Ноэль Ивон - Близнецы. Индивидуальность убивает

– Ему плохо, – я подвожу его к койке и сажу на нее.

Элиот ложится и подтягивает к себе ноги. Взгляд у него пустой.

– Можешь идти.

– С ним все будет хорошо?

– Можешь идти.

Я пожимаю плечами и ухожу. Если он не хочет говорить, пусть не говорит. Хотя мы и не были в хороших отношениях с Элиотом, я все равно волнуюсь за него. Я надеюсь, что с ним все будет хорошо, и он выздоровеет.

Я захожу в то место, куда мне сказал зайти Дэниел, и попадаю в большой зал. Впереди стоит молодая женщина с короткими светлыми волосами и темными глазами. Она что-то рассказывает, а остальные сидят за столами перед ней. Выглядит, будто обыкновенный урок.

– Здравствуйте, Сьюзен Харриган. Надеюсь, у вас стоящая причина, почему вы опоздали на важную часть восстановления, – обращается она ко мне, – садитесь на свободное место.

Я сажусь на место рядом с Беллой. Она мне улыбается и спрашивает, что произошло и почему я опоздала, на что я ей отвечаю, что скажу позже. Она делает вид, что обиделась, но я тыкаю ее локтем в бок, и она выдавливает смешок, но хватается за это место. Видимо, Дэниел был прав, и здесь всем плохо после восстановления.

– Вы не узнаете ничего нового на этих уроках. Все, что можно, ваша часть из зоны «Интеллект» выучила. Сейчас мы просто будем восстанавливать знания, так как во время процедуры ваш мозг получил большую нагрузку, и сейчас ему сложно вспоминать то, что уже знает.

Учитель мне нравится. Она кажется доброй, а ее незначительная полнота придает ей приятный вид. Ей лет тридцать.

Урок проходит так же быстро, как и тренировка. Хоть здесь я себя чувствую свободно, как рыба в воде, и мне легко дается каждое задание, которое дает нам женщина, в отличие от остальных, кто здесь находится. Я надеюсь, что смогу выплыть за счет своих знаний на экзамене. Еще я узнаю имя. Учителя зовут Вероника Датрис.

Когда урок кончается, нам опять дается час времени. Только уходя, я замечаю Дэниела. Он, что, наблюдает за нами совсем все время? Я и Белла идем в свою комнату и думаем о том, что будет дальше. Она за то, что будет что-то силовое, я за то, что будет что-то интеллектуальное.

За 10 минут до назначенного времени я вспоминаю о Элиоте и подрываюсь в медпункт. Белла ничего не понимает, но идет за мной. По пути я ей объясняю, что хочу узнать, как он себя чувствует.

Я захожу в кабинет и вижу, что его здесь нет. Значит, его уже отпустили. Белла осталась стоять за дверью, а я подхожу к столу и сажусь на стул перед врачом.

– Как Элиот?

– Ему легче. Просто ослабление после процедуры, – отвечает он, не отрываясь от бумаг, на которых что-то пишет, – вы бы поберегли своего жениха, ему сейчас не стоит перенапрягаться. Я его отпустил, он уже ушел. Вы опоздали.

– Ясно. Спасибо.

Я встаю со стула, но он продолжает смотреть в свои записи. Занятой человек. Когда уже около двери, вспоминаю, что он сказал.

– Откуда вы знаете, что мы помолвлены?

Его глаз, подернутый пленкой, уставился в пустоту, а другой смотрит прямо на меня.

– Он сам сказал, – наконец он смотрит на меня и улыбается. Я не отвечаю и ухожу.

Мы с Беллой возращаемся как раз тогда, когда все начинают собираться. Мы подходим к Беверли, и в этот момент появляется Дэниел. Он опять ведет нас по коридорам, но сейчас мы попадаем в самое дальнее и маленькое здание. Оно состоит только из одной комнаты, и там находятся манекены, почти такие же, как в месте, куда я пошла этой ночью.

Поверить не могу, что не прошло еще одних суток. Время течет так быстро, но одновременно с этим так медленно. Такое ощущение, что время здесь – это что-то неизмеримое. То спешит, будто опаздывает куда-то, то идет так медленно, что можно считать секунды реже, чем они идут на самом деле.

– Сейчас мы ознакомимся с правилами первой медицинской помощи. Разбейтесь на пары, сегодня вы работаете друг с другом, – неизвестно откуда появляется молодой парень. Ему примерно столько же, сколько и нам.

Я до сих пор видела только одного человека, который не молод, и это врач. У этого парня громкий голос и светлые, длинные волосы. Ростом он примерно, как и Дэниел, и черты лица у них похожие. Если бы не волосы, можно было бы подумать, что они братья.

– Меня зовут Ашер Уиджи, но можете называть просто Ашер. А теперь разойдитесь так, что бы у каждого был свой коврик. Тем, кому не досталось пары, может взять манекен.

Я в паре с Беллой. Мы распологаемся у самого близкого к нам коврика. Там лежат какие-то медикаменты и повязки. Пытаюсь понять, что нас ждет.

– Теперь представим, что у вашего партнера… допустим, у того, кто справа, – Белла справа, – остановка сердца. В вашем распоряжении все, что у вашего ковра. Сделайте так, чтобы ваш партнер остался в живых.

Сейчас преимущество тоже на моей стороне. Я знаю, что надо делать, и посмотрев на других, вижу, что они хмурятся, пытаясь вспомнить. Не вижу ни одного, кто делает что-то правильно, и ликую в душе.

Вдруг Дэниел подается вперед и ровняется с Ашером. Он хмурится, и руки у него опять сложены на груди. Он говорит отчетливо и громко, слова разлетаются по всей комнате.

– Так они ничего не вспомнят. Нужен другой подход. Вы, – указывает он на нас с Беллой, – идите сюда.

Мы удивлены, но поднимаемся и становимся на ковер перед ними.

– Подойди ты поближе, – говорит Белле. Та приближается почти вплотную. Дэниел брезгливо отводит голову. Он поворачивается к столу Ашера.

Я не знаю, что он делает, но, когда он поворачивается, в его руках какое-то устройство, незнакомое мне. Оно удлиненное, на головке мигает красная лампочка.

Дэниел хватает Беллу за шею быстрее, чем я могу предположить. Подставляет устройство к ее груди, я слышу, как что-то щелкает. Белла закатывает глаза, а потом оседает. Дэниел ее придерживает за талию.

– У нее остановилось сердце. Она умирает. Сделай что-то.

Я в шоке смотрю, как Дэниел кладет ее на пол. У меня разом из головы пропадают мысли, и я ничего не могу сделать.

– Давай! – кричит Дэниел, и я еще больше пугаюсь.

«Так, Сьюзен, успокойся,» – говорю я себе, но ничего не получается. Я судорожно вспоминаю, что надо делать.

– Пока ты думаешь, она умирает, – говорит он, и я вижу, что Белла начинает синеть. Струйка слюны стекает по подбородку.

У меня начинается истерика, и я начинаю делать то, что вспоминаю. Наклоняюсь к ней пытаюсьс сделать что-то наподобие массажа сердца. Все в переносном смысле валится из рук, и когда я окончательно отчаиваюсь, Дэниел подхватывает Беллу, приставляет все то же уйстройсто к ее груди. Я слышу снова щелчок.

– Поздравляю, ты убила свою подругу, – говорит он несерьезно, но у меня чувства, будто я и правда кого-то убила, – отведи ее в медпункт, – обращается он к ближайшему Соединенному, – на сегодня урок окончен. Все свободны.