Андрей Марковский - Принцип неопределённости. роман

– Похоже, вы действительно маг. Больше моего знаете.

– Нет, не больше. Я просто знаю, как такое бывает: узнает человек про себя что-то такое, с чем тяжело ему дальше жить, перенести этого не может. Вот в этот момент с людьми всякое случается. Кто сбегает, кто тонет, а кто пропадает. Однако твой друг не только про себя узнал. Ещё о других, о тебе, например. Похоже, настолько сильное потрясение у него случилось, и такое огромное желание всё исправить, что не выдержал он и ушёл. Его тайну нам теперь не узнать.

– Да о чём вы? Нет человека, нет никакой тайны, кроме той, в каком месте памяти его поклониться.

– Потому что могилы у него нет? Тогда могилы быть не должно, если я всё правильно понимаю. Он не умер. Он ушёл, вернулся. Что ж, это его выбор.

– Загадками говорите, Михал Палыч. Умер и ушёл – синонимы. Как и куда можно посмертно возвращаться?

– Это после, – как-то особенно мягко и ласково сказал старик. – Тут другое важно: кроме слов о черноглазой красавице он тебе ничего больше не говорил? То, чего по твоему разумению он знать не мог. Или совет какой дельный дал, каким ты воспользовался?

– Мало ли что он наговорил! Он много чего наговорил, и не одному мне. Но никто не может знать будущего ни для себя, ни о других; никакой пророк этого не знает и знать не может, – резко и горячо возразил старику Кира.

Они остановились под раскидистым клёном, это явно одно из тех деревьев, что посажены здесь давно, ещё до революции. Здесь, под его могучей кровлей, надёжно и спокойно, и солнце не слепит глаз: Кирилл оставил свои солнцезащитные очки в машине; старик Палыч, правда, легко обходился без них, совсем не щурился. Кирилл разошёлся – слишком остра оказалась взъерошенная встречами последних дней давняя драма.

– Болтают разное о прорицателях, о той же Ванге, весь расчёт на эмоции. В наши молодые годы дружок мой много чем увлекался, всякими экзистенциональными теориями. Вы угадали, он действительно разные предсказания сделал, и кое-что совпало. Хотя я был тогда сильно молодой и очень глупый, но понимал: его слова глобально ничего не значат в моей жизни, это просто слова, как пожелание. Мы много чего друг другу желаем, когда с праздником поздравляем или в день рождения. Много ли сбывается? Это ведь просто такой ритуал. У моего друга ритуал чересчур необычный получился, потому что он вскоре после этого пропал, волей-неволей задумаешься о мистике и о какой-то тайне, – Кира перевёл дух и продолжил спокойнее. – Когда я постарше стал, кое-что начал понимать, в жизни понемногу начал разбираться, но тогда тем более о словах друга не вспоминал, потому что всё было хорошо, и ничего совпадающего с его предсказаниями близко не проглядывалось. Мы с женой молоды были, счастливы и живы-здоровы, хотя она начала немного прибаливать. В ту пору родители были ещё относительно молодые, работали вовсю! Вот теперь я зрелый человек, перенёс потери, вижу бег времени – мать-отец состарились, сам я постарел и понимаю свою конечность; болею, поэтому понимаю – мало осталось, однако надеюсь на медицину, в науку верю, как привык. Поэтому в слова: «встретишь черноглазую девушку, её любовь тебя вылечит», как друг мне сказал, а вы сейчас почти те же слова повторяете, – не верил и не поверю. Что это за вера такая, как в бога? Просто верь – и всё, никаких объяснений! Я – человек, в богов неверующий, агностик; это вам для справки. А вы мне теперь говорите, будто друг мой что-то такое узнал и не вынес? Куда он ушёл? Сбежал? Вернулся куда-то? Никогда, ни за что! Я его знал лучше брата, знаю, как он хотел в жизни всё перепробовать, всё! Больше, чем нужно, лишнего перепробовал, но от этого не сбегают. И самоубийством жизнь не кончают. Да и потом – куда? Он счастливый был в моём понимании человек, почти счастливый, и я счастлив был тогда, как и он, в компании с общими нашими друзьями. Так что у меня нет повода начинать верить в вашу тёмную историю, дорогой мой доктор Фауст.

– Никому и ни во что просто так верить не надо, – миролюбиво согласился Палыч. – Потому всего лишь предлагаю проверить. А для этого женщина нужна, для начала практически любая.

– Вы, я не пойму, сводником что ли работаете? Я несколько раз вам уже сказал, что – непонятно? Я вашими женщинами не интересуюсь! Мы почти десять лет с женой были счастливы. И никаких потусторонних сил при этом не присутствовало. И свечку никто не держал! У меня дети очень хорошие, мальчик и девочка, – разгорячился Кира, довёл его старик своими разговорами.

– Знаю-знаю, успокойся, – согласился Палыч, Киру по плечу мягко похлопал, руки обратно в замочек сложил и продолжил. – Я всё это знаю, сам проходил. Мы не станем, пожалуй, сегодня во все подробности вникать. После, немного после. Однако поверь: я тебя не убеждаю, просто говорю, что женщина – это не прихоть, как бывает в случае некоторых развязных самцов с избытком половых гормонов, это вопрос твоей жизни. Повторяю: опускать руки – сколько лет ты вдовствуешь? – не стоило. Друг твой истинную правду тебе открыл, и ты, если успеешь найти свою колдунью, поверишь, что не сказка это. Вот я человек сильно пожилой, а потому лучше тебя ощущаю близость конца. Но я не по гадалкам хожу, и не по целителям. И по поликлиникам не для того хожу, чтобы медициной нашей лечиться.

– Тогда для чего? Занятие себе придумали – таких, как я, находить и небылицы им рассказывать? Или вы «развлечение для мужчин» так неформатно предлагаете? Очень креативно, нечего сказать.

– Нет, дорогой Кирилл, не во мне дело, а в тебе. Недавно я сюда, в Петроград, приехал. Совсем по другим делам, но почувствовал сразу, понял, что тебя встречу: чувствуем мы, умеем почуять. Удивляться не стоит, что даже мне, особенному, твоё ослабшее поле именно в поликлинике и больнице оказалось проще распознать – тут как раз такое место, где легче всего отличить среди остальных больных … – на этих словах он замялся, но продолжил с прежним убеждением, – больного друга, из жизненного круговорота выпавшего, энергию потерявшего, оттого ослабшего. Не подозревающего о своей особенности и не знающего, что традиционная медицина помочь никак не сможет. Так вот, Кирилл, повторяю. Болезнь твоя врождённая. Лекарства у меня для тебя нет, кроме слов, которые тебе кажутся неубедительными. Но ничего, время у тебя ещё много, и у меня поменьше, но пока есть. Постараюсь тебе помочь. А ты поищи свою растерявшуюся силу, друг мой. Только любовью можно твою болезнь вылечить. Врождённое наше лекарство, между прочим. Ищи свою любовь, ищи и найди. Однако не буду тебя больше отвлекать сегодня. Увидимся мы ещё с тобой. А сегодня у меня другие дела есть.

– А любовью какой можно лечиться, всякой? Продажной тоже? – Отчего-то развеселился от последних слов старика Кира. – Или временной?