Андрей Мартьянов - Творцы апокрифов

– Шевалье Гисборн?

– Это я, – Гай присел на скамью. Дугал остался стоять, небрежно привалившись к стене, и через миг Гисборн понял, по какой причине. Если неизвестный вдруг попытается скрыться или напасть, ему сильно не поздоровится. – С кем имею честь и чем обязан подобным вниманием?..

Незнакомец хмуро посмотрел на Мак-Лауда. Шотландец жизнерадостно ухмыльнулся, вытянул из ножен кинжал и принялся крутить его в руке, якобы разминая кисть.

– Можете говорить при нем, – сердито буркнул сэр Гисборн. – Если вам вообще есть что сказать. Кто вы, милейший?

Человек с опаской покосился вокруг, сунул руку за пазуху, извлек тщательно свернутый в несколько раз и перетянутый толстой крученой нитью лист пергамента, и подтолкнул к Гаю.

– Это вам. Я из Англии, рассчитывал догнать вас в Фармере, но там никого не оказалось. Барон Александр послал меня к тамошнему отшельнику… у него еще имечко ирландское…

– Отец Колумбан, – согласно кивнул сэр Гисборн, не притрагиваясь, однако, к лежавшему между оловянных тарелок посланию. – Дальше?

– Святой отец сказал, что баронет Фармер и его спутник уехали, и не стоит гнаться за ними, а вот мессира Гая наверняка можно будет застать в Туре. Он описал вас и вашего… э-э… спутника, и я помчался сюда. Стража на воротах запомнила вас: двое рыцарей, приехавших вместе с итальянскими торговцами, и посоветовала искать здесь. Я нашел постоялый двор, но вы куда-то ушли. Я остался ждать. Все. Берите письмо, там все сказано. Как прочтете – велено спалить… – незнакомец отодвинул звякнувшие тарелки и кувшины, рухнул головой на освободившееся место и почти мгновенно захрапел.

– Если притворяется, то очень умело, – Дугал наклонился над посланником и внимательно прислушался. – Нет, в самом деле спит. Что это нам доставили в такой спешке? Знаешь, дурные новости почему-то всегда обгоняют хорошие…

Гай забрал загадочный пергамент и перебрался ближе к очагу, в круг дрожащего красновато-оранжевого света. Дугал пристроился рядом, заглядывая через плечо компаньона.

На желтоватом свертке красовались две небольшие печати – красного воска и зеленого. Внутри красного кружка один над другим выстроились три леопарда, разинувших пасть и поднявших переднюю лапу. Посреди зеленого глубоко оттиснулись крохотная митра и посох с рукояткой, завитой бараньим рогом.

– Та-ак… – озадаченно протянул сэр Гисборн.

– Открывай, открывай, – нетерпеливо потребовал Мак-Лауд. – Похоже, ваше прошлое не желает вас отпускать. Леопарды и митра – принц Джон и его святейшество Бастард Клиффорд, чтоб мне провалиться. Зачем таким людям понадобились бедные грешники вроде нас?

Гай молча перерезал суровую нитку и развернул хрустящий лист, покрытый ровными строчками отличного, хотя и мелковатого почерка.

– У-у… – протянул Дугал, всмотревшись в послание. – Тут я тебе не помощник. Я еще с горем пополам могу выдавить из себя пару фраз на латыни, но осилить такое длиннющее письмо… Надеюсь, тебя учили читать, благородный сэр, или только махать мечом направо и налево?

– Учили, учили, – буркнул сэр Гисборн, лихорадочно припоминая начатки древнего языка, вбитые в него терпеливыми монахами Ноттингамского аббатства. – Сядь и не мешайся.

Первая фраза, как ни странно, перевелась без особого труда, и Гай, мысленно поблагодарив архиепископа Кентербери за милостивое обхождение без излишних словесных изысков, начал вполголоса читать, перелагая написанный текст с латыни на привычный норманно-французский:

«Шевалье Мишелю де Фармеру, в его же отсутствие вручить рыцарю Гаю Гисборну Ноттингамскому…»

– Куда же наш многомудрый святой отец услал Мишеля? – ехидно поинтересовался Мак-Лауд. – Он и Гуннар должны были ехать по той же дороге, что и мы, и их бы нагнали первыми. Тебе это не кажется странным?

– Не кажется, – отрезал Гай. – Святому отцу виднее! Не отвлекай меня! Вопросы будешь задавать потом. И отодвинься, свет загораживаешь!

Дугал скорчил оскорбленную гримасу, но подвинулся. Сэр Гисборн продолжил единоборство с архиепископской эпистолией:

«Кому бы из вас не попало в руки сие послание – привет и наилучшие пожелания!

С величайшей радостью услышали мы весть о том, что Уильям де Лоншан, расточитель богатств королевства, позоривший доверенное ему место канцлера Британии, не избегнул заслуженной кары, в чем целиком и полностью ваша заслуга.

Однако всякая радость неизбежно омрачена горем, и нынешние времена не являются исключением.

Суть же обрушившегося на нас бедствия кроется в следующих обстоятельствах. Во время произошедших в конце августа месяца в городе Лондоне справедливых возмущений честных горожан против самоуправства господина канцлера и постыдного бегства последнего случилось так, что отведенный под резиденцию де Лоншана замок короны Тауэр, в особенности хранилища рескриптов, указов и прочих важных бумаг, на какое-то время остались без надлежащего надзора. Чем не замедлили воспользоваться как остающиеся пока на свободе союзники и пособники канцлера, так и его противники.

К сожалению, приходится признать, что лица, относящиеся к противникам покойного мэтра Лоншана, тем самым не переходят в ряд сторонников короля и королевского наместника. Эти люди относят себя к противникам любого правящего дома Европы, и причина сего удивительного заявления проста. Они – подданные Константинопольской империи, и, как следствие, изыскивают любые средства, дабы возвысить значение собственной страны, забрызгав при этом грязью все остальные государства и народы.

Некоторое число сиих людей находилось при дворе канцлера в качестве представителей торговых домов, советников и придворных. Есть веские основания предполагать, что мэтр Лоншан также был введен ими в изрядное заблуждение, искренне полагая их за своих сторонников и излишне награждая их своим доверием.

В известный вам день все они таинственным образом исчезли как из Тауэра, так, возможно, и из столицы Англии. Вместе с ними пропала часть уже упоминавшихся документов, по большей части относящихся к личной переписке мэтра Лоншана с сильными и слабыми мира сего.

Розыск, учиненный немедля по открытии пропажи документов, безмерно огорчил наши сердца, заставив задуматься над судьбами многих и многих личностей, занимающих не последнее место в жизни государств Европы. Покойный канцлер, что ни для кого не является тайной, не слишком разбирался в средствах, ведущих к достижению его целей. Пропавшие бумаги таят в себе кончики нитей, управляющих делами королей и их подданных. В руках определенного круга лиц эти рескрипты могут стать опаснее вооруженной армии на границе не готового к достойному отпору соседа. Посему они должны как можно скорее вернуться на свое место… или исчезнуть без следа, что даже предпочтительнее.