Франсис Карсак - Робинзоны космоса - Бегство Земли - Рассказы.

Ни Кельбик, ни я не участвовали в войне против триисов. Сразу же по возвращении на Землю Кельбик заперся в нашей лаборатории, чтобы проверить идею, возникшую у него на Тилии. Спустя неделю он вызвал меня, и, так как все шло лучше некуда, я на несколько дней передал свои полномочия Гелину.

Кельбика я застал за большим деревянным столом — он ненавидел столы из металла или пластмассы, — на котором в беспорядке громоздились стопки листов, сплошь покрытых его тонким капризным почерком. Он выбрал одну такую стопку и протянул мне.

— Прочти и скажи, что ты об этом думаешь.

Я взял бумаги, присел на край стола и погрузился в чтение. По истечении некоторого времени я придвинул к столу гораздо более удобный стул и, взяв лист чистой бумаги, принялся покрывать его собственными расчетами. Мне трудно было уследить за мыслью Кельбика, и, если бы он раньше не научил меня своему особому методу анализа, я бы с этим никогда не справился. Даже сейчас эта работа была нелегкой, и прошло несколько часов, прежде чем я довел ее до конца. Я с удивлением посмотрел на друга:

— Но послушай, Кельбик, ты же развиваешь здесь новую теорию времени. И теорию весьма соблазнительную! Эта концепция времени как поляризованного потока четвертого измерения, да ведь она же... Клянусь Гриоком, твое уравнение имеет обратную силу! А это означает.

— Что во времени можно путешествовать. Да. Но это не ново. На такую возможность, если верить нашему другу археологу Люки, указывал еще до темных веков, а может быть, даже до ледниковых периодов, некий физик по фамилии Уэрс или Уэллс, чье имя иногда упоминается в хрониках прорицателя Килна. Порой я даже задаюсь вопросом, уж не легенда ли это — в противном случае, он бы обосновал свою теорию. Однако это возможно сделать, только опираясь на фундаментальные уравнения космомагнетизма!

— Хм, но кто знает, какого уровня достигли люди первой цивилизации? В конце концов, они колонизировали Марс и добрались до Венеры! А может, это было всего лишь ни на чем не основанное предвидение. Но подожди. Теперь это уравнение мне кажется чем-то знакомым. Ну конечно: это уравнение распространения волн Хека, только чуть более сложное, потому что временной фактор в нем имеет четыре измерения, а не одно. Это-то и объясняет, почему они распространяются быстрее света в континууме более сложного порядка, нежели наше пространство. Поздравляю, Кельбик! Это великое открытие. Но что подсказало тебе, от чего следует отталкиваться?

— Ты узнал на второй марсианской фотографии тилийский город Рхен.

Я смотрел на него в недоумении.

— Да тут нет ничего сложного. Этот город существует не более трехсот лет. Марсиане же исчезли в незапамятные времена, задолго до появления на Марсе наших предков первой цивилизации. Следовательно, чтобы сделать фотографию чего-то такого, что возникнет только через сотни тысяч или миллионов лет, нужно совершить путешествие во времени, в будущее. Как бы то ни было, марсианский звездолет не мог посетить Тилию из-за барьера. Не мог он этого сделать и через гиперпространство, потому что иначе не нашел бы дороги обратно. Однако же на их звездолете мы обнаружили гиперпространственную установку! Но в таком случае, зачем им понадобились мощные космомагнетические двигатели, которые на нем стояли? Теперь понимаешь?

— Нет.

— Кроме того, у них там был некий контур, по всей видимости, влияющий на время! Это тебе ничего не говорит?

— Да объяснись ты наконец, заклинаю именем трилла!

— Ну, слушай. У нас имеется звездолет, который, судя по многочисленным фотоснимкам неведомых солнечных систем, не раз совершал далекие путешествия. На звездолете обнаружены: 1) космомагнетические двигатели; 2) гиперпространственная установка; 3) контур, который, по всей видимости, влияет на время. Следовательно, все три эти механизма необходимы для межзвездных путешествий. Барьер можно преодолеть самыми разными способами, Хорк. Проломить его или пройти над ним звездолет не способен. Но можно также пройти до того, как он возник, или после того, как он исчез!

Тут у меня наконец случилось озарение:

— Ты хочешь сказать, что они использовали галактический дрейф?

— Или, всего-навсего, движение звезд. Следи за моей мыслью. Барьер окружает каждую звезду полем, непроницаемым для любого тела, с массой меньшей, чем масса Луны. Но этот барьер передвигается в пространстве вместе со звездой. Представь космолет перед таким барьером. Скачок во времени — и барьера перед ним уже — или еще — нет. Конечно, это требует огромного расхода энергии, но, вероятно, не большего, чем дают космомагнетические двигатели.

— И что же, по-твоему, станет с гиперпространством?

— Ты не обратил внимания на рассказ Милонаса. Если помнишь, он говорил, что они с успехом используют гиперпространственный способ до своего барьера, так сказать, внутри . Проблемы возникают лишь при попытке его пересечь. Видимо, барьер как-то существует и в гиперпространстве, и именно из-за него двигатели выходят из строя, и звездолет улетает невесть куда. Но без гиперпространственных установок межзвездные перелеты отнимали бы слишком много времени. Я представляю марсианскую технику перелетов так: гиперпространственный скачок до барьера, временной скачок для того, чтобы его преодолеть, еще один временной скачок, чтобы вернуться в свое время, еще один гиперпространственный скачок до системы, которую хотят изучить, и снова космомагнетизм для приземления. Впрочем, второго временного скачка они могли и не делать. Для исследования неведомой вселенной интересен любой отрезок времени!

— Да, видимо, это объяснило бы марсианские снимки. Но почему такой огромный скачок в будущее? Как минимум на полмиллиона лет, если не больше!

— А ты обратил внимание, что мое временное уравнение — квантифицированное? Я, правда, абсолютно не знаю кванта времени; возможно, он очень велик, а может, марсианский контур времени действовал только на определенное число квантов одновременно...

— И драмам тоже был известен этот секрет?

— Этого мы никогда уже не узнаем. Теперь пора переходить от теории к практике, для чего придется разрешить кое-какие проблемы.

И начались долгие месяцы напряженной работы. С нашими ассистентами мы жили взаперти в лаборатории, отключившись от всего, что происходило снаружи. Лишь однажды Совет убедил меня открыть торжественное заседание по случаю начала второго этапа пути, когда наши планеты вышли на новую траекторию к Белюлю. Тогда-то я и узнал, что война с триисами благодаря нашей помощи была практически завершена. По окончании церемонии я сразу же вернулся к Кельбику и к нашей экспериментальной модели, которая только-только начинала вырисовываться.