Валерий Заворотный - Кухтик, или История одной аномалии

Что-то где-то скрипнуло в зале. Он прервался и сделал ещё пару глотков из стакана.

- Демократия, за которую, не жалея сил, боролся Автор Идеи, дала мощные всходы в других странах мира, которые, идя вслед за нами, двигались несколько впереди. - "Что это я несу?" - Мы долж-ны самокритично оценить пройденный путь, сделать выводы и ещё больше демократизироваться. Многое из опыта, накопленного в зарубежных странах, можно использовать, опираясь на наш собственный опыт и тем самым опережая самих себя.

Микки перевел дух. Существо вело себя смирно. Он вдохновился.

- Суть перековки и голосиловки, о необходимости которых говорил ещё Автор Идеи, состоит в том, чтобы постоянно перековываться и голосить. Без этого невозможно никакое движение вперед, к цели, которую мы перед собой поставили и которую нам ещё предстоит выбрать, чтобы не сбиться с единственно верного, но пока ещё не известного нам пути. Поэтому цель наша совершенно ясна, и партия должна неуклонно двигаться к ней под руководством самой себя, неуклонно перековываясь и непрерывно голося. Перековка потребует от каждого из нас нового мышления, глубокого осмысления, большого внимания, четкого понимания, резкого возрастания и широкого разрастания...

Пока все шло нормально. Но когда-то надо было и переходить к сути.

- Вопрос в том, все ли из нас готовы к предстоящим трудностям. Все ли осознали необходимость покончить с застоем и взяться за дело? Если же кто-то не найдет в себе силы работать по-новому и не сможет отказаться от прежних порочных методов, тому, боюсь, придется уступить свое место.

Тысяча глаз разом моргнули. Аморфное существо пошевелилось, и что-то заурчало у него внутри.

- В конце концов, мы не можем бесконечно топтаться на месте, заниматься пустой болтовней, хрен знает куда тратить народные деньги и делать всякую фигню, - сказал Микки и оторопел от собственных слов.

Урчание внутри тысячеглазого существа стало громче.

- С теми, кто будет продолжать упорствовать, с теми, кто не сможет или не захочет перековываться, с теми, кто не поймет, что ТАК БОЛЬШЕ ЖИТЬ НЕЛЬЗЯ, - произнес Первый Демократ свою любимую фразу, - с такими работниками нам придется расстаться.

Зверь в зале издал глухой рык.

- Нет, торопиться, конечно, не следует, - опомнившись, сказал Микки. И вообще, друзья, надо беречь кадры... Но, с другой стороны, нельзя же не признавать, что...

Рычание стало тише, но не прекратилось.

- Нельзя же не признавать, что самое ценное наше достояние - это наша партия. Именно её должны мы беречь больше всего... Другой-то у нас нет...

Существо успокоилось и вновь разлеглось на креслах.

- Мы не позволим подбрасывать нам разные чуждые идеи о каких-то там разных моделях различных разнящихся разностей... Мы будем перековываться неуклонно, неусыпно, неумолимо и непрестанно. Но это вовсе не значит, что мы будем разбазаривать, растранжиривать, растрачивать, раскидывать и разбрасывать наше идейное достояние...

Микки говорил полтора часа. Он умудрялся плести такие извилистые фразы, что ему самому с трудом удавалось из них выпутываться. Он петлял по тексту, как заяц по лесу.

Зверь с тысячью глаз то затихал, то вновь настораживался...

Закончив доклад, Первый Демократ изрядно устал. В зале раздались аплодисменты. Бурными он бы их не назвал.

После короткого перерыва на трибуну вышел один из Местных Партийных Начальников с пачкой бумаг в руке. Разложив их на трибуне, он начал ответную речь.

- С огромным вниманием прослушав исторический доклад, мы все как один глубоко осознали необходимость перековки и... - Начальник посмотрел в бумажку. - И голосиловки... Мы целиком разделяем и полностью поддерживаем новый курс на осознание, ускорение, проникание и углубление... Все, к чему призывает нас партия, под руководством которой мы руководим, руководствуясь её мудрым руководством, будет безусловно выполнено в условиях усложнения условий, обусловивших условия их выполнения...

Начальник говорил два часа. Микки понял, что этот раунд проигран. Он с надеждой посмотрел на Старого Друга. Тот вздохнул, поднялся и пошел к трибуне.

Тридцать минут Старый Друг добросовестно рассказывал залу то, о чем когда-то поведал Первому Демократу. Правда, на сей раз он излагал несколько смягченный вариант. Но это не помогло. К концу его речи зверь в зале пришел в крайнее раздражение.

Затем на трибуне неожиданно оказался редактор одной из наиболее голосильных газет. Десяток таких редакторов Микки пригласил на конференцию в качестве гостей.

- Уважаемые! - сказал голосильный редактор. - Ну на фига же так нервничать? Ну для чего трясти, я извиняюсь, чем-то там? Ведь все равно придется перековываться... Я понимаю, что дело тяжелое. Но о чем говорить, когда нефти все равно нет. Это-то хоть вы понимаете? Кулаками своими по столу вы уже все, что могли, вышибли. Ну, надо же когда-то начинать и головой работать. Ежели кто может, конечно... Я извиняюсь...

В зале началась истерика. Местные Начальники повскакали с мест. Раздались крики. В редактора полетели тухлые яйца и гнилые помидоры. Откуда у них оказалось с собой столько еды, Микки не понимал.

Он встал со своего места и призвал всех к спокойствию. Буйство в зале продолжалось. Он начал стучать ладонью по столу, но и это не помогло. Истерика нарастала. Тухлые яйца с треском разбивались о трибуну. Зал заполнился вонью.

Оставалось последнее средство.

Микки полез во внутренний карман пиджака и вытащил тонкую деревянную дудку с длинным рядом маленьких дырочек. Он выпрямился, поднес инструмент к губам и, поочередно зажимая пальцами дырки, начал играть.

Протяжная, заунывная мелодия полилась в зал. Вопли прекратились. Он поднял трубку повыше и запрокинул голову. Колыбельная песнь заструилась между хрустальными люстрами, растеклась, спустилась вниз и обволокла красные кресла. Лохматое, всклокоченное тысячеглазое существо заурчало, тяжело заворочалось, потом постепенно угомонилось и стихло.

Первый Демократ, не отрывая трубки от губ, сделал знак всем сидящим на сцене. Все поднялись, осторожно отодвинули стулья и на цыпочках потянулись к кулисам.

Из зала слышался многоголосый храп.

Микки прекратил игру, подошел к микрофону и тихо, едва слышно произнес:

- Конференция закрывается.

III

Прошел год.

За это время Микки усвоил три правила.

Первое правило гласило: "Больше демократии!" (Этому его научил Старый Друг.)

Второе правило гласило: "Хорошего помаленьку". (Этому он научился у Лихача.)

Самым же важным было третье правило: "Чаще играй на дудке". (До этого он додумался сам.)

Первый Демократ научился виртуозно играть. В любой нужный момент он мог выдудеть любую нужную мелодию. Что именно он сыграет, не знал никто. Включая его самого.