Людмила Миловацкая - Принявшие Дар

Данила усмехнулся. У него никогда не возникало трудностей с этим вопросом.

Ненавязчивая воспитательная работа дома и в хореографической школе способствовала разумному отношению к девушкам. Старшие ребята доступно и весьма конкретно объяснили, что ранние половые контакты отрицательно сказываются на развитии организма. А поскольку к своему телу ребята относились, как к дорогому инструменту, ни у кого не возникало желания поэкспериментировать.

Время от времени у него появлялись необременительные связи с девушками. Новизна и острота ощущений на первых порах его крепко захватывали. Но скоро выработалось более рациональное отношение к этой проблеме. Теперь он относился к подобным встречам, как к забавным приключениям. Впрочем, он всегда был мил и хорош со своими подружками. Они платили ему тем же.

– Воздержание – одна из первых заповедей Мастера, – нарочито поучительным тоном произнес он вслух.

– У нас с тобой разные школы, – хохотнул Михаил. – Я свое боевое крещение принял давно, на первом же выезде. Местные «аборигенки» держали под контролем базу сборной. Однажды к нам в номер пробрались несколько девчонок и запросто предложили себя на вечер. Меня было оставили в покое. Ты ведь помнишь, каким я был маленьким до восемнадцати лет. Но одна из девиц, оставшаяся не у дел, залезла в постель и объявила всем: мальчик по всем параметрам хорош, я ни за что не оставлю его скучать одного. А потом понеслось… Пока не встретил Наташку, – он набрал номер телефона. Не дождался ответа и снова стал приставать:

– Чем же вы там все-таки занимались?

– Днем репетиции, часа три. Все остальное время валялись на пляже, купались в море, играли в баскетбол. Вечером концерт, как правило, не больше десяти танчиков.

– И что, получили хорошие бабки?

– Неплохие. Но дело-то не в этом. Мне нравится танцевать, мне комфортно на сцене. Я очень благодарен Никите за то, что пригласил меня к себе.

– Извини, попробую еще разок позвонить, – Миша стал набирать номер телефона, сбился, чертыхнулся и приостановил Дэна: – Погоди, – и снова, шепча вслух заветные цифры, начал старательно тыкать пальцем по кнопочкам. Даниил некоторое время понаблюдал за сложными манипуляциями друга, понял – это надолго. Развернулся к скверу и, глядя, как с высоких деревьев дождем осыпаются разноцветные листья, принялся вспоминать, как пять лет назад, в такой же неяркий октябрьский денек, случай вновь свел его с Учителем.

Как же они обрадовались друг другу! Никита Андреевич сказал, что никогда не забывал его, и предложил посещать свой класс в новом танцевальном коллективе. Он сразу же ухватился за эту возможность. Освоение пластики танца давало новые дополнительные возможности, которые он реализовывал на льду; кроме того, танцевальная группа со своей свежей, неизбитой программой пользовалась большим успехом. Нередко их приглашали выступать в ночных клубах, где платили довольно приличные деньги. Это обстоятельство было немаловажным для их скудного семейного бюджета.

Давно уже отпала необходимость в дополнительном заработке. Но осталась потребность в танце, в общении с ребятами. Ему нравилась и закулисная жизнь артистов, и особая атмосфера на спектаклях. Энергетика зрительного зала надолго заряжала, создавала ощущения куража, легкости, заводила его.

– Извини, старенький, – прогудел прямо над ухом Мишка. – Мне что-то неспокойно. Наташка сегодня должна сходить к врачу. Просил ее: как только вернешься – звони на сотовый.

– А, вот значит как! – протянул Даня.

– Это совсем не то, что ты подумал. Наташа за последнее время похудела, ослабла, голова постоянно кружится.

– Ага, подташнивает, хочется чего-нибудь солененького? – продолжал ехидничать Дэн.

– Дурак ты! Она уже месяца два мыкается по всем специалистам, сдала кучу анализов – и все без толку. Всё вроде в норме, а человек тает на глазах. Посоветовали сделать магниторезонансное обследование, может, оно что-нибудь даст. Ты не обижайся, но я, пожалуй, поеду к ней домой.

– Ты потом обязательно позвони мне, – сразу посерьезнел Даниил, – если что, посоветуемся с Еленой Петровной, у нее куча знакомых среди врачей. Сегодня же позвони, слышишь! – уже вдогонку прокричал он. – Счастливо!

Данила взглянул на часы – только пять часов, дома наверняка еще никого нет. «Поброжу еще немного, – решил он. – Когда теперь буду в Москве?!»

Уже через неделю начинались Игры доброй воли в Америке. Предстоящие соревнования не были слишком ответственными, но Даня ощущал неясную тревогу. Ему захотелось перед поездкой побывать в своем храме, что на Гончарной. Когда-то он сам привел туда своих родителей и попросил, чтобы его окрестили.

В первый раз он попал в эту небольшую, уютную церковь случайно – забежал в открытую дверь, спасаясь от сильного дождя. Народу было много, но его везде пропускали. Недалеко у алтаря стояла икона. Точно такую же он всегда видел на фасаде храма, и она ему очень нравилась. На него обратил внимание проходящий мимо молодой священник.

– Ты знаешь, что это за образ? – спросил он с улыбкой. Услышав отрицательный ответ, отвел Даню в сторонку и поведал трогательную историю ее создания.

Почему-то этот рассказ его очень впечатлил, и он твердо для себя решил, что примет крещение. А перед образом Троеручицы попросит у Богородицы только самое главное, сокровенное.

Никого в доме его намерение покреститься не удивило. Мама только порадовалась:

– Правильно, сынок, это я оплошала, давно надо было это сделать.

У отца в ту пору было непростое отношение к религии, но и он не возражал. Крещение пришлось на день памяти Александра Невского. Крестными стали родители Михаила, так что теперь они почти родственники. По странному стечению обстоятельств обряд совершал тот же самый молодой священник. Отец Владимир был так радостен и светел, будто у него самого был большой праздник. Он сразу же принял приглашение мамы зайти к ним домой, чтобы отметить это событие.

Правда, отец не дал человеку спокойно посидеть – все время приставал с вопросами и пытался вызвать его на спор. Отец Владимир был терпелив, кроток и мил. Отвечая на все каверзные вопросы, постоянно ссылался на конкретные источники, чем очень подкупил отца, любившего во всем точность. По существу, этот день во многом определил его будущее отношение к Вере. Теперь отец повторяет слова Пирогова: «Если бы я и хотел сейчас не признавать существование Бога, я не мог бы это сделать, не сойдя с ума».

Поставив свечку перед иконой, Даниил отошел недалеко и долго стоял, глядя на чудесное, юное, печальное лицо Девы, на прижавшегося к Ней Младенца. Теплый свет, мир и покой изливались от образа на окружающих.