Аркадий Марьин - Эффект озарения

– Спокойной ночи.

Как будто совсем ничего не знал о произошедшем разговоре и какую роль должен сыграть утром следующего дня.

Возможно ли согласиться на такое сомнительное предложение? Сказать «да» тому, о чём вовсе не имеешь представления – свойственно либо отпетым авантюристам, либо людям, умеющим плохо договариваться с собственной головой. Так считал Иван.

И всё же, что-то было привлекательного в этом безумном выборе. Заняться музыкой!? После того, как дробил кости бунтарям, превращал лица в кровавое месиво, причинял любую боль ради исполнения своего долга. Какая чушь! И какая отвратительная, грязная правда о нём.

И не потому, что хотелось оказаться во всём чистеньком, отречься от прошлого. Вовсе нет. Просто хотелось другого. Такого своего, принадлежащего только ему. И почему этим не может стать музыка?

Иван начинал чувствовать, как червь сомнения и неопределённости уже копошиться в его мыслях. Нет, сегодня он долго не сможет заснуть. Нужно хорошенько всё обдумать. И решение будет непростым. Это он понимал.

Комната была, наверное, та же самая, что показывал информатор Ивану днём. Всё тот же стандартный интерьер: кровать, кресло, стол, стул, информационная видеопанель и два окна с видом на Байкал. Но сейчас особого вида из окон не наблюдалось. И если бы не мощный прожектор, планомерно шарящий по поверхности волнующейся воды, то, возможно, было бы видно звёзды.

Иван отошёл от окна, на пожелание голоса информатора «спокойной ночи» ответил тем же. И, небрежно бросив на стол гарнитуру, не раздеваясь, плюхнулся на нерасправленную кровать.

То наблюдая за отблесками прожектора от поверхности Байкала на потолке, то проваливаясь в зыбкую полудрёму, Иван продолжал обдумывать предложение Алмаза Бумагина. Это был шанс, реальный шанс успеть хоть что-то сделать за остаток своей жизни. Конечно, он ещё не такой старик, но может быстро в него превратиться, оставаясь в этом или подобном пансионате в качестве домашнего хомячка, резвящегося в колесе новейших симуляторов, потребляющий размеренный рацион и ждущий, когда его привилегированное положение закончится естественным образом.

Вариантов развития дальнейших событий для Ивана, на самом деле, было не так уж много.

Промучившись с выбором примерно часов до четырёх утра, он всё же определился, и, отдав организму приказ «вольно», а мозгу «отбой», уснул. Он умел приказывать самому себе. Хотя, этому его не учили.

О том, что пора вставать, оповестила информационная панель. С нарастанием заиграла бодрая музыка, наподобие марша, и чёткий, уверенный голос оповестил, что настало время утреннего моциона.

Иван соскочил с кровати и почувствовал, как его слегка покачивает. Так резко он подымался по привычке, а протезы ещё не успели в полной мере настроится под биоритмы его тела. Может быть, не хватало чувствительности. Уже только из-за этого Иван был готов произвести «апгрейд», заменив или модифицировав свои нижние конечности. И он сделает это. Решение было принято.

За несколько минут приведя себя в порядок, выполнив утреннюю дыхательную гимнастику с элементами восточных единоборств, расправив на себе слегка помятую одежду, Иван вышел на улицу и уверенно зашагал в сторону здания, в котором располагался дежурный администратор. Хотелось поскорее заявить о своём намерении завершить пребывание в пансионате, чтобы заняться собственной деятельностью, – играть, исполнять, творить музыку.

– Доброе утро, Иван Блик, – раздалось в гарнитуре.

– Доброе утро, – ответил Иван.

– Куда вы направляетесь? Вам необходимо проследовать в корпус питания. Время завтрака.

– Спасибо, я не голоден. Мне необходимо переговорить с администратором.

– Незачем терять время. Вы всё можете высказать мне, а ваша информация будет автоматически передана на его информационную панель. Или, если устроит, продублируйте в виде речевого сообщения на его гарнитуру.

– Может, тогда мне напрямую с ним переговорить? Можете соединить? – поинтересовался Иван.

– Технически это возможно, однако расходится с правилами пребывания в пансионате. Разговоры между администрацией и сотрудниками ППБ происходят в личном порядке, обмен информацией – через административные информационные сети, то есть через меня.

– Что-то я не улавливаю логики, – смутился Иван.

– Для вас это не должно быть принципиально. Таковы правила внутреннего распорядка.

Складывалось ощущение, что голос в гарнитуре прямо сейчас возьмёт, да и зачитает все эти правила. В голосе информатора слышался нажим.

– Ясно. А, может быть, он тоже завтракает? – предположил Иван.

– Представители администрации питаются отдельно. Всю информацию по правилам пребывания сотрудников запаса ППБ и дисциплинарные вопросы вы можете получить на любой информационной панели, как в текстовом, так и аудио-речевом варианте, – наконец, монотонно выдал голос.

Иван остановился, глядя себе под ноги на оранжевую пешеходную дорожку, и о чём-то задумался.

– Значит, заявление я могу сделать прямо вам? – спросил он.

– Естественно, – подтвердил информатор.

– Я принял решение.

– Да, я слушаю. Какое?

– Я решил не оставаться в пансионате, а заняться самостоятельной деятельностью, – уверенно произнёс Иван.

Информатор ответил не сразу. Может быть, с трудом обработал услышанное или подбирал вариант ответа. В гарнитуре послышался слабый щелчок, словно разрешение на продолжение разговора.

– Информация принята. Заявление зарегистрировано. Неожиданно быстро было принято решение. Не было ли на вас оказано давления при выборе.

– Какое давление? – не раздумывая, ответил Иван. – Просто за ночь я всё хорошенько обдумал.

– И чем же решил заняться сотрудник ППБ в запасе Иван Блик?

– Что? – растерянно переспросил Иван.

– Коммерция, творчество, может, политика? – уточнил голос. – Или это секрет?

– Творчество, – поспешил ответить Иван. – Больше пока сказать не могу.

– Но при составлении заявления в административном здании всё же придётся точно указать сферу вашей будущей деятельности и род занятия.

– То есть, мне можно сразу идти в административный корпус?

– Да, точно. Подсказать маршрут?

– Нет, не нужно. Вон, я его вижу. Вчера запомнил, где он находится.

– Хорошо. Всегда рада помочь.

Иван зашагал дальше по дорожке в сторону корпуса администрации. В эти секунды у него в голове вертелись неприятные мысли. Не подшутили ли над ним вчера вечером? Может быть, это был своеобразный традиционный «развод» вновь прибывшего претендента на поселение в пансионате, своеобразное посвящение для получения «вида на жительство»? А он сейчас бродит по территории как идиот, в надежде встретить того самого Андрея Белова, который и скажет ему, чем или кем станет в скором будущем Иван Блик. Одним словом, сомнение росло, нервозность возрастала.