувалова также ничего интересного ему не сказали – явлений, подобных изучаемому сейчас Дмитрием, кроме случая с «адской трубой», нигде больше не зафиксировано.

Имеются в виду – достоверных, подтвержденных свидетелями. Те, что обычно называют слухами и народной молвой – не в счет.

Разочарованный Дмитрий приступил к окончанию работы с голосовыми частотами, и в конце концов смог ясно различить усиленный в динамиках голос.

Отделенный от эха, бас на чистом русском языке говорил:

«Я вас, лодыри, раздербаню! Мерзавцы! Ни один не хочет работать!»

После паузы, заполненной невнятным шумом, напоминающим гул голосов и как будто дружное хлопанье в ладоши, снова:

«Сволочи! Паразиты! Мне надоело вам говорить – мука должна быть соответствующей калькуляции! Вы что же делаете!!!»

Опять шум. И снова размеренный бас говорит:

«Убил бы паразитов! Да как вы можете, работать вот так, вполсилы? Когда кризис в стране!»

Старший лейтенант Шувалов выключил аппаратуру и потянулся к телефону. Ему уже всё было ясно, и он собирался звонить Пикову. Время на часах было – 19 часов 35 минут

Но тот сам как раз в этот момент позвонил Дмитрию. И вот что сообщил Шувалову:

– Я тут переговорил с руководителем администрации одного поселка. И только что побывал на местном зрелищном мероприятии. Теперь хочу доложиться…

Вот что вслед за этим рассказал Пиков.

Вход в ледяную пещеру был со стороны реки Сылвы. А примерно с противоположной стороны горы Ледяной прямо у подножия склона располагался небольшой поселок Заразва. И в нем, кроме механических мастерских, основное предприятие – хлебозавод. Который выпекает хлеб для всего района.

– Достопримечательность поселка – директор хлебозавода Густоплясов Виктор Петрович, – стараясь сдержать смех, докладывал Валерий. – У него – шаляпинский бас. Но абсолютное отсутствие слуха.

А все в поселке обожают слушать, как он басит: «Всех разнесу! Лентяи! Работать не хотите!»

Он так ругается на работе. Бас – сочный, низкий, громкий.

Вот его и приспособили для проведения зрелищного мероприятия. На склоне горы, прямо у дороги, есть пещера. Грот с высоким потолком. И вот время от времени после работы все они собираются там, приглашают Густоплясова, и Виктор Петрович начинает всех шутейно распекать. Ну, ругаться, как у себя на заводе, на своих рабочих. В гроте – приличное эхо, вот он басом ругается, а зрители от хохота падают, хлопают ему.

Я сегодня всё это сам видел и слышал. И на камеру записал. По моей просьбе глава администрации Андрей Афанасьевич всё это и организовал. А когда все разошлись – я эту пещеру внимательно осмотрел. И нашел в дальнем углу в стенке отверстие – широкое, но в него не залезть. Там сразу поворот вниз градусов на 70…

Шувалов всё это время слушал его с улыбкой на лице. Именно нечто подобное он и ожидал услышать. Один из его абонентов – известный в стране геолог, высказал предположение, что Дмитрий имеет дело с обыкновенной интерференцией звуков – где-то кто-то говорит, а по подземным пустотам звук голоса, изменяясь и преломляясь под воздействием эха, может преодолевать огромные расстояния. И при этом принимать самую невероятную форму.

– Кто-то где-то у вас там говорит басом, вот и кажется глубоко под землей черт знает что, – говорил геолог. – И на Сатану может быть похоже, и на инопланетянина. Вы поработайте со звуковыми частотами, проанализируйте как следует…

Что Дмитрий и сделал. И получил ожидаемый результат. А Пиков его выводы подтвердил.

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Тем временем оперативная группа милиции под руководством майора Терёшина постепенно приближалась к 91-му километру старокузнецкого шоссе. Опросы многочисленных жителей поселков и сел, находящихся вблизи дороги, ничего не интересного не дали. Правда, всё чаще жители окрестных деревень говорили о незначительной дрожи почвы. Непонятного происхождения, эта дрожь пробегала по земле, постепенно затухая, всё чаще и чаще. И пропадала.

– Чего тут может трястись – никто не знает! – сказала Терёхину одна из старух.

Но так как это отношения к разыскиваемому автомобилю иметь не могло, никто из опер группы на данную информацию внимания не обратил.