Артем Истомин - Стражи Арктиды

Сейд – лапландская святыня, которой аборигены, лопари-саамы поклонялись. Мхи и лишайники, уплотняясь веками, пропитываемые тонкой энергией светоносных стихий Гипербореи, превращались в своеобразный торф, по-местному – сейд. Духи камня – главные Божества этой местности – превращали сейд в исцеляющую силу. Правда, зомбированных безразличием ко всему, кроме материальной выгоды, сейд оставлял при своих.

Карамышев прилег вскоре на растительный ковер и действительно почувствовал, как уходит куда-то усталость. Мир вокруг становился более красочным и насыщенным, сила и радость от того, что он просто живет, начали переполнять его.

– Хватит, вижу – заблестели глазки, – подняла его Натка. – Если замечу, что ты как-то похабненько взглянул на меня, – не останется от тебя даже праха.

– А как еще на тебя глядеть? – возмутился. – Невозможно же на тебя смотреть, чтобы не возбуждались все члены организма. Я – самец, и не надо меня кастрировать угрозами. А он чего лежит и лыбится? Алк, подымайся и ты, так несправедливо…

– Справедливо! – отрезала девушка. – Алк, возьми от сейда по полной, пока не восстановятся все твои внутренние и внешние переломы, ушибы и раны после внедрения.

– Какого внедрения? – похолодел взгляд майора. – Космические бесполезные доглядачи, да? Какой толк нам от ваших сверхтехнологий?

Матриархат… Всемирно-женские шпионские сетевики, ткни в любую страницу Интернета – ваши выгибающиеся задницы и угрожающих размеров сиськи.

– Да, внедрение, – хищно подобралась девушка, – мы росли обычными детьми, впитывая ваш мир.

– И что? Что изменилось в мире или в нашей России от вашего внедрения?

– Я не просто так таскаю тебя по святым саамским сейдам. Топай к «лабиринту»!

Нет же, получокнутая девка заставила его сосредоточенно вышагивать среди замшелых концентрических загогулин. Вначале – наплевать – шагал, удивляясь суеверию «внедренцев», а затем испуганно завопил и выскочил из запутанных окружностей.

– Назад! – потребовала, выставила руки, и упругая сила швырнула его к «лабиринту».

– Оно меня поглощает, – задрожал, – ты что задумала, ведьма?

– Я не ведьма, а Богиня, – встала над ним, – госбезопас дешевый, мохнатых камешков испугался? Тебе, серость, объясняю: всюду на земле имеются патогенные зоны – это вредные и чрезвычайно опасные излучения отходов подземных пустот с не очень дружественными расами и потусторонними энергиями, земные разломы – раны земли, – но имеются и оставшиеся немногочисленные зоны чистой энергии, места Силы, светлые вибрации первозданных энергий Творца, которые восстанавливают клетки тела к исходному состоянию. Суть в очищении и активации главной для полноценной жизни небольшой железы мозга – эпифиза. На Луне имеются установки рептоидов, несколько лучей с вибрацией человеческого эпифиза превращают железу в крупинки кальция, низведя его воздействие до примитивного уровня – вот почему вы лишены тонкоматериального восприятия, людей низвели до технически все более обезжизненного развития роботов, оторванных от Природы, ведомых космическими колонизаторами. Данный Лабиринт, – ткнула пальцем, – место Силы, источник чистой энергии древнейшего сейда. Россы отметили его каменными извилинами, дорожкой, по которой можно пройти, отвлекаясь от окружающего мира сосредоточенностью, не сбиваясь с дорожки. Что-то подобное месту Силы изобрели русские ученые в Сибири, случайно открыли «таблетку молодости» С5. Рептоиды изгадят открытие… Таблетка воздействует на гены обновления. Вот те гены, которые якобы не задействованы, хотя их требуется просто активировать. Поступает программа обновления, и стволовые клетки начинают избавлять от любых болезней и расстройств программ человеческого организма.

– Ты врешь! – завопил. – Оно меня втягивает, поглощает, я растворяюсь…

– Ты просто трус! А как тебя можно освободить от человеческой дури, которой награждают людей паразитирующие уроды? Вставай, трусливый поганый мент, определяйся сознанием своих великих предков и знай: твоя жизнь после нескольких прохождений Лабиринта станет мучительней, твое сознание начнет понимать и видеть то, что в вашей жизни упорно запрещается, оставляя лазейку для так называемых гласно и негласно избранных. Выбирай! Выбирай, несчастный и ослепленный всевозможными «вертикалями» олух!

– Карамышева еще никто не обзывал трусом, – встал на четвереньки, – хорошо, я пройду… Только потом как дальше жить? – выпрямился. – Ты же грозилась меня заставить написать о вашем внедрении… И кто меня поймет? Генерал Максимов? Редактор, которому милей свои «творческие негры»?

– Не скули, Дима, – смягчилась. – Не поймут… А ты иди.

– Ну, так я уже… – шагнул. – Эта путейка, – вспыхнул, – дорожка к самоубийству, инфаркту, инсульту и бессоннице.

– Так откажись!

– Поздно… Я, Богиня, учти, не хуже твоего Алка.

– Хуже. Сосредоточься только на неудобной дорожке из древнего мха. Запаникуешь – заставлю тебя вызвать вертолет и катись…

Он шел, мелко, порой неуклюже ступая, преодолевая ужас, когда ноги «проваливались» неизвестно куда, а голову втягивало небо. Спасал только гипноз дорожки, словно неумолимый фанатичный волхв держал его в узде повеления: ступай, человек, в закрепощенном мире к более раскрепощенной судьбе и, если в этой жизни после этого тебе будет надеяться не на что, надейся на достойную смерть.

– Ты прошел, – подхватила, – ты прошел… Не обесчестил свою Богиню.

– Чего? – отстранился. – Обесчестил?

– У тебя чуть изменился взгляд, – усмехнулась, – стал сосредоточенней и не такой наглый. Ты мог обесчестить, не в физическом смысле – кишка тонка, а в тонкоматериальном. Ты мог оказаться недостойным своей судьбы, разменять ее на антураж… А руна Алатыря, знак, который ты сейчас увидишь, – это не требование жертвы, а самопожертвование. У волхвов был свой Алатырь, семилепестковый с жертвенным ложем в центре, а вокруг орнамент из знака Рока – косой крест, пронизанный по центру вертикальным знаком препятствия как символом скрытого внутреннего роста. Ниже знак Перуна, защищающий от Хаоса.

– Послушаешь тебя, – разминал Дмитрий ладонью затылок, – так сами по себе люди – ограниченная биомасса, а Менделеев, скажем, бывший борей… И писатель, описавший сто лет назад орбиту, строение и размеры марсианских спутников, и Леонардо да Винчи…

– Заткнись! Менделеев не наш, а ваш, но подбросили во сне таблицу ему – мы. Свифт – не наш, Леонардо – астреец, память ему, как и всем, заколотили, но развитие дает о себе знать… Рисовал космические корабли и аппараты, а куда денешься – нарисуешь. А вот Македонский, Наполеон – задолбанные нефилимами завоеватели… Ренессанс – наша работа, сдвинули людей с мертвой точки. А ты базланишь о нашей бесполезности… Королев – чистокровный росс, и… русские в Космосе. Но человеческая ограниченность превратила социализм в загнивающую старческую тщеславную неповоротливость…