Лариса Михайлова - Сверхновая американская фантастика, 1994 № 4

Сэм и другие ребята вышли поглядеть на врага. Сэм перевернул его на спину, и в лунном свете стало видно, что на нем не военная форма, а белая рубашка, вся- в крови. Выходит, это был не враг. Он не был даже вооружен. А лицо…

В иных снах это было лицо Генри, в иных — Ориона.

Но сегодня, под утро пятницы, в Лоренсе, это было лицо какого-то другого человека, Сэм так и не узнал кого. Ни в чем не повинный незнакомец был убит Сэмом Клеменсом без всякой причины, кроме той, единственной, что шла война, а этот человек попался под руку.

Флетч Тэйлор на соседней кровати забормотал что-то во, сне. В комнате все еще стоял крутой запах виски. Одна из первых разведывательных операций Тэйлора в среду под вечер привела его в бордель, и с тех пор он гулял напропалую. Разумеется, и синебрюхих считал заодно, но, как выяснилось, считать было особенно некого.

Сэм посетил бордель тогда же, в среду, вместе с Тэйлором, но из девушек ему никто не понравился. Поэтому он решил сосредоточиться на выполнении боевого задания. В соответствии с планом, он предложил свои услуги в лоренсовском «Вестнике», получил, как и надеялся, отказ, а попутно узнал, что вся редакция состоит из двух человек и мальчишки, которым даже и в голову не приходит, что на них могут напасть.

В печатной на стене висел на гвоздике карабин, но разряженный, чтобы мальчишка не стрелял кроликов на заднем дворе. В том, что шрифты «Вестника» вслед за шрифтами «Голоса Свободы» лягут на дно реки Канзас, сомневаться не приходилось.

Из окна гостиницы был виден кусок неба на востоке — сиреневато-серый. Значит, около пяти утра. Сэм встал, подошел к окну и окинул взглядом широкую немощеную главную улицу города, названную в честь штата Массачусетс. Лоренс спал. Все двери заперты, на улицах пусто. Даже красноногие и местные ополченцы дрыхли до шести или половины седьмого. Если полковник Квонтрилл не упустит момент, он со своими ребятами, ворвавшись в Лоренс, сможет взять горожан тепленькими в постелях.

Гарнизон федералистов также не окажет особого сопротивления, думал Сэм, глядя в сторону реки. Горсточка солдат, расквартированная в Лоренсе, стояла лагерем на северном берегу Канзаса, перебраться в город они могли только на пароме, по нескольку человек за раз. Еще две казармы федералистских рекрутов — одна для белых, другая для черных — располагались на южном берегу, в самом городе, но эти были совсем зеленые, к тому же плохо вооружены. Их вообще можно не брать в расчет: вздумай они, по глупости, сопротивляться, — подавят, как божьих коровок.

Сэм отошел от окна, достал из-под кровати ночной горшок и справил малую нужду. Потом зажег керосиновую лампу, налил в тазик воды из кувшина и подошел к зеркалу, висевшему подле окна. Он взял бритву и поскреб щетину на подбородке, щеках и баках. Густые темно-рыжие усы трогать не стал. С некоторых пор он полюбил свои усы, поскольку с ними выглядел куда злее, чем был на самом деле. Грязь, въевшаяся в кожу, также придавала ему злодейский вид, но теперь он ее смыл. Он искупался в среду вечером и намеревался повторить удовольствие сегодня. Будучи гнездом убийц-аболиционистов, Лоренс располагал тем не менее кое-какими благами цивилизации.

Покончив с бритьем, он причесался, оделся, задул лампу и вышел из комнаты. Тэйлор продолжал самозабвенно храпеть. Когда хочешь отоспаться, лучше виски средства нет.

Сэм спустился по лестнице и вышел на улицу, бесшумно закрыв за собою входную дверь «Уитни-Хаус», чтобы не потревожить домохозяев, Стоунов. От Тэйлора он слыхал, что когда полковник Квонтрилл жил в Лоренсе под именем Чарли Харта, он квартировал в Уитни и мистер Стоун к «Харту» был дружески расположен. Поэтому во время налета с ним надлежало обойтись учтиво. И Сэм честно старался не допустить ничего такого, что могло быть истолковано как неучтивость. Он хотел поддержать полковника в его благих намерениях.

Деревянный тротуар отчаянно скрипел под сапогами. Ни в среду, ни в четверг, ступая по нему одновременно с десятками местных жителей, Сэм не обращал внимания на этот звук. Тогда слух улавливал разговоры и смех, иной раз лошадиное ржание. Но этим ранним утром на улице Массачусетс он был совсем один, за исключением разве что пары собак, которые пулей промчались мимо с украденной где-то костью. Сэм достал из кармана сигару, прикурил ее от спички и глубоко втянул в себя сладковатый дымок.

Надо признать, что Лоренс, в общем, неплохое местечко. Дома большей частью крепкие и чистые, — город, которому нет и двух лет от роду, явно процветает. Почти три тысячи душ обитает в Лоренсе, далеко не все, разумеется, безгрешны. Возможно, что в результате налета число грешников поубавится, и город от этого лишь выиграет.

Сэм помедлил возле гостиницы «Элдридж-Хаус». Первоначально стоявшее на этом месте здание — рассадник аболиционистской заразы и оплот федералистской пропаганды — было разрушено до основания Маршаллом Доналдсоном еще в 1856 году, но потом отстроено заново, с прежней основательностью и в прежнем качестве. Кирпичное четырехэтажное здание с железными решетками в окнах первого этажа. Квонтрилл, скорее всего, захочет разрушить «Элдридж-Хаус» во второй раз, тем более что защитники Лоренса наверняка попробуют там укрепиться. Но если б спросили Сэма, он никому бы не посоветовал связываться с этим домом: 13–20 человек, вооруженных карабинами, забаррикадировавшись в «Элдридж-Хаус», могли уложить не менее сотни нападающих с улицы.

— Эй! — громко позвал кто-то с противоположной стороны улицы. — Доброго вам утра, мистер-сэр!

Сэм повернул голову и увидел белоголового мальчишку лет десяти или одиннадцати, который махал ему рукой как знакомому. В следующее мгновение Сэм узнал подручного из типографии «Вестника».

Он вынул изо рта сигару и сказал вполголоса:

— И тебе того же.

Мальчик ткнул пальцем с сторону «Элдридж-Хаус».

— Вы, видно, там живете, мистер-сэр? — громогласно поинтересовался он, — У вас, видно, денег куча?

Сэм покачал головой:

— Ни то, ни другое. Вот если ты и дальше будешь верещать, как ржавый пароходный свисток, тебе, точно, не миновать познакомиться с постояльцами «Элдридж-Хаус». Он продолжал идти, не замедляя шага.

Мальчик перебежал через улицу и пристроился рядом с Сэмом. Сэм нахмурился и выдохнул ему в лицо табачного дыму, но мальчишка продолжал болтать, как ни в чем ни бывало.

— Я люблю утро, самый рассвет, а вы? — тараторил он. — Иной раз проснусь еще затемно, уеду на папином муле на холмы, что к югу от города. И оттуда смотрю на Лоренс — как солнце восходит. Тогда мне кажется, будто я — царь мира. Понимаете меня, мистер-сэр?

— Не понимаю, — грубо сказал Сэм.

Но мальчик будто и не слышал.